Олег Северюхин - Кольцо приключений. Книга 6. Кольцо любви Страница 23

Если во встречных людях искать только врагов, то через некоторое время все люди будут казаться врагами. Те черты, которые раньше украшали людей, теперь свидетельствовали об их жестокости и коварстве. Улыбки были зловещими, взгляды злыми, все действия несли угрозы. Это напоминало паранойю. Стоило только подумать, что мы находимся среди друзей, как лица людей преображались. Улыбка была улыбкой, красивое лицо – красивым. Хотя на самом деле среди этих красивых лиц были и наши недруги, готовые поквитаться за смерть сотрудника «Фея».

Кёльн оставался Кёльном. Основа города, его историческая часть является лицом каждого города. Стоит перестроить эту часть или уничтожить ее в приступе градостроительного зуда и город уже не является тем городом, которым он был заложен нашими предками. Сколько у нас осталось таких городов в России? Единицы, а Запад все-таки хранит свою историю и не ломает то, что было построено не ими и является гордостью мировой культуры.

Резиденция Мазарини была не в самом центре. Мы сняли квартиру подальше от него. Великие люди притягивают к себе все хорошее, и плохое. Лучше держаться подальше от этих центров притяжения, чтобы воронка страстей не затянула и нас. И от милости королей нужно держаться подальше.

Аудиенция была назначена через два дня. Я оделся в свое цивильное облачение со шпагой, шляпой с плюмажем и отправился к резиденции изгнанного кардинала.

Дворецкий, справившись о моем имени, пригласил пройти в гостиную. Через несколько минут вошел слуга в темной одежде и проводил меня в кабинет кардинала.

Мазарини был в полном кардинальском облачении и сидел за массивным письменным столом, углубленный в чтение какого-то документа. Мельком взглянув на меня, он указал гусиным пером на высокий стул у приставного к столу столика. Еще через пару минут он встал, обошел вокруг стола и сел на стул напротив меня. Позвонил в колокольчик. Вошел слуга и внес поднос с кофейником, двумя чашками и парочкой круассанов. Германия Германией, а порядки здесь французские. Сам прием официальный, но с большой долей уважения. Не для расправы же хитрый лис пригласил меня в свое гнездо.

– Здравствуйте, мсье Немчинов, – сказал кардинал, – много наслышан о вас. Вы как ветер, появляетесь и внезапно исчезаете, оставляя после себя разбросанные листья от деревьев. А ведь эти деревья кто-то высаживал, холил, поливал и ждал созревания плодов.

– Здравствуйте, Ваше Преосвященство, – смиренно ответил я, – я сразу откликнулся и приехал по Вашем зову, чтобы засвидетельствовать свое искреннее почтение и глубокое уважение. А деревья не только несут свои плоды, но и ветвями своими царапают человека.

– Вы преуспели не только в вопросах дипломатии и этикета, мсье Немчинов, – сказал Мазарини и продекламировал, —

В речах красивых много мёда,Да только мёда горек вкус,На пчел охота сейчас в модеИ мед дает цикуты куст.

Как вы думаете, кто это написал?

– Неужели Омар Хайям, Ваше Преосвященство, – решил я высказать свою догадку, хотя Хайям писал в стиле рубаи – ААВА – где рифмуются первая, вторая и четвертая строчки, а это обыкновенное четверостишие, которое иногда бывает лучше рубаи.

– Нет, это я написал. Во Франции одни пчелы (золотые пчелы – символ новой королевской власти во Франции, у старой королевской власти – лилии) атакуют других и все это под лозунгом укрепления королевской власти. На самом деле идет борьба за власть и в ход пускается самое изощренное оружие – лесть и яд. И неизвестно, что страшнее.

– Все-таки яд страшнее, Ваше Преосвященство, – решил я немного повернуть разговор в нужное мне русло. – От лести люди не умирают, а яд убивает наповал. Лесть может направить нужную руку в ту сторону, куда нужно льстецу. Но не для всех лесть затуманивает сознание. И не все феи обладают такой властью над людьми. А мед, собранный пчелами с цветков лилии, может быть лечебным…

При этих словах Мазарини прищурился и хитро посмотрел на меня, ничем не выдав своего отношения к теме начавшегося разговора.

