Дэни Аткинс - Судьба на выбор Страница 22

Кажется, Джек это почувствовал, потому что перегнулся через стол и похлопал меня по руке, словно капризное дитя.

– Не волнуйся, мы доставим тебя домой. – И после паузы произнес: – Кстати, если я правильно понял, ты что-то привезла.

Я тут же отдернула руку, вспоминая о цели своего визита.

– В машине оставила. Сейчас принесу.

Дождь до сих пор лил, но уже не такой сильный. Вернувшись, я вручила Джеку промокший бумажный пакет. На красивом лице отразилось любопытство, но улыбка тут же сползла, когда он увидел свою куртку. Джек прошел обратно на кухню, чтобы прочитать при свечах письмо родителей Эми.

– У тебя есть их адрес? – мрачно спросил он. – Хочу написать им ответ.

– Конечно.

Он так смотрел на свернутую куртку, что я поняла: ей, как и моему платью, суждено отправиться в мусорное ведро. Некоторые вещи, как ни старайся, отмыть невозможно.

Повисла долгая тишина, которую Джек нарушил внезапным и даже как будто неуместным вопросом:

– Я все никак не пойму насчет той ночи… Почему Эми просила у тебя прощения?

Я непонимающе приподняла брови.

– Что?

– Ты не помнишь? Перед приездом «Скорой». Эми сказала, что ты хорошая подруга, и попросила прощения. Словно для нее это очень важно.

– Ну… не знаю. – Я медленно покачала головой. Слова Джека воскресили в памяти тот странный разговор, и внутри сжалась тугая пружина. – Наверное, она и сама не понимала, что говорит. Эми ведь была почти без сознания и, скорее всего, бредила.

Видя мой потерянный взгляд, Джек принялся извиняться. А я опять очутилась там – стояла на коленях в ледяной луже, глядела на раненую подругу, держала ее за руку… и не могла даже представить, что это наш последний разговор.

Джек меня обнял, уже второй раз за вечер. Рыдания шли изнутри, из самого сердца, которое я тщетно пыталась запереть. Он нежно прижимал меня к себе, а я плакала, и становилось легче, потому что с Джеком, в отличие от Кэролайн или Ричарда, я могла расслабиться и выплеснуть всю свою боль. Мои руки лежали у него на груди, я чувствовала под ладонями мерный стук, а Джек неловко поглаживал мой затылок.

Поток слез постепенно иссяк, и я подняла голову. На его футболке осталось большое влажное пятно.

– Извини, – хрипло прошептала я.

– Тсс, – ответил он, а потом внезапно прижался нежным поцелуем к моим губам.

Нас словно током ударило, и мы вмиг отлетели друг от друга. От потрясения все прочие чувства будто сдуло шквальным ветром. Меня затрясло от ярости. Так вот в чем дело?! Он нянчится со мной лишь затем, чтобы воспользоваться моей слабостью? Неужели я так в нем ошиблась?

Я заставила себя взглянуть на Джека. Он выглядел потрясенным не меньше моего, явно ужасаясь тому, что натворил.

– Какого черта?! – закричала я.

Он выставил перед собой руку в успокаивающем жесте. Как будто это я к нему приставала!

– Прости. Я не хотел. Не знаю, чем я думал. – В его словах чудилось оскорбительное пренебрежение, но сейчас мне было не до того. – Эмма, я вовсе не пытался тобой воспользоваться, поверь!

Я принялась озираться в поисках моей сумки. Та лежала на краю стола.

– Эмма, прошу, – умолял Джек, протягивая руку. Лицо у него исказилось болью. – Я даже не понял, что случилось. Я не собирался тебя целовать.

Он и правда думает, что словами можно все исправить?

– Приятно слышать, – язвительно рявкнула я. – Но это ни черта не меняет.

Развернувшись на каблуках, я направилась к двери.

– Эмма, постой! – Джек схватил меня за руку. – Дай я объясню!

– Не утруждайся! И нашу… – я запнулась, – нашу дружбу ты только что разрушил. – Грудь распирало от растущего с каждой минутой гнева. – Я думала, ты меня понимаешь. Думала, мы друзья и я могу тебе доверять!

– Так и есть, – кивнул он, но я махнула рукой. И вдруг поняла, что нахожусь не на кухне, а уже в прихожей. Джек следовал прямо за мной, и мы чуть не столкнулись, когда я остановилась, чтобы бросить ему в лицо прощальные слова:

– Джек, я многим тебе обязана. Но то, что ты сейчас сделал… В общем, ты перешел границы. – Если мои слова для него что-то и значили, он хорошо это скрывал. – Спасибо, что спас мне жизнь, желаю приятно отдохнуть, и если в тебе есть хоть капля порядочности, держись подальше.

Я выскочила из дома, буквально влетела в машину и обернулась – в последний раз. Джек стоял посреди дорожки, морщась, как от сильной боли. Трясущимися руками я кое-как, с третьей попытки, завела двигатель.

