Вадим Леднев - Выстрел в водопад Страница 22

— Я тут рядом буду. Зовите если что, мы все подскочим!

— Обязательно! — любезно улыбнулся ему Семенов. Так, Славик, на, держи мой ствол, и иди, присядь за стойкой. Если базар пойдет совсем гнилой, высунешься оттуда сразу с двумя волынами. Понял? И ты сержант, давай туда и то же самое! Не забоишься?

Сержант, молча сухо сглотнул и пошел к стойке. Все как-то приняли, что Семенов здесь командует, и не спорили больше.

«Интересно, — думал Илья, — зачем мы тут остаемся перед «братками» почти безоружными, если не считать «Макарова» в кобуре у Николая. Он что их собрался спровоцировать?..»

Додумать эту мысль Илья не успел, в буфет, один за другим, вразвалку вошли трое.

Глава шестая

Все трое были одеты по-разному. Один в синем спортивном костюме «найк», второй в джинсах и джинсовой же рубашке, а третий в безразмерных штанах на вырост и кожаной куртке на голое тело.

— Ё-мое! — воскликнул первый из вошедших, небольшого роста, коренастый, он сразу же присел к телу убитого приятеля. И впрямь Рыбу замочили, слышь Крюк, не насвистел водила. Во, волки!

Тот, кого он назвал «Крюком», по виду самый из них старший, остановился в двух шагах от тела, даже не глядя на него. Он смотрел на трех человек стоящих напротив. Нехорошо так смотрел — оценивающе. Был он невысок ростом, но крепкий широкоплечий, под расстегнутой рубашкой бугрились мышцы. Лысая голова, суровые морщины поперек лба, глубоко посаженные голубые глаза под густыми бровями. Неприятное лицо — властное. Такой знает цену жизни и смерти.

Третий встал за ним и немного левее — уступом. Лицо напряженное, губы плотно сжаты, руки на поясе.

— Ну и чо за дела? — немного помедлив, спросил Крюк. Непонятно было, к кому он обращается, но ответил ему Семенов:

— Дела, уважаемый, в следующем: ваш приятель пытался силой завладеть общественными продуктами, грубил, опять же, женщинам, произошла ссора… сами понимаете, нервы у все ни к черту, ну и… он извиняюще развел руками.

— Где? — спросил Крюк.

Семенов вопросительно поднял бровь.

— Где глистопер рыжий, — пояснил Крюк свой вопрос, — который кореша завалил?

— Он изолирован, и когда мы вернемся к людям, будет отдан под суд.

— Чего-о? — спросил, поднимаясь, тот, который вошел первым. Какой суд? Ты мне чо тут бабушку лохматишь? Дай мне его сюда! Я его порву, как тузик тряпку!

— Остынь Гриня! — осадил его главный.

— Это никак нельзя, — улыбаясь, пояснил Семенов, — мы же цивилизованные люди… Надеюсь, вы не собирались устроить над ним самосуд?

— Ты кто такой вообще? — спросил Крюк, безошибочно уловив в его тоне издевку. Откуда тут нарисовался?

— Это вы нарисовались, — развел руками охотник, — а мы тут были. Мы представители общественности.

— Слушай ты, общественность… начал истерично повышать голос Гриня, — ты чо нам тут трешь, в натуре? Какой, на хрен, суд? Ты чо, нас провоцируешь? — он повернулся к своим, и делано-удивленно спросил. Он чо, нас провоцирует, я что-то не догоняю?

Крюк, не отвечая на риторический вопрос своего нервного товарища, стоял, уперев немигающий взгляд стальных глаз в лицо Семенова. Тяжелый это был взгляд, даже Илье, хоть смотрели не на него, стало не по себе. Семенов, прищурившись, смотрел в ответ, не отводя глаз. Они напоминали двух боксеров-профессионалов на ринге перед боем, с их игрой в гляделки. Напряжение казалось, потрескивало в воздухе, словно рядом были высоковольтные провода. Внезапно Крюк отвел взгляд, лицо его расслабилось и стало почти миролюбивым.

— Слышь мужик, ты не быкуй, отдай нам фраерка. И мы уйдем. По-хорошему прошу.

Семенов усмехнулся.

— А если по-плохому?

Повисла пауза. «Нарывается Семенов!» — думал Илья, буквально физически ощущая оценивающий взгляд которым обшаривал их, третий молчаливый спутник Крюка. Рука его была напряжена, готовая в любую секунду нырнуть за пазуху кожанки. «Действительно, чего им боятся, очевидно, что оружие из нас имеет только один прапорщик, да и у того оно в закрытой кобуре. Балбес, хоть бы открыл раньше…»

— А если по-плохому… медленно протянул Крюк, начиная вытаскивать правую руку из кармана.

«Ну, все, сейчас начнется!» — подумал Илья, чувствуя, как ручьем течет по спине пот.

— Стоять, бояться! — рявкнули у него за спиной, заставив вздрогнуть от неожиданности. Кто дернется, сделаю друшлаг!

