Андрей Посняков - Шпага Софийского дома Страница 22

Из всех рассказов фон Вейтлингера у Олега создалось устойчивое представление о Ливонском ордене как о крайне миролюбивом государстве, которое алчные и вороватые соседи (поляки, псковичи и прочая сволочь) не ставят ни в кельнский грош и всячески норовят побольнее обидеть. Ну просто только ленивый не пнет! Одни у ордена закадычные друзья остались – новгородцы. Особенно как две зимы назад заключили в Нарве выгодное новгородским купцам соглашение об унификации вощаного веса. Это мероприятие фон Вейтлингер хорошо запомнил, поскольку во многом сам его и организовывал, совместно с новгородским послом, господином Марком Панфильевым, купеческим старостой. На вопрос, знает ли такового Олег, тот глубокомысленно покивал, мол, знаю, конечно, только вот, к сожалению, встречаться не часто приходится, текучка заела.

Они провели на острове три дня. Солнечных, теплых, несуетных. Ловили рыбу да коротали время за приятной беседой. Добрались и до птичьих яиц на скалах. Олег даже попытался сварить их в горячем песке – напрасные хлопоты, чай, не Африка – пришлось так выпить, сырыми… А ничего, вкусно.

Олег Иваныч даже забывал иногда, где он, спохватывался только когда рыцарь хлопал глазами очумело в ответ на вопрос о новой серии «Звездных войн» или о его отношении к господину Жириновскому…

К исходу третьих суток на горизонте показался парус. Он быстро приближался, но новоявленные робинзоны отнюдь не спешили плакать от радости и привлекать к себе излишнее внимание, размахивая рубахами и шапками. Впрочем, шапок у них не было… Ну, дело не в шапках, дело в судне. А вдруг – разбойники? Недаром же Феофилакт говорил о банде Тимохи Рыси, что должна у них здесь быть хоть какая-то база. Ну, база нашлась – плавучая, а раз есть один пиратский корабль, почему ж их не может оказаться два или больше?

Выслушав логичную речь товарища по несчастью, фон Вейтлингер согласился и укрылся вместе с ним за кустами. И вовремя!

Корабль уже приблизился настолько, что стало можно различить высокие надстройки на носу и корме, большой белый парус, надувшийся ветром, круглый выпуклый корпус.

– «Благословенная Марта»! – выскочив из-за кустов, радостно закричал ливонец и забегал по берегу, размахивая руками.

– Нам очень повезло, – пояснил он Олегу. – Это «Благословенная Марта» – судно Иоганна Штюрмера, купца из Нарвы! Я его хорошо знаю.

– Будем надеяться, что и он тебя не забыл, – пробормотал про себя Олег Иваныч, скептически разглядывая корабль.

Там, видно, заметили рыцаря: матросы бросились к парусу. Через несколько минут судно бросило якорь в нескольких саженях от острова. Спущенная с когга лодка ходко летела по волнам, навстречу фон Вейтлингеру, стоявшему по колено в воде и посылавшему благодарные взгляды в небо…

Глава 5

Новгород. Июнь—июль 1470 г.

Вверх по Дунаю судно в конце концов пошло,

Но тут переломилось широкое весло.

Хоть не нашлось другого, не оробел смельчак.

Ремнем подшитым он связал обломки кое-как.

Орденский корабль «Благословенная Марта», пользуясь попутным ветром, на всех парусах шел вверх по Волхову. Это был двухмачтовый когг, построенный на Любекской верфи лет пять назад по заказу почтенного нарвского негоцианта герра Иоганна Штюрмера, к слову сказать, бывшего пирата. Но это все грешки молодости. Вот уже лет десять, как уважаемый герр порвал со своим богопротивным занятием и ныне являлся не только богатым купцом, но и влиятельным членом герренсрата Нарвы. О том, что и относительно честная жизнь может иногда приносить неплохие доходы, красноречиво свидетельствовал объемистых размеров кошель прекрасно выделанной свиной кожи, важно висевший на толстом животе хозяина – круглого вечно улыбающегося толстячка с небольшой черной бородкой и хитрыми цыганистыми глазами. Одет герр Штюрмер был неброско, но дорого: черная бархатная куртка, вышитая толстыми золотыми нитками; рукава, по последней моде, с прорезями, сквозь которые торчит желтая шелковая рубашка, стоившая, пожалуй, целое состояние. На груди массивная золотая цепь, почти как у братков, только поизящнее, на ногах зеленые замшевые башмаки с длинными загибающимися кверху носами. Хоть и не полагалось носить таковые простому купцу, только какому-нибудь барону или, там, герцогу, однако герр Штюрмер, похоже, плевал на подобные запреты. Выпендривался, а скорее, вовсе не был простым купцом. Вообще, как успел заметить Олег, в пятнадцатом веке простые честные люди встречались почему-то крайне редко – все больше – с двойным, а то и с тройным дном. Конечно, это, может, только Олегу такие попадались, но тем не менее…

На плечи владельца (а по совместительству – и капитана) «Благословенной Марты» был небрежно наброшен короткий, подбитый бобровым мехом плащ, явно не лишний в здешних местах даже летом.

