Алексей Живой - Земля предков Страница 23

Больше всего на свете ему хотелось сбросить с себя это ненавистное бревно, сучки которого искололи ему все плечи и щеки. Он еле передвигал ноги, с каждым шагом рискуя остаться без глаза. Бревно было так обстругано специально, Чайка не сомневался, видя в этом отработанный годами способ доставки пленников. В глубине души он мечтал, чтобы их просто бросили на повозку, хоть и связанных, и отвезли куда нужно. Ему хотелось пересекать эти горы, раз уж пришлось, лежа, а не стаптывая свои ноги в кровь. Впрочем, справедливости ради он мог заметить, что эта горная дорога, а вернее тропа, была трудно проходима для повозок и тягловых животных. Но все его мольбы были напрасны, поскольку ни быков, ни повозок он пока в этих землях не встречал. Верхом механизации в армии повстречавшихся им сапотеков пока были носилки, передвигавшиеся мускульной силой самых рослых индейцев. Знали они колесо или нет, пока только предстояло определить. Но если и знали, то почему-то на войне не использовали.

Глотая горную пыль, Федор невольно вспомнил оставленный позади «золотой город», который он теперь все чаще так называл в своих мыслях. Там цивилизация выглядела достаточно развитой по местным меркам. Чего стоили одни пирамиды, их верхняя обсерватория — а это была наверняка она — и странные внутренние помещения, не говоря уже о военных сооружениях и тоннелях в горах. А также порт, корабли и плотины. «Интересно, как у этих сапотеков с уровнем жизни, — подумал Федор, чтобы хоть чем-то себя отвлечь от монотонной ходьбы, — мы прошли уже два водопада и несколько речек, я видел пока только утлые мостки через водные преграды. Никаких впечатляющих тоннелей. Наверное, они попроще будут, чем те, кажется, ольмеки, от которых мы сбежали».

Сделав несколько шагов вслед за Лариным, Чайка закончил думать свою мысль.

«Впрочем, это еще не факт. Мы идем тропой от одного государства к другому, а тут не обязательно облегчать путникам дорогу, так как по ней в том же направлении может пройти и неприятельская армия. Так что подождем. Дорога, кажется, сегодня впервые пошла вниз. Значит, приближаемся».

К своему удивлению, он оказался прав. Не прошло и пары часов как они спустились к руслу шумной горной реки, и пленникам приказали остановиться. Переводя дух, изможденный Федор осмотрелся, насколько это было возможно. С той стороны берег реки был высоким и отвесным, возвышаясь метров на пять над уровнем пенной воды, несшейся вниз по дну узкого каньона. С него на этот берег было спущено сразу с десяток деревянных мостов, по виду напоминавших подъемные конструкции. По ним уже шла переправа армии сапотеков на высокий берег.

Пленники, в окружении многочисленной стражи, дождались, когда почти вся армия окажется на другом берегу, и с удивлением заметили, что в нависавших над рекой скалах вдруг открылись многочисленные прямоугольные проемы. Оттуда вниз полетели веревочные лестницы, и сапотеки продолжили свой подъем, исчезая один за другим в чреве скалы.

— Где-то я такие тайные проходы уже видел, — пробормотал вполголоса Чайка.

— Ну, вот и фортификация появилась, — решил поддержать разговор Ларин, услышав, что Федор беседует как бы сам с собою, — значит, конец нашей увеселительной прогулки близок. А, командир?

Федор, которого шатало от измождения, облизал растрескавшиеся губы и прохрипел, невольно улыбнувшись:

— Да уж, прогулка удалась.

— А что, — продолжал подбадривать себя и других Леха, — хорошо отдохнули.

Для наглядности он даже попытался подбросить лежавшее на плече бревно, но получилось слабовато. Бревно даже не шелохнулось. Зато он сам покачнулся и едва не упал в реку, увлекая за собой других.

— Ну, может, и не так хорошо… — вынужден был признать Ларин, покосившись на Федора и конвоиров, пристально следивших за каждым его движением. Чайка давно не удивлялся такому вниманию к своему другу. Ларин, где бы он ни появлялся, в Африке, Риме или здесь, в далекой и еще неизвестной Карфагену стране, всегда вызывал одинаковые чувства у всех, с кем ему приходилось драться. В силу своей чрезвычайной задиристости даже в плену Леха всегда умудрялся подраться с охраной и обеспечить себе «режим особого благоприятствования». Хотя веди он себя потише, и режим был бы полегче. Но Леха себя сдерживать не умел. Для этого ему нужен был Федор.

— Да, руки-то уже не те, — как бы виновато добавил Леха, поводя плечом, — силенок маловато. Отнимаются почти.

— Сдается мне, брат Леха, — заметил Федор, увидев, как взмыли вверх один за другим почти все деревянные мосты, на самом деле оказавшиеся подъемными, стоило армии перекочевать на высокий берег, — что скоро мы разомнем свои затекшие конечности.

