Второй полёт Гагарина - Анатолий Евгеньевич Матвиенко Страница 22

- Хорошо. Жаль только, крышу больше не нужно перекрывать, - согласился Марат Владимирович.

На фоне выпускных и свадебных хлопот мою новую семью как-то очень мало затронуло сообщение о запуске первого в СССР и в мировой истории искусственного спутника Земли, через тринадцать лет после первого космического пуска ракеты фон Брауна, через одиннадцать лет после получения первого фото Земли из космоса. Колоссальный интервал между начальными этапами покорения ближнего околоземного пространства!

Для меня то событие значило очень многое – история космонавтики Советского Союза развивается один к одному как в покинутом мире. И третий этап наступит очень скоро. Поспею ли я к нему?

Глава 7

7

«Дорогая, угадай загадку: двое мужчин лежат в одной кровати, плотно прижавшись друг к дружке, кто они? Нет, не те, о ком ты подумала. На самом деле, это лётчики-истребители Северного флота СССР, вынужденные делить одну койку на двоих из-за отсутствия мест в офицерской гостинице».

Так я мог бы начать письмо любимой жене после первых впечатлений от нового места службы, а они были далеко не праздничными. Естественно, ничего подобного не отправлял, иначе не уговорю переехать на Кольский полуостров.

Расположенная на нём железнодорожная станция с финским названием Луостари считается самой северной в мире. Соответственно – и самой тёмной в бесконечной полярной ночи, когда я вступил на перрон в конце ноября, тотальная мгла лишь недавно вступила в права. Тело ещё помнило жаркие объятия супруги, желудок, растянутый вширь от щедрых попыток тёщи Гульнары раскормить впрок, за время в пути соскучился по её борщам, а сумка с продуктами в дорогу практически опустела.

К сожалению, 769-ой истребительный авиационный полк 122-ой истребительной авиационной дивизии Военно-воздушных сил Северного флота находился весьма не близко от тёщиной кухни и жёниной спальни.

Я опустил на обледенелые камни единственный чемодан, пока что всё имущество свежеиспечённого офицера, и шумно вздохнул. Воздух был очень холодный, чистый и совершенно не такой, как в степи под Оренбургом. Там зимой морозно и сухо. Здесь с первых минут чувствовалась влажность, вызванная близостью моря, всего минус пять или минус восемь ощущались резче, чем двадцать в резко-континентальном климате. Вот ветер дул столь же безжалостно, но нёс он не песок, а снежную крупу, мелькавшую в свете скупых станционных фонарей.

- Лейтенант Гагарин?

Ко мне спешил какой-то младший чин в тулупчике. О номере поезда и времени прибытия командиру полка сообщено телеграммой.

- Я.

- Дежурный по полку приказал вас встретить и отвезти к месту ночлега. Ваши вещи?

- Только этот чемодан. Благодарю, идём.

Ехали совсем недолго, но провожатый был необходим. Не факт, что я быстро сориентировался бы среди двухэтажных коробочек жилого района, в основном в таких живут офицерские семьи. А уж определить стороны света по звёздам вообще не реально, потому что небо затянуто чернотой как окна во время войны светомаскировкой. Наверно, увижу луну и звёзды, только взлетев над облачностью, солнце вообще не скоро.

Не унывать! За службу на Севере положена масса льгот, по советским меркам – щедрых. Если у стрелкового лейтенанта базовая ставка оклада лишь тысяча двести, лётчику-лейтенанту положено тысяча пятьсот плюс за звание. Север даёт тридцатипроцентную прибавку и выслугу год за два.

Но за подобную щедрость придётся расплачиваться, тут без иллюзий. Коль государство больше даёт, больше и требует. А также экономит на другом.

Например – на жилье. Не сказать, чтоб Дергунов и Доронин не обрадовались моему появлению, оба приехали на день раньше. Парней впечатлило, что меня отправили к ним, хоть комната вмещала всего две металлические койки. Третьей не просто не имелось, она бы тупо не влезла. Одёжный шкаф заменили гвозди-вешалки, вбитые в стены и во входную дверь изнутри.

Мы сдвинули кровати и легли поперёк втроём, не раздеваясь, какая уж постель. Хорошо, что ростом не атланты, стандартная армейская койка с железной сеткой имеет габариты лежбища метр восемьдесят в длину и шестьдесят сантиметров в ширину. То есть даже моё щуплое тело не умещается перпендикулярно, ноги придётся поджимать или свешивать на пол, точнее – на составленные у кровати чемоданы.

- Никто из нас не имеет тяги к гомосексуализму? Нет? Тогда ночь проведём спокойно.

Юра фыркнул, Иван прогундел «ну и шуточки паскудные», после чего мы провели обязательный ритуал – достали немногое сохранившееся от даров Гульнары и ссобоек моих товарищей, налили по рюмашу. Я только пригубил.

- Парни, как оно здесь?

- Ну, по сравнению с Чебеньками наше Луостари – как Чебеньки по сравнению… да с чем угодно, с той же Москвой. Чёрная дыра, - объективно сообщил Дергунов. – За неимением другого занятия будет служба и одна только служба. Медицинского или кулинарного училища здесь нет, да и жён скоро выпишем – от них не побегаешь.

- Вы сюда ещё жён своих приведите, - хмыкнул Ваня. – А то слишком просторно. Юра, твоя, вдобавок, скоро родит.

Тот, обозрев границы нашего обиталища, всё на расстоянии вытянутой руки, здраво рассудил, что при таком раскладе ей лучше остаться на Большой земле и рожать под присмотром мамы.

- А снабжение? – я упрямо подумывал, как вызвать Аллу, дочь директора городского торга наверняка поинтересуется, что и почём здесь можно купить.

- Шмотья практически никакого, - ответил Доронин. – Бабы за обновками ездят на поезде в Мурманск. Зато кормёжка от души. Не поверишь, в офицерской столовой даже фрукты бывают. Чтоб не подцепили цингу.

Отказ от довольствия добавит двести рублей в бюджет, но здесь, за Полярным Кругом, переход на свои харчи пахнет чистым безумием.

К моменту, когда нырнул под одеяло, понял: существование в Луостари возможно. Но, несмотря на более высокий статус офицера по сравнению с курсантом, оно ещё более спартанское, чем в Чкаловском училище.

Было душно, три молодецких глотки на мизерный объём. И окно не откроешь, дубак. Такие дела.

Наутро, не особо выспавшиеся от тесноты, мы отправились представляться командиру полка, днем раньше он не смог выделить времени Доронину и Дергунову. Извиняюсь, сутками раньше, день здесь отсутствовал как явление. Все трое были обмундированы с училища в чёрные авиационные куртки, гордость молодняка. Как офицеры, имели право с повседневкой носить обычные брюки и ботинки, но предпочли сапоги, под них проще намотать очень тёплые портянки из