Алексей Евтушенко - Отряд; Отряд-2; Отряд-3; Отряд-4 Страница 23

Стихарь прыснул в кулак.

– Не понял, – честно признался Руммениге.

– Да это они так девок в мужской монастырь провозили, дубина! – не выдержал Валерка. – Под грибами прятали!

Шнайдер захохотал.

– А что же этот… как его… Сергий? – серьезно спросил Оскар.

– А Сергий Радонежский только и смог сказать: «В Рязани грибы с глазами! Их едят, а они глядят». И отпустил подводу с богом, – улыбаясь, ответил Веш–няк.

– Молодец святой! – восхитился рыжий Курт. – Не заложил!

Так за разговорами да шутками проходило время этого в общем–то не слишком трудного похода.

Постепенно люди стали замечать, что все чаще и лучше понимают друг друга и без «переводчика», хотя каждый продолжал говорить на своем языке.

Сей факт радовал и удивлял одновременно. Удовлетворительного объяснения этому не находилось, разве что какие–то неизвестные свойства самого прибора, который все называли «переводчиком» и только Валерка Стихарь «толмачом», способствовали скорейшему пониманию чужого языка.

Утром четвертого дня, после завтрака, Митта достал из–за пазухи какую–то бумагу, развернул и расстелил ее на полу и подозвал командиров.

– На этой карте–схеме, – неторопливо начал он, – показано примерное местонахождение Милосердия Бога, подходы к нему, возможная охрана, ну и все прочее, что вам полезно будет знать. Я вам сейчас все подробно разъясню, потом доведу до места, и дальше вы будете действовать сами. Здесь уже совсем близко.

Дитц и Велга склонились над схемой, остальные придвинулись ближе.

– С поверхности земли, – рассказывал Митта, – в Хранилище силой не проникнуть. Там большое селение, крепость и много воинов – вас просто перебьют на подходе. Хитростью? Мы не смогли придумать такую хитрость. Но зато отсюда, из–под земли… Смотрите, вот здесь вы сядете в надувные лодки и по подземной реке доплывете до этого вот места…

– Стоп, стоп! – прервал его Велга. – Какие еще, к черту, лодки, да еще и надувные? Откуда лодки?

– Лодки у нас с собой, – терпеливо объяснил сварог. – Они нужны, потому что иначе до главного коридора не добраться. Я с вами поплыть не смогу – течение очень сильное, и обратно не выгребешь, то есть и для вас обратной дороги не будет, когда доберетесь до места.

– Хороша перспективка! – присвистнул Валерка Стихарь.

– Ну–ну! – коротко глянул на него Велга. – Мы знали, на что шли. Давайте дальше.

– Вот здесь река делает плавный поворот, течение замедляется, и лодки вынесет прямо к естественному причалу – небольшой каменной площадке, на которую легко высадиться. С нее уже не очень трудно взобраться по стене до вот этого лаза. Он довольно узкий, но потом расширяется и выводит вас в коридор… В главный ко–ридор. Тут уже охрана. Не знаю, сколько их, но не думаю, что очень много – основные силы снаружи, потому что никто не ждет нападения отсюда. Вообще–то нападения и снаружи не ждут, а охрана скорее просто дань древней традиции. Но они вооружены настоящими винтовками и могут начать стрельбу. Так что вам придется действовать по обстоятельствам и уповать на внезапность и удачу.

– Так, – сказал Дитц, внимательно изучая карту. – А потом?

– А потом, когда захватите Милосердие Бога, дело ваше. Сможете диктовать свои условия кому захотите. Для нас главное, чтобы свароги снова обрели Милосердие и воспользовались им, для вас – вернуться домой. Какие тут могут быть вопросы? Одним концом главный коридор упирается в Хранилище, другим выходит на поверхность.

– Что ж, – подытожил Велга, складывая карту и пряча ее в планшетку, – до реки, надеюсь, вы нас доведете?

– Обязательно. И до реки доведем, и лодки сами надуем. Я только вот одного боюсь…

– Пленница вам будет мешать в бою. Оставили бы вы ее здесь – обуза ведь. А мы вам ее потом вернем. Слово даю.

– Что это вам всем наша прекрасная пленница покоя не дает? – подозрительно осведомился Хельмут. – Сначала Арум, теперь ты… Нет уж, с нами пойдет. А захочет жить, мешать не станет, потому как если станет – пристрелю, сучку, самолично и без предупреждения. Все поняла, сержант?

Стана с молчаливой ненавистью кивнула головой.

– Э–э… – подал голос Майер. – А можно вопрос?

– Сколько угодно, Руди, – кивнул Дитц. – Очень бы хотелось знать, куда выводит эта подземная река потом, за нужным нам поворотом? Это я на тот случай спрашиваю, если нам придется удирать.