Лица «братвы» удивленно вытянулись. Крюк достал таки руку из кармана. В ней была смятая пачка сигарет. Вытянул из пачки одну сигарету, причем получилось это у него не с первого раза. «Волнуется, — подумал Илья, — Волнуется, не смотря на непроницаемо кирпичную рожу». Он оглянулся. Слава стоял, положив ружья стволами на стойку, направив их на «братков». Подмигнул ему — не ссы, мол, прорвемся! Немую сцену завершило появление сержанта. Он, наконец, соизволил вылезти из-за стойки. Неуверенно передернул затвор, и, помедлив несколько секунд, тоже направил свой АКСу в сторону пришедших. Этот жест окончательно убедил «братков», что расклад, увы, оказался не в их пользу. Крюк вставил сигарету в зубы и полез в другой карман.

— Стоять, я сказал! — заорал ему Слава. Руки, чтоб я видел!

— Что ты базлаешь? — удивился Крюк. Зажигалка! — он показал на раскрытой ладони блестящий прямоугольничек. Щелкнул колесиком, прикуривая. Кто у вас старший? Ты мусор? Или ты? — он посмотрел на Семенова.

— Ну, допустим, — усмехнулся тот и протянул руку в сторону стойки, Слава немедленно вложил в нее помповое ружье.

— Мне кажется ты не прав, — щурясь от сигаретного дыма, сказал Крюк. Тот придурок, косяк запорол — пацана нашего завалил по-беспределу! А вы на нас же наехали с волынами, качалово тут устроили. Словно мы эти говнотерки затеяли. Не по понятиям! За косяк отвечать надо, — он затянулся, глубоко, на полсигареты. Допустим, сейчас ты банкуешь… но в будущем все может измениться. Догоняешь о чем я? Так что скажи своим отморозкам, чтоб быстренько спрятали пушки и извинились за то, что на людей стволы наставляли.

— Никак пугаешь? — разочарованно протянул Семенов. Так вот, чтоб в будущем ничего не изменилось, вы сейчас быстренько сдадите стволы, которые прячете под одежкой. Только тихо, спокойно! А то присоединитесь к своему приятелю!

— Так значит? — Крюк докурил сигарету и бросил бычок на пол.

— Именно! — подтвердил Семенов. Сам пушку вытащишь или помочь? Только осторожно, двумя пальчиками! Давай Коля, — повернулся он к прапорщику, — собери у них железки.

Николай заморгал, выходя из оцепенения в котором он пребывал с самого начала разговора, вспомнил, что и у него есть пистолет, и, наконец, извлек его из кобуры. Но к «браткам» подходить не стал, а выдал вместо этого инструкцию:

— Так, приседаем, кладем оружие на пол и аккуратно толкаем его в мою сторону. Начинаем с тебя!

— С меня?.. Гриня, на которого указал милиционер, ошалело посмотрел на Крюка, затем опять на Николая.

— Ты чо мент, ковбойских фильмов насмотрелся? Нет у меня ничего!

Николай осторожно приблизился к нему: правой рукой направляя пистолет, левой похлопал его по бокам. Покосился на Семенова:

— Чистый вроде! Теперь ты, — обратился он к Крюку. Тот усмехнулся и распахнул рубашку:

— Найдешь, твое будет!

Николай обошел его по широкой дуге, пристально разглядывая, украшенный татуировкой, мускулистый торс.

— Ты? — протянул он руку к третьему. Тот шарахнулся в сторону. На него тут же направились три ствола.

— Руки! Только дернись!

— Отдай им Кот! — процедил сквозь зубы Крюк. Не наша маза.

Кот, после секундной заминки, подчинился — поднял руки и дал себя обыскать. Стало понятно, для чего он, не смотря на жару, вырядился в теплую кожаную куртку. Из кобуры у него под мышкой, Николай извлек здоровенный черный пистолет. Уважительно крякнув, отдал пистолет Семенову.

— Гляди-ка… удивился тот, — «Стечкин»! Во, дает! На войну что ли собрался, паря?

— Незаконное ношение оружия… добавил Николай, — статья двести двадцать вторая…

— Ты чо за пургу несешь, рожа ментовская? — вскинулся «браток». Какая, на хер, статья?

— Молчать! — рявкнул прапорщик, ухватил его за шиворот, развернул и пихнул к стене. Лицом к стене! И вас тоже касается! — крикнул он остальным. Харями в стену! Уперлись руками! Ноги раздвинули! — он заметно осмелел и, по-видимому, стал ощущать себя в привычной стихии. «Братки» нехотя подчинились, бормоча себе под нос проклятия в адрес оборзевших фраеров и ментовских сук.

Прапорщик быстро и ловко обыскал их и не найдя ничего больше, вопросительно посмотрел на Семенова:

— Ну и чего теперь с ними делать?

— Как чего? — удивился Семенов, — Вывести на задний двор и расстрелять! Шучу! — хохотнул он, увидев, как перекосились физиономии «пацанов». Запереть их пока где-нибудь… Есть где? — глянул он на Илью.