Дмитрий Дашко - Штрафники 2017. Мы будем на этой войне Страница 22

– Так… Я че… Я ниче… – промямлил садовник, не зная, куда деть трясущиеся руки. Его морщинистое лицо сковали тиски страха.

– Ниче он, – процедил Заброднев. – Чеши, калитку отпирай. Пролетариат выходить будет.

И не сильно приложился битой к худой заднице садовника. Этого оказалось больше чем достаточно, чтобы тот неловко и скованно засеменил, совсем ссутулившись, нелепо размахивая натруженными руками.

Заброднев следом за садовником подошел к кованой, в завитушках чугунной калитке, наглухо закрытой стальной пластиной. Дождался, когда старик, справившись с замком, отворит дверь, выглянул воровато на улицу.

– Все, пацаны, расходимся.

И выскользнул со двора.

Поселок Чечелев покинул точно так же без проблем, как и пришел сюда. С ним пошли еще двое подельников. Они успели запрыгнуть в отходящую маршрутку.

Ничего странного в том, что сюда часто ходили рейсовые маршрутки, не было. На них в поселок обычно приезжала прислуга и прочая челядь.

Слоников и галстуки Чечелев загнал на барахолке каким-то чурбанам, выручив с этого дела восемь штук. Стоило ли так рисковать?

Первое время он вообще не знал покоя. Потом постепенно отлегло. Никто из полиции к нему не пришел, никто не задержал. Будто ничего и не произошло.

А там – загрохотали первые выстрелы, заговорили пушки. В городе начался сущий бедлам: митинги, толпы безработных, громадные очереди в магазины… Благо, что мать приносила с собой жратвы из еще работающего, как это ни странно, ресторана. Тем и спасались.

Потом приехал отец – потерянный, поникший. С зарплатой за последний сезон его кинули, накоплений особых в семье сроду не делали, большую часть тратили, денег почти не осталось. Да и те дешевели не по дням, а по часам.

Попытался он потаксовать, да куда там! Таксистов стало больше, чем желающих ездить. Встал вопрос о продаже машины. Продать не успели: за отцом пришли из военкомата – офицер и два вооруженных бойца.

Сборы были недолгими. Заплаканная мать, молчащий отец, притихший Алексей.

Перед уходом глава семейства обнял заголосившую жену, проворчал:

– Что ты, как по убитому…

Потом обнял сына, сказал:

– Не дури теперь. За мужика остаешься.

И ушел в сопровождении военных, как под конвоем.

Леха ничуть не расстроился. Он уже привык без отца. Рассматривал его как ходячий кошелек, ставший вдруг бесполезным. Более того, с уходом бати решились главные Лехины проблемы: теперь ключи от гаража и машины оказались в его полном распоряжении.

И понеслась!..

Если денег не было у него, они находились у дружков. И на бензин, и на девочек. Пофиг на беспорядки, по фиг, что где-то уже идет реальная война. Все – по фиг.

Сессию Алексей завалил напрочь. Родной военкомат встретил его с распростертыми объятиями. Вернее, за ним пришли, как и за отцом. Мать билась в истерике: не пущу!!!

Да кто б ее слушал!

Чечелев угодил в мотострелковые войска. Да почти все туда и попадали. Как ему приходилось слышать, многих забирали в инженерные части, в железнодорожные, но туда в основном мужики в возрасте попадали. А молодежь – на передовую.

Пока Алексей не увидел все своими глазами, он и не мог представить неприглядность войны. Одной из ее особенностей была неорганизованность – глобальная, непреодолимая, безнадежная.

И вдобавок неспособность командиров почти всех рангов принимать ответственные решения, разрабатывать военные операции. Вообще руководить войсками!

Отсюда – огромные, бессмысленные жертвы, повальное дезертирство, мародерство, голод, инфекционные болезни, высокая смертность среди раненых.

Над всеми довлели уныние и страх от непонимания, зачем и кому все это нужно? Зачем их гонят на убой?! Зачем?! Почему они должны стрелять в своих?!

Вместе с отчаянием, унынием и страхом к наиболее приспособленным приходила злость, вытесняя все остальное. Они сумели выжить в первых боях, когда автомат еще не поднимался против своих, когда некоторые спрашивали: а что, правда, можно стрелять?

На них орали: нужно, блядь!!! Стреляй!!!

И тогда они стреляли.

Чечелев оказался из таких – озлобленных и приспособленных. Умел убивать и при этом знал, как остаться в живых. Почти идеальный солдат. Почти…

И только один минус – вздорный характер перечеркивал все остальное. Даже армия не смогла обломать его. Леха не подчинялся приказам, спорил с командирами до хрипоты, отстаивал свою независимость, открыто костерил их отборными матюгами.