Вспыхнули фары, озаряя бледное мужское лицо. Джек вытер рот тыльной стороной ладони, и у меня предательски затряслись губы. К горлу подкатила кисло-горькая желчь. Я с силой вдавила кнопку, опуская стекло.

– Ричард был прав насчет тебя! – крикнула я в щель. – О чем ты, черт возьми, думал? Может, вы с женой исповедуете эти гребаные свободные отношения, но я-то здесь при чем?!

Я развернулась, вырывая колесами куски дерна. Мне следовало бы быть внимательнее, но перед глазами стояло потрясенное лицо Джека.

Глава 7

Ярость, слепящая глаза и туманящая рассудок, хороша тем, что дает возможность сосредоточиться на чем-то конкретном. Например, на сочинении язвительных комментариев, которые стоило бы бросить в лицо обидчику. И в это время ты не думаешь, что на самом деле тебя гложет.

Однако мой гнев, каким бы он ни был сильным, подобно вчерашней буре постепенно улегся. И при свете дня, когда красный туман развеялся, я поняла, что моя бурная реакция на поступок Джека во многом подпитывалась виной. Я сама подпустила его к себе, спутала чувство долга с зарождающейся дружбой и симпатией. А недоверие Ричарда к Джеку лишь укрепило в решимости доказать, что жених не прав. Но если забыть о геройском поступке в ночь аварии, что вообще я знаю о Джеке? Да ничего… Только что брак для него – пустые слова.

Прошлым вечером я солгала Ричарду, чего никогда раньше не делала. Собственный голос звучал до отвращения безмятежно; казалось, даже телефонные провода гудят от моего вранья. Я и словом не обмолвилась о поездке к Джеку, не говоря уж о том, что произошло между нами. Успокаивала себя тем, что лгу ради самого же Ричарда. Можно подумать, есть какая-то разница…

Когда я начала проматывать в памяти сцену на кухне, то поняла, что все пошло наперекосяк после вопроса об Эми. Сущая мелочь, вроде бы незначительная деталь… Которая теперь не даст покоя, пока я не найду ответ: за что Эми передо мной извинялась?

Я не могла припомнить за ней ни одного серьезного проступка. Почему моя лучшая подруга, всегда такая отзывчивая, светлая и радостная, считала, что причинила мне боль? Какой-то бред…

Однако стоило Джеку распахнуть эту дверь, и я, закрывая глаза, всякий раз видела, как Эми хватает меня за руку, будто я священник, отпускающий ей грехи. И как она успокаивается, когда я говорю, что прощаю ее.

Я пыталась убедить себя, что в ее словах не было никакого подтекста. Она могла извиняться, что случайно испортила мои туфли, позаимствованные на вечер… или еще за какую-нибудь банальную мелочь. Ведь кто знает, о чем думает умирающий…

Уж конечно, не о босоножках…

Пришлось тряхнуть головой, чтобы избавиться от голоса сомнения, который почему-то говорил с легким американским акцентом. Кто вообще тянул Джека за язык?

Лишь один человек знал Эми так же хорошо, как и я. Лишь один человек мог рассказать то, что меня интересует.

– Кэролайн Макадамс слушает, – прозвучал в трубке четкий профессиональный голос.

– Привет, Каро. Это я.

Ее тон тут же потеплел. Даже не видя Кэролайн, я поняла, что она улыбнулась.

– Привет, подруга. Как дела?

Хороший вопрос. Жаль, ответа я не знала.

– Все прекрасно, – откликнулась я, потому что именно это она и рассчитывала услышать. – Хотела спросить… может, выпьем по чашечке кофе?

Повисла пауза, и я представила, как Кэролайн сидит за столом возле окна, смотрит на часы и по своему обыкновению покусывает губы.

– Ладно, короткий перерыв не помешает.

Я добралась до кафе первой, нашла приличный столик и даже заказала два капучино. Сквозь стекло увидела Кэролайн и, широко улыбнувшись, помахала ей.

Она аккуратно, чтобы не задеть пенную шапочку, сняла с пластикового стакана крышку. Я позволила ей сделать пару глотков, прежде чем перейти к делу, заставившему меня в самый разгар рабочего дня сорвать с работы лучшего риелтора. Времени у нас было мало.

– Кэролайн, мне надо кое-что узнать.

Она подняла голову, изящно слизывая взбитое молоко с верхней губы.

– Звучит серьезно.

– Да… Знаю. Может быть.

Между бровями у нее пролегла тонкая складочка.

– Так в чем дело?

– Что ты помнишь о ночи, когда умерла Эми?

Кэролайн страдальчески поморщилась.

– Я так понимаю, ты не о девичнике?

Печально качнув головой, я тихо уточнила:

– Об аварии.

Каро пожала плечами и отвела взгляд, с нарочитым интересом любуясь видом за окном.