Ревизор Возвращение в СССР 7 (СИ) - Винтеркей Серж Страница 21

– А что ж вы её на выброс? – удивился я.

– Да что я, шить что ли буду? Глаза уже не видят. Да и её ремонтировать надо.

– Я её забираю. Пригодится.

Ещё забрал несколько книг дореволюционных, которые Никифоровна собралась с домом новым хозяевам оставить. А больше там и брать нечего было. А по книгам, придет время, справки наведу.

Попробовал приподнять Зингер, чугунная станина, деревянный стол и сама машинка оказались неподъёмные. Я только от пола оторвал ножки станины с одной стороны. Килограмм пятьдесят, если не больше. Тут машина нужна.

Пошёл к Ахмаду договариваться. К обеду кое-как, отделив стол и машинку от станины, перевезли всё к нему. Обещал забрать, когда сами переезжать будем.

Остался вопрос с иконами. Залез на чердак, вскрыл тайник. Как перенести все аккуратно, чтобы не светить? По авоськам и мешкам не получится. Авоськи маленькие, в мешке книги повредиться могут. Подумав, взял все, завернул тщательно в мешковину, положил в тачку. Сверху накидал дощечек и инструментов пару. И так повез.

Пришел к Аристарху. Дед как обычно копошился в мастерской. Увидев меня с тачкой, удивился, но встрече обрадовался. Честно всё рассказал ему, показал. Объяснил, что хочу просто оставить все у него на хранение до лучших времен.

– Да, оставляй, конечно, что мне будет? – согласился Аристарх. – Пусть лежат себе. Иконы нельзя обижать, плохо это. Правильно сделал, что не выбросил.

Ну вот ни секунды я в Аристархе не сомневался. Очень основательный он дед. Какие бы там ни были веяния и предрассудки в моде, такие, как он, живут по своим правилам, игнорируя все мимолетное и изменчивое. А что касается рисков, то, если вспомнить про его наган, иконы покажутся просто детской забавой.

Ну, вот вроде и всё. Все срочные вопросы порешал. Надо собираться в дорогу. Бабуля мне выделила небольшой коричневый фибровый чемодан. Сложил туда две смены белья и носков, две рубашки, тапки, костюм, свитер. В туфлях и брюках поеду. Домашние брюки ещё надо будет взять. Проверил документы, справку. Паркер, записная книжка. Деньги. Зубная щётка, расчёска.

Бритву брать или нет? Сейчас ещё один раз побрился – на месяц хватает. Все же возьму, пожалуй. Места много не занимает. Готов! Возвращение в родной в прошлой жизни город вызывало легкий мандраж. Невероятный факт проживания мной второй по счету жизни стал вдруг особенно четким и осязаемым.

Глава 10

25 июня 1971 г. Дом Домрацких-Ивлевых.

Пока я собирал чемодан, проснулась Аришка в маминой спальне. Теперь её занимала Инна по выходным. Они обе, оказывается, спали после обеда.

– Привет… – вышла в кухню заспанная сестра с таким же заспанным ребёнком на руках и чмокнула меня походя в щёку.

– Здорово! Я и не знал, что вы дома. Славка заходил? Я посоветовал ему с тобой обсудить посещение Эммы.

– Заходил… утром ещё. – ответила Инна. – Отговорила его, пока, к Эмме ездить…

– Почему? – удивился я.

– Мне бы не хотелось, чтобы меня кто-то в таком виде видел, тем более мой парень. – ответила сестра. – Лежишь в отключке голышом под простынкой, вся в проводах и капельницах, мочеприёмник висит… Слюни текут…

– Почему они текут?.. – ошарашено спросил я, представив описанную сестрой картину.

– Потому, что больной в коме их не сглатывает! – раздражённо ответила Инна.

– Ну, тогда правильно, наверное, отговорила… – согласился я.

– Договорились, что, как только состояние Эммы улучшится, я сразу позвоню ему на работу, – сказала сестра.

– Телефон взяла?

– Я номер бухгалтерии завода наизусть знаю. Бабушка ж там работала.

– Точно-точно... – сказал я, наливая себе чаю. – Ну, тогда я за всех вас спокоен. Могу с чистой совестью вас тут оставить и спокойно везти завтра в Москву девчонок!..

Но спокойствия не было. А было стойкое чувство беспокойства, что что-то я ещё не сделал… Вспоминал-вспоминал… Так ничего и не вспомнил.

Мысли вернулись к завтрашней поездке в Москву. Город, в котором мне сейчас шесть лет, и я живу с папой и мамой. Будет здорово посмотреть на молодых родителей, живых и здоровых. Сестра только родилась, ей ещё и года нет, меньше чем Аришке нашей. Брат ещё не родился, он семьдесят четвёртого года.

