Константин Калбазов - Мы наш, мы новый… Страница 22

Вот если бы русский корпус был достаточно близко, тогда организовать встречный удар и тем самым отвлечь на себя часть японской армии имелся смысл. Противник не настолько силен, чтобы выдержать удар сразу с двух направлений. Но в настоящий момент между частями японской армии было слишком большое расстояние. Даже если удастся опрокинуть части у Цзиньчжоу, по большому счету это ничего не решит. Разбив корпус, отправленный для деблокады, японцы будут иметь и силы, и возможности для того, чтобы привести себя в порядок и затем опрокинуть защитников Квантуна, которые к тому же не могли отдаляться от полуострова: ведь именно его оборона была их основной задачей. Так что нужно было ждать результата сражения.

Энтузиасты, привлеченные концерном, загорелись идеей использования аэростатов на кораблях: как-никак при высоте в триста метров обзор увеличивался до тридцати миль, а на пятистах метрах – почти до пятидесяти. Другое дело, что расчеты показывали возможность использования этого оборудования на скорости не больше восьми узлов, сам аппарат был весьма взрывоопасен – все же снаряжался водородом, использовать его при ветре более пяти метров в секунду было опасно. Но аэронавты настаивали на своем. Скорость корабля будет невысокой, аэростат взрывоопасен, но ведь это не боевой корабль, его стезя – обеспечение, на море не всегда волнение, зато выгода от увеличившегося обзора очевидна.

Как бы то ни было, но выгода от использования аэростата пересилила минусы, тем более для «росичей», основной задачей которых все же была охота. Для этой цели аэростат подходил самым лучшим образом. Тем более что его создатели постарались сделать его максимально облегченным, вот только он вышел ну очень дорогим, настолько, что терять его не хотелось ни при каких обстоятельствах: он ведь был изготовлен из шелка, который пропитали каким-то составом, чтобы он не пропускал газ.

Наконец сигарообразный аппарат, а иная форма в ветреную погоду была неоптимальна, начал подниматься, сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее, закрепленный на корме двумя тросами. Лебедка была на электроприводе, поэтому подъем происходил довольно споро.

Отправленные вслед японской эскадре «302-й» и «303-й» – Макаров, несмотря на практически самовольную закупку миноносцев, все же решил не перегибать с присвоением им имен и присвоил номера – сумел нагнать эскадру, двигающуюся со скоростью не более десяти узлов, и сопроводить ее до Чемульпо, куда направился Того, чтобы произвести хотя бы частичный ремонт. После столь тяжелого боя его корабли в этом сильно нуждались, иначе даже незначительное волнение могло доставить им много неприятностей. Правильность этого решения стала очевидной, когда в море началось волнение, продлившееся два дня.

Как и предполагал Антон, потери японцев были вполне адекватны русским и даже несколько меньшими, так как минная постановка значительно перевесила чашу весов в сторону противника. Наибольшие повреждения пришлись на броненосцы «Микаса» и «Сикисима», а также броненосные крейсеры «Ивате» «Якумо», «Токива». Этим кораблям необходим был ремонт в условиях военно-морской базы: у тех же «Сикисимы» и «Якумо» имелись обширные подводные пробоины. Вместе с этими кораблями Того был вынужден направить в метрополию также и «Фудзи», которому необходимо было заменить сразу два орудия главного калибра, хотя в остальном он пострадал не так сильно и вполне мог обойтись ремонтом в условиях временной базы, но вот заменить главный калибр там было нереально. Разумеется, все это Песчанину пока известно не было.

