Петр Заспа - Антипиранья Страница 23

Глава шестая

Оскал судьбы

Капитан Соловей выглянул на проходивших за окном людей и вздохнул: «Сидишь тут, как в камере! Чем я отличаюсь от арестованных? Третий день не могу домой выбраться. Ей-богу, надо по всей квартире свои фотографии развесить, чтобы дети хоть не забыли, как папа выглядит».

Напротив рабочего стола, скучая, сидел Егор Никифоров, разглядывал пальцы ног, торчавшие сквозь дырки в сандалиях, и шумно зевал.

– Чего задумался? – спросил Соловей, глядя на его борьбу со сном.

– Да вот, пытаюсь прислушаться к голосу разума.

– К разуму – это хорошо. И что он тебе подсказывает?

– Да такую чушь несет! А хочется, чтобы он подсказал мне, как стать Рокфеллером или Абрамовичем.

– В жизни редко получается так, как хочется.

– Ой, и не говорите, товарищ капитан! Жуть как хочу сходить в женскую баню, а пускают только в мужскую.

– А в мужской тебе не интересно.

– Не интересно.

– Хоть здесь у тебя все нормально. А в остальном, Никифоров, ты не живешь, а болтаешься как говно в проруби. Куда прибьет, там и разлагаешься. Молодой же еще. Чего себе жизнь на корню рубить? Ты же пьешь как последний алкаш! Откуда такая тяга к спиртному? И почему бы тебе не бросить это гиблое дело?

– От алкоголя отказаться не сложно, – пожал плечами Егор. – Трудно понять, зачем это нужно.

– Ладно! Все это лирика. – Соловей закончил созерцание вечернего Питера, задернул штору и вернулся за стол. – Ты прекрасно знаешь, что я могу тебя посадить на пару недель за хулиганство, аморалку и еще черт знает за что. Но мне тебя жаль, и я хочу помочь тебе стать на путь исправления. В общем так, будешь моим осведомителем, а я закрою глаза на твои дебильные выходки.

– Осведомителем?

– Да, агентом.

– Агентом… – с восхищением прошептал Егор. – Как Джеймс Бонд? У меня и позывной свой будет? Я хочу три шестерки! И кличка у меня будет Агент дьявола! А пистолет дадите?

«Неужели издевается?» – Соловей пристально взглянул на Егора.

Но Егор смотрел ему в глаза невинным взглядом только что вылупившегося на свет ягненка.

– Ты что, в идиота со мной решил поиграть?

– Ну почему сразу в идиота? Понимаете, я в армии не служил, психиатр не пропустил. А так хотелось! Дайте с пистолета хоть пару раз пальнуть! Вы мне даже не давайте полную обойму, хотя бы половину! Мне этого хватит. Мне бы только Жлоба пристрелить. Ну и еще парочка придурков найдется. А так больше ни-ни! Я же не кровопийца какой-то, не душегуб!

– Вон с глаз моих! – не выдержал Соловей.

– Куда? В камеру?

– Куда хочешь. Но если я узнаю, что ты знал, где находится Заремба, и не сказал мне, я тебя так закрою! Так закрою, что фильмы про каторгу ты как комедии смотреть будешь! Пойдешь в камеру к извращенцам и людоедам! Понял?! К упырям подсажу!

Егор не дослушал и пулей вылетел из кабинета, а капитан, успокаиваясь, положил перед собой чистый лист и нарисовал на нем три кружка. В одном из них он написал «Сомневающийся». А кто из нас не сомневался? В сомнении рождается истина. Нужно лишь указать человеку сторону, на которой ему будет мерещиться правда, и он твой. Ничего, он не первый год в сыске! И не таких обламывали.

Во втором он написал – «Проводница» и перечеркнул его накрест. Здесь был случай посложнее. Кристина Перова напрочь отказывалась вести даже невинный разговор о Зарембе: не видела, не знаю и плевать хотела на показания каких-то там свидетелей!

Соловей подозревал, что она влюблена в этого Зарембу, а потому будет молчать, хоть веди ее на дыбу. Установить бы за ней наблюдение, да вот только где столько оперов взять?

А вот третий?.. Капитан жирно заштриховал кружок и задумался. Третий, пожалуй, поможет. К таким нужен особый подход. Будучи неплохим психологом, Соловей прекрасно знал этот тип людей. На таких лучше не давить. Их нужно переубедить. Переиграть! И тогда они сами понесут тебе бесценную информацию. И не закрыться им за маской идиота или личиной неведения. С ними даже интересней. Начинаешь чувствовать себя настоящим сыскарем, а не палачом, выбивающим признание. Люди слабы, но иной раз среди них встречаются исключения из правил. У каждого есть свой предел. На одного достаточно повысить голос, а другому проще сломать хребет, чем сломить волю. Но эта песня не про таких, как этот. Такие любят комфорт и себя любимого. А значит, с этим поладим.

«Вот за эту ниточку мы и потянем! – Капитан пририсовал к кружку ручки и ножки. – Ты-то нас к Зарембе и приведешь!»

Заросли сирени надежно скрывали от ненужных глаз, и, слившись в темноте с густыми листьями, Денис мог безопасно наблюдать за входом в дом. Он еще и сам толком не знал, что хотел здесь увидеть, но пойти было некуда, и ноги сами привели его к дверям уже успевшего стать родным общежития. Время подходило к полуночи, и двор был пуст. Прошли двое знакомых по этажу, сменились на посту бабушки-вахтерши, из раскрытых окон доносились громкие голоса и музыка. Пока ничего интересного. В его комнате свет не горел, и это утешало: его пока еще со счетов не списали и место держали. Вдруг под ногами кто-то запыхтел, как разозлившийся еж, и Денис увидел Цезаря, обнюхивающего его ботинки. Пес его признал и радостно завилял хвостом.