Хорошо было бы с моей первой семьёй подружиться. Самому себе и родителям советы давать. Может, удастся смерть младшего брата в 2004 году предотвратить. Но, блин, пока нельзя. Влезу в их жизнь – изменю многое, и мой брат не родится в 1974 году. Спасать будет некого. Так что остается только наблюдать со стороны вплоть до его рождения. А вот потом и можно, и нужно будет задружиться. Я потому раньше и избегал в Москву ездить. Боялся сорваться, и, увидев, родителей, броситься к ним, невзирая ни на что. Конечно, приняли бы меня за городского сумасшедшего…

А теперь я уже прижился в теле Пашки. Уже не совсем и прежний человек. Теперь, уверен, сдержусь и глупостей не наделаю.

А как познакомиться, когда придет время, в 1974? Зная всю историю нашей семьи, найти подходящий предлог несложно. Я много думал на эту тему и нашел уже несколько вариантов. Но это только через три года…

Интересно, где именно на проспекте Мира Тарас нам квартиру снял? Я неплохо знал этот район по прошлой жизни, мы жили, как раз, в той стороне на Бабушкинской. Единственное, мои родители переехали туда с Домодедовской в восьмидесятом году.

И тут, наконец, меня осенило!

– Вот, что я забыл! – воскликнул я, шлёпнув себя по лбу. – Дианку предупредить забыл, что завтра в два часа на вокзале быть!

Вскочил и побежал к Полянским. Вот, голова моя дырявая! Как я мог забыть?

Диана была дома одна. Настроение у неё было прекрасное.

– Привет. Билеты взял на завтра. Едем с нашего вокзала. Поезд в два-пятнадцать. – выложил я ей с ходу.

– Я ещё вчера собралась. – счастливо заявила она мне.

– К часу завтра будь готова. Я через тебя пройду, вместе зайдём за Галиёй, это, как раз, по дороге на вокзал.

– Угу. – сестра крутанулась на одной ноге вокруг своей оси, как балерина.

Ох, заполошная. Чувствую, глаз за ней, да глаз в Москве нужен будет.

– Я Славку Комарцева вместо себя на завод пристроил. И в бухгалтерию, и в комитет комсомола. Договорился насчёт Тимура, его на заводе в комсомол обратно примут и характеристику для училища нарисуют. Передай Тимуру, чтобы к Славке подошёл.

– Если не забуду! – игриво заявила сестра.

– Диан! – строго сказал я ей. – Это важно. Уж не забудь, пожалуйста. И документы все проверь ещё раз.

Вернувшись домой, сел за стол и взглянул на штопающую что-то бабушку.

– Ба, Тузик на тебе. – виновато проговорил я.

– Ясно дело. – отозвалась она, не отрываясь от работы.

Откинулся на стуле и оглядел нашу хату. Вернусь теперь сюда только, чтобы вещи вывезти во время переезда. Жаль, конечно, лестницу и ремонт на чердаке. С другой стороны, дом наверняка удастся подороже продать, с такой-то диковиной, как винтовая лестница.

Было странное ощущение, что я всю жизнь в этом доме прожил, а не несколько месяцев. Интересно, это связано как-то с памятью моего тела? Или с остатками прежней личности?

Спать ещё рано ложиться. Решил зайти к Алироевым.

Инна с Аришкой тоже были у них. Что интересно, с ребёнком возился Ахмад во дворе. А женщин видно не было.

– Здорово. – подал я руку Ахмаду. – Какую ты площадку детскую сделал! – сказал я, с любопытством разглядывая детские качели, песочницу с четырёхугольным грибом-крышей и маленькую веранду, где стояли детский стол и стульчик, расписанные под хохлому.

Всё-таки, Ахмад молодец, руки откуда надо растут.

– Красиво! – похвалил я. – И функционально.

– Подрастёт, я ей домик на дереве сделаю. – небрежно показал на старую липу у забора довольный моей похвалой Ахмад.

Ну да, это я ему рассказал месяца полтора-два назад. Сам собирался делать, пока еще не решил, что в Москву уеду. Ахмад очень заинтересовался, и не забыл. Ну, будет в Святославле еще одна диковина из будущего, помимо моей винтовой лестницы. Учитывая, как плотно я погулял по местному частному сектору, дома на деревьях для детей тут отсутствуют, как класс. Самое близко похожее, что попалось – пару досок, прибитых между ветвей и верёвка с узлами, по которой до них можно добраться.