Олег Иваныч, представленный рыцарем Куно в качестве чуть ли не родного брата, пользовался на судне большой свободой – ему было разрешено пребывать где заблагорассудится, хоть на клотике или бушприте. Ну, туда Олегу, естественно, не очень хотелось, однако воспользоваться любезностью капитана он не преминул и уже следующим днем, выспавшись в каморке боцмана – худющего молчаливого немца, принялся с любопытством осматривать судно. Никто ему в этом не препятствовал. Только вот чувствовал Олег постоянно чей-то пригляд за собой, на который, впрочем, не обижался, понимал – иначе нельзя. То боцман внезапно оказывался рядом, то кто-нибудь из команды, по мнению Олега – сонмища весьма подозрительных личностей с физиономиями висельников. Кто без глаза, кто без уха, кто со шрамом в пол-лица. Красавцы, одним словом. Поглядев на них, Олег хмыкнул. Не далее как вчера вечером за кувшином рейнского уважаемый герр капитан вдохновенно пудрил ему мозги насчет того, что завязал с пиратством. Это с эдакими-то харями? Да их хоть сейчас можно в следственный изолятор! Всех скопом. Даже под подписку отпускать некого!

Облокотившись на мощный брус ограждения, Олег Иваныч стоял на кормовой площадке, с любопытством осматривая небольшую длинную пушечку – кулеврину, устанавливаемую на борту в специальное отверстие с помощью металлического штыря с вилкой, ну, точь-в-точь как весло на лодке. Пушечка, по уверению капитана, стрелявшая почти на тысячу шагов двадцатимиллиметровыми металлическими шариками, аккуратно лежала на палубе вдоль борта с висящими щитами. Рядом, в специальном сундучке, хранились боеприпасы. Такая же пушка, только помощнее, установленная на специальном деревянном лафете (она называлась бомбарда), располагалась на носу и метала каменные ядра на полторы тысячи шагов. Олег Иваныч лично взвесил одно из ядер в руке – выходило почти с полкило – и не поверил боцману. Врет, поди, собака. Чтоб этакое чугунное уродище да бабахнуло метров на семьсот? Весьма сомнительно.

Он перевел взгляд назад, где в серебристо-голубой дали белели стены Ладожской крепости, оставленной ими час назад, и вздохнул, вспомнив Гришаню. Все-таки жалко пацана, погиб ни за грош. Впрочем, может, и не погиб… хотя, конечно, не стоит зря надеяться. Не такие это люди – Тимоха Рысь и компания, – чтоб оставлять живых свидетелей. А струг, с которого так удачно бежали Олег с рыцарем Куно, скорее всего, затонул вместе с козлобородым Митрей и остальной шпаной. Туда им и дорога! Но, с другой стороны, неплохо было бы их сейчас встретить, скажем, во-о-он за той излучиной да бабахнуть из носовой бомбарды, чтоб щепки полетели! Заодно посмотреть, как эта средневековая пушка стреляет. Бьет на полторы тысячи шагов, или врал боцман?

«Благословенная Марта» шла вперед, оставляя позади себя белый пенный след. Вообще, она производила впечатление весьма добротного судна. Была в ее простых, даже несколько примитивных, обводах какая-то надежность, основательность, что ли. Не фешенебельная яхта, конечно, но плыть можно. И даже вполне комфортно, не то что на бандитском струге. Интересно, что у нее в трюме? Ах да, кажется, вчера капитан говорил, что сукно да селедка. Сукно в тюках, селедка в бочках. Ну да, одна такая бочка, уже открытая, стояла в… каюте? нет… скорее – в каморке… капитана. Тот еще хвастал, что, мол, рыбинка к рыбинке, не как у ганзейских прощелыг, которые так и норовят в одну бочку и нормальную рыбу засунуть, и мелочь всякую, в общем – некондицион, или – третий сорт не брак! Да еще и запрет был новгородцам эти бочки вскрывать при покупке. По какому-то там Нибурову миру. И сукна нельзя из тюков раскатывать… ну, тут тоже господа ганзейцы не терялись, сукно скатывали меньше указанного, да еще и дрянное пытались всучить. А поди проверь! Нельзя – и точка! А сами-то, волки тряпочные, все новгородские товары тщательно проверяли, особенно – воск. Имели такое право. Возьмут – и отколупнут кусок, изрядного весу, между прочим. Им с того колупания прямая выгода – все, что отколупнуто, – даром достается. Такие вот порядочки. Потому-то новгородцы и поперли против, дескать, надоело, давайте по-честному торговаться. По-честному… А на фига ганзейцам по-честному, коли они монополисты? Орденский флот хоть и сильный, да торговцев там мало, Ганзе не конкуренты, так, смех один. Англичан да голландцев ганзейцы ни в жизнь к Новгороду не подпустят, а шведы пока своими проблемами заняты. Что-то неладно пока в королевстве шведском. Вот ганзейцы и пользуются. Обиделись на новгородцев, подлюки, а те что такого и просили-то? Честно торговать – всего и делов. Нет, не хотят честно. Монопольную прибыль им подавай. Барыши. Ишь, выпендрились – торговлю закрыли, двор свой в Новгороде опечатали, думают, шиш вам, а не селедка с сукном. Ну, посмотрим, как дальше. Без торговлишки-то и самим ганзейцам не очень. Это уж они так, на испуг хотят взять. Ладно. Много чего узнал про ганзейцев Олег Иваныч за вчерашний вечер. Фон Вейтлингер аж переводить устал – язык заплетался. А достопочтенный герр Штюрмер все говорил и говорил. И про ганзейцев, и про Рижского архиепископа, по словам капитана – сволочь, какой свет не видывал со времен Ноева ковчега. И еще – про псковичей да про московитов. Ах да, еще про поляков… По всему выходило – только и остались хорошие люди на свете: сами ливонцы да новгородцы. Ну что ж, Олег Иваныч был рад оказаться в компании «хороших». Впрочем, характеристики остальных людишек – хоть и кивал согласно – он воспринял с изрядной долей скепсиса…