Александр Башибузук - Дракон Золотого Pуна Страница 23

На первый взгляд может показаться, что сатаниста выкреста изобличить очень легко, но в реальности, к моему дикому на то удивлению, это непросто. Да, историки чуть ли не взахлеб расписывают зверства и беспредел инквизиции, но в реальности все очень и очень неоднозначно. Особенно то, что касается евреев. Для начала, есть булла папы Николая V, которой, он обязывает святую инквизицию бороться с еврейскими погромами. Причем, не только наказывать зачинщиков, но и даже работать на предотвращение бесчинств. Не знаю как у вас, а у меня наступает когнитивный диссонанс, сиречь разрыв шаблона. А писали…

Мало того, формальные конверсос, то есть обращенные евреи, находятся под прямой защитой церкви и никакого самоуправства по отношению к ним она не допускает. Даже опекает и оберегает всячески. Да и сам Антверпен, как вполне самостоятельная сеньория, вполне плевал на какого‑то там баронишку вздумавшего возводить напраслину на богатого и уважаемого купца исправно пополняющего казну города. Доказательств то у меня нет…

Да, есть его признание в торговле христианами, но оно в равной степени губительно как для него, так и для меня. Сразу всплывет, что я скрыл это жуткое преступление, мздоимствовал и прочие веселенькие грешки. Так что пришлось заходить с тыла. В городе оказался кардинал Жан VI де Бургонь, ординарий архиепископства Камбре, в которое и входит епископство Антверпенское. С ним меня свел, мой старый знакомец Болдуин де Ланнуа, губернатор Фландрии, тоже как нельзя кстати посетивший Антверпен. Кардинал воспринял мою идею благосклонно, насколько я понял, предстоящий конфуз церковных властей Антверпенского епископства прошляпивших очаг ереси ему оказывался очень на руку. Для чего и зачем, я не знаю, да и не очень сие интересует. Достаточно осознания того, что решив свою проблему, я оказываю услугу влиятельнейшему церковному функционеру, что само по себе очень пользительно. Мало ли как дела в дальнейшем обернутся?

Кардинал даже выделил своих людей, но официального ордера на действие не дал, до предела замаскировав свое участие. Этот момент я понимаю, официально кардинал не при делах, это все народишко вскрыл, ну а он уже подключится когда все станет явным. Если конечно, оно станет явным. Ох уж эти церковники…

Выглянул в окно. Ну что? Только бы подтвердилась информация Исаака. Явных‑то доказательств у меня нет. Да ладно, пора начинать, уже смеркаться начинает…

— Фра Михаэль, ваш выход…

Из окна комнаты постоялого двора, который, я избрал под штаб — квартиру, отлично просматривался дом Цимлера. Богато живет сучонок. Забор под стать крепостной стене, дом в три этажа, еще куча построек. Ну ничего…

По уличной грязи прошлепал фра Михаэль и громко бормоча молитву остановился прямо напротив ворот Рафы. Его внушительная фигура сразу привлекла внимание прохожих, несколько человек даже подошли для благословления. Рядышком остановилась группа подвыпивших матросов, которую старательно изображал экипаж гуккера, на котором, я прибыл в город.

Из‑за угла показался Баумгартнер с моими дружинниками и прочими избранными для дела ближниками. Среди скапливающейся толпы мелькнули черные одеяния филеров церковного трибунала. Да что же ты молчишь жирный боров? Начинай зараза!..

— Сатана!!! — крест в руке фра Михаэля взметнулся вверх а потом точно указал на кованные ворота. — Вижу я Сатану в сией обители!!! Алкающего христианских душ…

Вот это другое дело…

— … явилось мне видение ангелов господних и вложили они мне в руци меч обличения — я–я — я…

Появился патруль городской стражи, замерев на секунду ускорился дабы пресечь непонятное собрание, но разглядев фра Михаэля, латники отошли в сторонку и стали спокойно наблюдать за происходящим.

— … по — о–о — прем нечистого христианским благочестием и изобличим христопродавца надевшего личину доброго католика — а–а…

Голос капеллана достиг максимального крещендо:

— … придите, дети, послушайте меня: страху Господню научу вас. Хочет ли человек жить и любит ли долгоденствие, чтобы видеть благо? Удерживай язык свой от зла и уста свои от коварных слов. Уклоняйся от зла и делай добро; ищи мира и следуй за ним. Очи Господни обращены на праведников, и уши Его — к воплю их. Но лице Господне против делающих зло, чтобы истребить с земли память о ни — и–их…

Капеллан вошел в раж, даже падал на землю корчась в нешуточных конвульсиях, голос его гремел как глас господень. Ветхая ряса совсем разлезлась обнажив тучные телеса и ржавые цепи. Толпа все прибывала, зловещий гул нарастал и наконец раздался клич:

— Бей христопродавцев!!!