Радиосвязь позволила без труда организовать преследование, причем русский отряд двигался много в стороне, а потому если японцы и могли кого обнаружить, то только наблюдающую за ними пару миноносцев, которые днем держались за линией горизонта, ориентируясь по дымам, а с наступлением ночи приблизились, чтобы иметь возможность отслеживать противника при помощи гидрофонов. Правда, русские едва не потеряли эскадру. Как видно, Того все же не исключал возможности преследования миноносцами, а может, обладал кое-какими сведениями о «росичах», потому что, едва опустилась ночь, корабли резко изменили курс. Будь здесь какой другой из «Росичей» – вполне возможно, японскому адмиралу удалось бы затеряться, однако «302-м» командовал Панин, а он, хотя и не был по факту военным моряком, за время испытаний миноносцев успел хорошо познакомиться с особенностями использования этого кораблика и задачу по поиску кораблей вероятного противника отрабатывал не раз и не два. К тому же он сумел утянуть с собой самого опытного акустика – Ларина, того самого, который неоднократно выходил с ним в море, кто калибровал гидрофоны на всех кораблях, того, кто являлся одним из создателей этого аппарата. Одним словом, уже через два часа после потери эскадры из виду они вновь ее обнаружили, приблизились, насколько это возможно для определения кораблей в ночную оптику. Вот только не было там всей эскадры. Ему удалось засечь около десяти вымпелов, что никак не могло быть всей эскадрой, хотя и немалой ее частью. Как видно, Того в течение остатка дня успел оценить причиненные повреждения и разделил силы, отправив часть из них в метрополию для ремонта, выделив охранение. Панин едва сумел себя перебороть, чтобы не ринуться в атаку: уж больно было заманчиво пощипать японцев, тем более что и ночка выдалась безлунной. Но его удержал приказ Науменко, строго-настрого наказавшего вести только наблюдение.

Но вот волна улеглась, теперь можно было ждать выхода эскадры для дальнейшего следования на ремонт. Однако решили не рисковать, отправляя для наблюдения к порту миноносец. Здесь в настоящий момент имело место активное движение транспортов, а потому оставаться незамеченными было очень трудно. Тут-то и появилась возможность блеснуть аэронавтам – благо стояла практически безветренная погода.

Вскоре от пилота поступил доклад о наблюдаемой большой группе кораблей, уже вышедшей за пределы береговой линии и начавшей склоняться на юг. Все же хорошая штука телефон, опять же пилоту неудобств практически не доставлял, у него была только головная гарнитура, ее использовать было куда сподручнее, чем обычный ТАП. Вызывать никого не надо, связь с маткой постоянная. Еще немного – и он смог весьма уверенно утверждать, что это военные корабли. Того, или кто там командует отрядом кораблей, отправленных в ремонт. Больше просто некому.

«Росичи» начали движение, придерживаясь семиузловой скорости. Как показали опыты, проведенные уже в открытом море с манекеном, максимально возможный ход, гарантировавший безопасность, был в семь с половиной узлов. Наблюдателя пока решили не опускать. Во-первых, скорость японцев была немногим выше. Во-вторых, с высоты птичьего полета пилот мог корректировать курс наблюдателя, пока тот не обнаружит дымов эскадры. В-третьих, он мог также вовремя предупредить о появлении других кораблей, самого же его обнаружить было просто нереально. Да и не ждали подобной бяки японцы.

В подтверждение этого пилот сообщил, что противник движется кильватерной колонной в составе шести вымпелов. Все так. Шесть кораблей, получивших изрядные повреждения и сейчас двигающихся на ремонт. А вот наличие восьми миноносцев и двух крейсеров, движущихся вне строя, Антона не порадовали.

– Это что же, японцы идут, имея в составе еще и боевое охранение? Им ведь нечего опасаться в этих водах, – искренне удивился Науменко.

– Да, удивляться есть чему. Макаров со своей эскадрой сейчас находится в Артуре. Владивостокские крейсеры еще не вышли, и Того наверняка об этом известно, но они ему не соперники и не представляют никакой угрозы даже в нынешнем состоянии, а его, судя по состоянию наших кораблей, совсем уж плачевным никак не назовешь, – также не стал скрывать своего удивления Антон. Вообще-то он рассчитывал на самоуверенность японского адмирала, но получалось, что он не исключал возможности атаки миноносцев. Отсюда и маневр ночью, и стояние в Чемульпо. Хотя Чемульпо как раз вполне объяснимо по иной причине: погода все же не благоприятствовала.

– Ну я не был бы столь категоричен. Наших потрепали весьма изрядно, так что и японцам должно было достаться на орехи. Опять же мне говорили, что наши комендоры в том бою превзошли самих себя. Вот только первый корабль сможет выйти в море не раньше чем через месяц, а с подорвавшимися на минах дела и того хуже. Думаю, что Степан Осипович надолго вышел из игры.

– Да уж, ситуация далеко не в нашу пользу.

– Ну, это пока, – злорадно улыбнувшись, возразил Науменко.

Тесть Песчанина сейчас сильно походил на борзую, взявшую след подранка и предвкушающую расправу над пока еще трепыхающейся дичью, все еще находящейся на свободе и пребывающей в заблуждении по поводу миновавшей опасности. А опасность – вот она, лениво пластает воду вдоль бортов и движется малым ходом, подстраиваясь под матку.