— Это ты о чем? — не понял Ларин, изучавший два оставшихся мостка на реке, которая вмиг опустела, снова приняв естественный вид, словно люди никогда и не появлялись на этих берегах.

— Сам посуди, — продолжил вполголоса развивать мысль Федор, с прищуром взглянув на проходившего мимо конвоира со щитом и копьем, — если они все лезут в тоннели наверх по веревочным лестницам, значит, ворот никаких нет. А нас-то как поднимать будут? Не краном же всех сразу?

— Думаешь, развяжут? — уточнил без особого энтузиазма Ларин. — А я бы предпочел краном. У меня сейчас руки просто деревянные, я не то что по лестнице взобраться на десяток метров, я пальцы просто сжать не смогу.

— Заставят, сможешь, — рассудил Леха, — да и, боюсь, с кранами тут напряженка.

— Кто их знает, — подпустил тумана Ларин, — в том городе, с пирамидами, в порту было много всяких приспособ. Может, и эти додумались что-то подобное соорудить?

— Сейчас узнаем, — не стал больше спорить Федор.

Друзьям пришлось прекратить разговор, когда один из сапотеков мягко ткнул Ларина копьем в плечо и указал на ближайший мост. При этом он издал какой-то утробный звук, отдаленно напомнивший слово «ну».

— Не нукай, не запряг, — огрызнулся Ларин, но все же сдвинулся с места и побрел, медленно переставляя распухшие ноги и увлекая за собой всех пленников, привязанных к бревну.

На переправе порядок следования немного изменился. Мост был в ширину не больше двух метров и никаких перил не имел. Часть воинов-конвоиров ушла вперед, остальные замыкали колонну с пленными. Так что в момент перехода реки семерых финикийцев, привязанных к длинному бревну, никто не контролировал с боков. И это немного озадачивало. Едва поднявшись на мост ослабевшими ногами, Чайка понял, что оступиться и рухнуть вниз, увлекая остальных на острые камни и перекаты бурной реки проще простого. Особенно с бревном на плече.

— Леха, ты… там ровнее курс держи, — осторожно попросил он своего друга, глядя вниз на бурлящую реку, — неохота сгинуть, даже не отвязавшись напоследок от этого ярма.

— Не боись, командир, — успокоил его Ларин, останавливаясь на мгновение, чтобы поудобнее поставить ногу на отполированные тысячами стоп доски перекидного моста, — самому неохота спланировать на камни. Если что, всем гуртом не выплывем.

— Вот и я о том, — подтвердил Федор, смотря себе под ноги, и, чуть обернувшись, крикнул Цорбалу: — Передай остальным, чтобы шли повнимательнее.

К счастью, остальные карфагеняне понимали, что их жизнь сейчас зависит даже не от сапотеков, а от них самих. Несмотря на усталость, все двигались осторожно, и пленники прошли уже почти половину моста без особых проблем. И все же, ближе к середине реки, мост начал прогибаться под ними и раскачиваться, явно рассчитанный на быстрое прохождение одиночных воинов. Кто-то из замыкавших «колонну» финикийцев вдруг охнул, оступился и качнулся вправо, вслед за ним туда же качнулись еще двое. «Хвост» начало заносить. Передвигавшиеся в голове «колонны» Цорбал, Федор и Леха Ларин, как по команде уперлись правой ногой в самый край моста и постарались надавить плечом на бревно в обратную сторону.

— Держись, братцы! — крикнул Федор.

Плечи заломило от усилия, несколько острых сучков впилось в плоть, расцарапав ее до крови.

— А-а-а… — заныл от боли вполголоса Леха, у которого трещали колени.

«Хвост» еще несколько секунд продолжал попытки сбросить всех в реку, но потом качнулся назад, усилие ослабло, и равновесие на мосту было восстановлено.

— Ну, вот и молодцы! — подбодрил всех Федор. — А теперь бегом, вперед!

Повторять не пришлось. Избежавшие гибели на дне бурной реки финикийцы за несколько мощных и слаженных шагов — и откуда только силы взялись — преодолели оставшееся расстояние и ступили на твердую скалу.

Здесь их уже ждал конвой, подхвативший Леху и Федора под руки и втащивший пленников на берег. Но никакой похвалы за свою смекалку финикийцы не услышали. Вместо этого Чайка с изумлением увидел исполнение мечты своего друга. Они стояли теперь на широкой тропе, почти дороге, проходившей у подножия отвесной скалы. Эта дорога уходила вдоль реки вправо и влево, но вперед пути не было. Впереди был только сплошной камень. Однако вся армия сапотеков ушла именно вперед, точнее вверх и вперед. Их мост, как и последний из двух оставшихся, сделав свое дело, тоже был втянут на этот берег, а затем вдруг взмыл в воздух на глазах изумленных финикийцев.