– Хороший вопрос. Но, увы, мы этого не знаем, – виновато сказал Митга. – Никто не проплывал по реке до конца. Точнее, попытки были, но те, кто пытался, обратно не вернулись.

Отряд, проверяя оружие, встретил это сообщение молчанием.

Прощание не затянулось. Люди разместились в двух больших надувных лодках и отчалили в неизвестность.

Больше всего это напоминало чудный полет во сне. Подземная река быстро и почти бесшумно несла лодки сквозь толщу гор. Свет факелов не мог пробиться дальше чем на десяток метров, и этот полет во мрак вызывал чувство какого–то жутковатого восторга, от которого холодело в груди и слегка дрожали руки.

Так прошел час, а потом река стала все больше забирать влево (первыми это заметили Карл Хейниц и Петр Онищенко, сидевшие на руле каждый в своей лодке), русло ее заметно расширилось, а течение замедлилось.

– Держи прямо, Карл! – приказал Дитц, сидевший в головной лодке. – Где–то здесь мы должны причалить. Сведения проводника оказались точными.

Не прошло и двух минут, как их вынесло к низкой каменной площадке, за которой буквально в пяти метрах начиналась вертикальная стена.

Лодки были вытащены из воды и оставлены здесь же в полной готовности, а люди, подняв повыше факелы, внимательно изучали стену.

Вход в лаз, о котором говорил Митта, действительно виднелся под самым сводом на высоте примерно семи–восьми метров, и шероховатая, вся в трещинах и выступах стена давала возможность ловкому человеку взобраться по ней без особых усилий.

– Я думаю, не стоит лезть всем сразу, – решил Велга, закончив осмотр. – Мы не знаем, что и кто нас там ожидает. Сначала нужно послать двух разведчиков – пусть поглядят, что и как. Только тихо, очень тихо… Валера, ты у нас самый шустрый, так что давай.

– Курт, – кивнул Шнайдеру Дитц, – пойдешь с Валерой. Не мне вас учить, как действовать в паре. Судя по карте, лаз не очень длинный, так что мы ждем вас ровно час тридцать минут. После этого будем выдвигаться сами. Все ясно?

– Так точно! одновременно ответили Стихарь и Шнайдер и шагнули вперед.

Попрыгав на месте и убедившись, что ничего на них не звенит и не гремит, они забросили автоматы за спину и подступили к стене.

Более легкий Валерка, обвязавшись веревкой, быстро находя удобные для зацепки трещины и выступы, пошел первым и уже через пару минут исчез в черном провале лаза. Веревка натянулась и дернулась на поясе Курта, и он тут же последовал за своим товарищем.

Отряд остался внизу ждать.

Они не взяли с собой ни факелов, ни последнего оставшегося фонарика, чтобы не возникло искушения им воспользоваться, и этот путь в полнейшей темноте, который на самом деле занял от силы тридцать минут, показался им бесконечным.

Вначале пришлось ползти по–пластунски, так как лаз оказался действительно узким, и даже на четвереньках продвигаться здесь не было никакой возможности. Затем потолок ушел вверх, и они уже скользили вдоль стен, пригибая голову, ощупывая руками потолок и пространство перед собой, выверяя каждый осторожный шаг.

И вот впереди забрезжил свет. Этот свет выглядел явно не дневным. Чуть красноватый, колеблющийся, он постепенно, по мере приближения, становился ярче, и уже было понятно по его оттенку и знакомому смоляному запаху, что это свет факелов. Примерно таких же, какими пользовался отряд на протяжении последних трех суток.

Вжимаясь в камень (один слева, другой справа), бойцы подобрались вплотную к границе между светом и скрывающей их темнотой.

Впереди был обрыв. И впереди был выход. И выход этот был забран толстыми вертикальными металлическими стержнями.

Валерка жестом показал Шнайдеру, что неплохо бы лечь, сам опустился на живот, двумя скользящими, каким–то ящеричными движениями подобрался к самому краю и осторожно глянул сквозь решетку вниз.

Лаз выходил в главный коридор под самым сводом, опять же если это был главный коридор… Хотя, судя по всему, это он и был.

Вправо и влево тянулся чуть наклонный, с гладко отшлифованными стенами и полом прямоугольный тоннель с арочным сводом. Метров шести шириной и примерно такой же высоты.

По стенам, воткнутые под углом в специальные отверстия, ярко пылали факелы. Лаз выходил в главный коридор на высоте около трех метров, может, чуть больше, и там, внизу, у противоположной стены коридора, как раз между двумя чуть чадящими факелами, стоял часовой.