Ворота мгновенно вынесли, охранников и челядь вздумавшую было оборонять дом мгновенно разоружили и связали. Разъяренная толпа стала взламывать двери и ставни особняка. И взломали таки, но тут во двор хлынуло несколько десятков городских стражников и древками алебард быстро оттеснили на улицу жаждущих расправы над нечестивцами и еретиками. Но не всех. Я успел приметить, что в дом проникли филеры церковного трибунала и мои люди.

Сработано как по ноткам. Теперь только ждать…

— Ну как? — в комнате появился запыхавшийся и красный как рак фра Михаэль.

— Я впечатлен падре.

— Меня вела десница божья… — капеллан жадно приник к кувшину с пивом. — У — ф–ф… и жажда справедливости…

— Ага… именно она… жажда…

— Э — эх… ваша милость… — фра Михаэль с сожалением посмотрел на донышко опустевшего сосуда. — Видели бы меня в молодости…

— Верю, падре… — я пододвинул ему кувшин с вином. — Верю…

Последующий час ожидания показался мне длиной в месяц. Какого хрена они там копаются?

— Взяли монсьор! — в комнату ворвался Иост. — Взяли всю компанию! Как вы и указывали, еретики ушли через подземный ход. Вот как раз на выходе их и взяли!

Ага… не соврал Исаак. Есть подземный ход.

— Фра Михаэль переодевайтесь и уходите в порт к нашему гуккеру, да прихватите с собой моих пажей. Иост, за мной…

В дверях дома меня встретил сам старший пристав церковного трибунала.

— Ну что?

Умберто Кьеза спокойно кивнул головой и выдохнул:

— Ковен!*

— Ведите.

В доме проводили обыск люди в черном. Мне даже показалось, что они заранее отрепетировали это действо, настолько слаженно у них получалось. И совершенно бесшумно, между собой они общались знаками, а ступали мягко и вкрадчиво — как подкрадывающиеся хищники. Даже немного жуть берет. Челядь заперли по разным комнатам, откуда выдергивали по одному к нескольким дознавателям, в роли которых выступали строгого вида священники доминиканцы. Серьезная однако организация, причем, выработавшая уже свой стиль и школу. Достойны уважения хотя бы за профессионализм. Как бы ни странно это звучало про инквизиторов глубоко средневекового пятнадцатого века.

Умберто провел меня в подвал, на пороге которого отблескивала в свете факелов лужа крови, а у стены лежал чей‑то труп в плаще с капюшоном.

— Оставили неофита* прикрывать отход… — ответил на мой молчаливый вопрос пристав.

Попетляв по обширному подвалу мы подошли к люку в полу.

— Здесь…

Спустились вниз и я замер от удивления и отвращения. В большой комнате на каменном полу была начертана пентаграмма уставленная по периметру свечами из черного воска. А в центре ее лежала совсем юная обнаженная девушка со вспоротым животом. Мерзко воняло кровью и еще чем‑то непонятным, дурманящим голову.

— Господи помилуй… — я невольно перекрестился и огляделся по сторонам. — Изыди..

Черт… точно сатанинская обитель. Сушеные жабы, головы собак, еще какая‑то непонятная мерзость. А в углу каменный трон с сидящим на нем искусно вырезанным из дерева голым мужиком с головой козла. Однако известный персонаж — ни с кем не перепутаешь. Спаси меня Пречистая Богородица…

Я еще раз осенил себя крестным знамением и перевернул страницу большой книги лежавшей на подставке:

— … и целовать стоит господина нашего в сосредоточие похоти и власти благодаря за дарованную силу и доказывая верность…

Тьфу… млять… совсем повернуло мозги у ублюдка Рафы. Все‑таки стоило его упокоить еще тогда. Сука… жажда барыша не дала. Жадность фраера сгубила… вернее, чуть не сгубила — это именно про меня. Но хочется надеяться, что на этом похождения гребанного выкреста заканчиваются. Вернее, начинаются новые, уже в застенках у инквизиции. Веселые и занимательные… ха…

— Они сбежали вот сюда… — Умберто жестом экскурсовода показал на прикрытую портьерой дверь в стене. — Но благодаря вам господин барон их взяли. Тринадцать человек. Шесть женщин и семь мужчин. Цимлер был у них магистром. И еще, взгляните на вот это…

Пристав взял со стола восковую куклу в тряпичной одежке и показал мне.

— Это же мои цвета… — потрясенно ахнул я.