– Цезарь, привет, – шепнул Денис. – А где твой хозяин?

Хозяин был рядом, и за спиной раздался его выкрик:

– Не жри мусор! Ты куда, зараза, пропал?

Кусты затрещали, и рядом показался Егор. Денис схватил его за руку и потянул в темноту.

– Ой! – Егор дернулся всем телом. Но когда рассмотрел, кто перед ним, то испугался еще больше. – Уйди! Цезарь, за мной!

– Ты чего, Егор? Это же я!

– Вижу, что ты. Только держался бы ты от меня подальше, а то от тебя один геморрой!

– Да стой ты! Это ты о чем?

– О том, что из-за тебя я в нашу прокуратуру как на работу хожу. Блин, скоро здороваться со всеми ментами буду. Пацаны узнают – прибьют!

– А ты-то здесь при чем?

– Вот и я о том же! Ищут тебя, а таскают меня.

– Значит, говоришь, ищут?

– Еще как! В общагу не заходи, там засада на тебя уже второй день сидит.

Егор огляделся, понял, что со стороны они совершенно незаметны, и немного успокоился. Он осмотрел Дениса с головы до ног и не удержался от смеха:

– Слушай, Дэн, я тебя как увижу, так твой прикид все круче и круче. Где ты такого модельера раздобыл? Парикмахер Серега Зверев задыхается от зависти.

Денис посмотрел на обвисший пиджак и штанины, похожие на столбы. В таком виде он и впрямь как бельмо на глазу. На такое пугало только слепой не обратит внимание.

Но тут на помощь пришел Егор:

– Я сегодня машину назад перегнал. В багажнике твоя сумка со шмотками. Менты ее перерыли, но не забрали. А паспорт твой у меня. – Он открыл барсетку и достал красные корочки. – Его они не видели, а то бы искал в кабинете Соловья! Ты сейчас куда? К бабке на Ладогу не просись. Хватит уже, наездились.

– Не знаю, Егор. Если бы не ночь, я подался бы в библиотеку.

– Ни фига себе! Слова-то какие знаешь. А что, там можно отсидеться?

– Нет. Хотя уверен, что там будут искать в последнюю очередь, но мне нужно уточнить один важный вопрос. Или я очень качественно помешанный. – Денис покосился на все еще зудевший укус Пазюры. – Или со мной происходит что-то из ряда вон. Хочу кое-что уточнить, разобраться, было или нет. Понимаешь, наваждение какое-то.

– Еще бы я не понимал в наваждениях! – мгновенно оживился Егор. – Если есть вопросы по всяким там галлюцинациям, помешательствам, то это смело ко мне! Глюк – мое второе имя!

– У меня, наверное, что-то другое, – усмехнулся Денис. – Ты не понял, я не обкурился.

– Да при чем здесь это! Впечатлений хватает и без дури. Вот послушай! – Егор примостился на лавочку, спрятанную в кустах, довольно хихикнул и начал: – Выпросил я у Оксаны ключи от квартиры. Ей куда-то на семинар нужно было. Ну, а я размечтался взвалить на спину диван и поваляться до вечера перед телевизором. А тут откуда ни возьмись звонит Кирюха. Разжился он бутылкой водки, а одному в горло не лезет. Край как нужен напарник с закуской. Ну сам понимаешь, не бросать же его в полном опасностей городе с бутылкой водки в руках.

– Понимаю, – усмехнулся Денис. – Он осмотрел полутемный двор, вполуха слушая Егора. Но пока все было спокойно.

– Конечно, я его позвал. Посидели мы с ним культурно. Я на часы поглядываю: не сгореть бы перед Оксаной. Но она вроде бы как вечером обещалась. Время есть, в общем, сидим. А как бутылка закончилась, взыграла вдруг у Кирюхи кровь. «Гусаром надо быть! – орет. – Гу-са-ром! А у гусар если выпивка без женского пола, так и не засчитывается вовсе!» Схватил он трубку и давай по проституткам звонить. У него с десяток таких телефонов в память забито. А я хоть уже и поплыл, но чувствую: не к добру это, как пить дать сгорим! А он успокаивает: они сейчас быстро приедут. Фирма здесь рядом. Я их всего на час заказал. На дольше денег нет. Успеем! Точно, не прошло и пяти минут – звонок в дверь. Я бегом в прихожую, открываю, а на пороге Оксана стоит. Ключи-то мне отдала, сама войти не может. Чего-то у них там раньше закончилось. Ну, я тут лицом и сошел. В голове сотни отмазок, и ни одна не в тему. Да можно было бы, конечно, чего-нибудь придумать, если бы не Кирюха. Вваливается этот дебил в прихожую и с ходу: «Почему без боевого макияжа?! Я крашеных люблю! И на лошадь ты больше похожа, чем на проститутку! И почему одна? Мы двоих заказывали!» А дальше, Денис, началось, как ты говоришь, наваждение. Кажется мне, что лежу я на облаках и ножками болтаю. Легко так, невесомо. А откуда-то сверху спускается ко мне седой дед. Кто-то из их святых. Ну, думаю, будет сейчас рассказывать про мою беспутную жизнь, а я ему назло зевать буду. А у деда вдруг рот раскрывается и язык на полтора метра вываливается! Представляешь? И начинает меня лизать! А когда очнулся, то лежу я в коридоре, а физиономию мою Цезарь вылизывает. Рядом статуэтка бронзовая валяется. Баба какая-то с кувшином. Так мне ее Оксана на голове в коромысло загнула. А ты говоришь, я не понимаю в наваждениях!