Конец оказался закономерным: психанув, Леха прострелил своему взводному обе ноги.

Оказавшись в штрафной роте, Чечелев быстро обзавелся кличкой Студент.

Свой первый «трофей» – скальп Алексей заполучил, можно сказать, случайно, вовсе не стремясь к такому результату. Во время одного из боев заскочил он впопыхах в какое-то помещение, а там опóзер прятался. Леха нажал на спусковой крючок, но автомат предательски молчал. опóзер даже не пытался стрелять, видимо, патроны у него давно кончились.

Сошлись в рукопашке, орудуя «калашами», как дубинами. Случилось так, что автоматы выронили оба, бросились друг на друга, сцепились, упали на обломки мебели, что в избытке валялась по всей и без того захламленной комнате. Враг оказался посильнее Алексея и быстро одолел его, навалившись со спины, тяжело сопя – сам устал, – сдавливая горло Чечелева. Леха хрипел и остатками покидающего сознания с ужасом понимал, что это и есть конец. Он беспомощно дергался, пытаясь хоть что-то сделать. В глазах уже темнело, как вдруг хватка врага ослабла, тяжелое тело отвалилось в сторону.

Когда Студент немного пришел в себя, то увидел одного из штрафников. Тот примкнутым к своему автомату штык-ножом саданул в спину опóзеру, тяжело ранив его.

опóзер лежал на спине на замусоренном полу среди поломанной, местами обгоревшей мебели, конвульсивно вздрагивал и болезненно стонал. из-под него медленно вытекала маслянистая красная лужа.

Полностью пришедший в себя Чечелев вдруг со всей ясностью осознал, что мог погибнуть именно сейчас. Вместе с новой волной страха пришла волна ярости. Он схватил свой автомат и несколько раз ударил штык-ножом раненого опóзера в грудь. Тот перестал стонать и вздрагивать, затих, вытянулся во весь рост.

Но Студенту этого показалось мало. Он отомкнул штык-нож, ухватил врага за короткий чуб, двумя движениями холодного оружия прочертил на его голове неровный круг, рванул за чубчик.

Волосяной покров вместе с кожей отделился на удивление легко, обнажив испачканные выступившей кровью кости черепа…

Второй штрафник – мужик лет сорока пяти, отвесив давно небритую челюсть, смотрел за действиями Студента, как загипнотизированный. Немного справившись с шоком, он произнес, с трудом сглотнув:

– Ты… Ты… В рот конягу шмендеферить! Ты не Студент, ты индеец. Чингачгук, бля…

Потом появились и другие «трофеи». Некоторые штрафники Чечелева звали Чингачгуком. Однако кличка не прижилась. Леха так и остался Студентом.

Глава XIII

Штурм

ДОНЕСЕНИЕ

Командующего 69-й гвардейской армией Командующему 1-м Восточным фронтом

«О положении армии на участке фронта в городе Красноярске»

10 июля 2017 года.

На участке фронта в городе Красноярске создалось напряженное положение. Противник оказывает ожесточенное сопротивление, удерживая каждую позицию, превратив подконтрольную территорию в настоящие укрепрайоны.

Разведданные указывают, что войска оппозиции в районе железнодорожного вокзала накапливают живую силу и технику. Эшелонирование – вплоть до железнодорожного моста через реку Енисей. Численность группировки без учета общего количества войск оппозиции, находящихся в городе, на 09 июля составляет не менее двух мотострелковых дивизий и продолжает расти, что говорит о готовящемся контрударе на этом направлении.

Считаю необходимым скрытно на рубежи 109,4—95,2, 110,8—98,8, 111,5—93,7 выдвинуть 36-ю, 44-ю и 82-ю мотострелковые дивизии соответственно приведенным рубежам. Придать им 7-ю сводную танковую бригаду, 11-й дивизион реактивной артиллерии и 2-й отдельный штурмовой авиаполк для нанесения упреждающего удара с воздуха и предварительной артподготовки по скоплению живой силы и техники противника, а также эшелонам группировки.

ПЛАН ОПЕРАЦИИ:

Исходное положение частей – по приведенным выше рубежам.

Части 36-й мотострелковой дивизии наносят удар на участке от улицы Дубровинского до улицы Карла Маркса.

Части 44-й мотострелковой дивизии наносят удар на участке от улицы Карла Маркса до улицы Ленина.

Части 82-й мотострелковой дивизии наносят удар на участке от улицы Ленина до улицы Республики.

Мотострелковые дивизии по всему направлению поддерживает 7-я сводная танковая бригада.

11-й дивизион реактивной артиллерии базируется и наносит удар из микрорайона Солнечный.

2-й отдельный штурмовой авиаполк базируется в аэропорту Емельяново.