– Прошу вас отведать моего кофе, мсье Немчинов, круассаны местной выпечки и скажите, не слишком ли кофе горек для вас, – сказал он и отпил кофе из своей чашки.

Глава 34

Кругом одни отравители. Сначала стихотворение про горький мед из цикуты. Потом Шарлотта с отравленным вином и смерть Марии. Сейчас намеки на горький кофе. Вряд ли он решится отравить человека, который является личным знакомцем нескольких владетелей немецких земель, находясь на территории германских княжеств.

Я взял чашку, и смело отхлебнул кофе. Нет, раньше кофе не умели варить, а, может, я просто не уловил тогда вкус этого кофе, стараясь на вкус определить, добавлена в кофе цикута или нет?

– А вы игрок, мсье Немчинов, – задумчиво произнес Мазарини, – и с вами нужно играть в серьезную игру. Я знаю, что вам многое известно и что вы способны убить любого человека своей шпагой или каким-то маленьким оружием, которое никто так и не видел, даже мой агент, который спал с вами в одной постели. И я не знаю, что вы замышляете, сидя сейчас напротив меня.

– Если бы что-то замышлял, Ваше Преосвященство, – ответил я, – я не сидел бы напротив вас, а что-то делал. Любые переговоры сродни дипломатии, а дипломатия имеет свои традиции, которые никто еще не нарушал, за исключением тех людей, которые исключены из разряда великих.

– Ну, что же, – задумчиво произнес кардинал, – я не сомневался в вашей порядочности, поэтому и пригласил вас для одного дела, которое чрезвычайно важно для Франции и будет важно для многих государств, которые не являются с нею соседними. Я хочу поручить вам миссию доброй воли в интересах Франции.

– Покорнейше прошу извинить меня, Ваше Преосвященство, – решил я расставить точки над «i», – но я не являюсь подданным Вашего короля и…

– Вы, сударь, первый, кто осмеливается возражать мне, – тоном, не предвещающим ничего хорошего, начал говорить Мазарини, – я первый министр Франции и пользуюсь правом помещать в Бастилию любого человека, кто может опасным для Франции.

– Но в свободном городе Кёльне, где большинство людей говорит на нормальном немецком языке, а полицай-президент является моим хорошим знакомым, – я не боялся врать, не побегут же люди кардинала проверять, а не является ли приезжий господин Немчинов вашим хорошим знакомым полицай-президента, – Бастилии нет и давайте побьемся об заклад, что 14 июля 1789 года свободные граждане Франции будут плясать на обломках вашей Бастилии «Карманьолу»…

Мазарини молчал.

– … и неужели Вы думаете, что я не подстраховал себя после того, как ваша сотрудница, подписывающаяся «Фея», отравила мою любимую женщину и чуть не отравила меня. Уж поверьте, Ваше Преосвященство, я смогу выстоять против дюжины ваших слуг и взорвать любое препятствие на своем пути…

– Я так и думал, что вы тот человек, которого нужно хранить и держать рядом с собой, чтобы не придти к раздаче на праздничном застолье, – восторженно сказал кардинал. Он легко сохранял хладнокровие в неприятном разговоре и не выпускал инициативы из своих рук. – Я предлагаю вам любой оклад за службу. Графское достоинство. Замок. Поместье. Орден Святого Духа. Почет. Уважение. Женщины. Близость к королевскому двору. Власть. Огромную власть. Большое количество подчиненных, которыми вы сможете повелевать, как вам заблагорассудится. Мне просто нужен такой человек как вы. Я даже не сомневаюсь, что вы легко назовете имя моего предшественника.

– Это вы имеете в виду Арма́на Жана дю Плесси́, герцога де Ришельё? – блеснул я своей осведомленностью.

– Да, – живо откликнулся Мазарини, – из его ослабевших рук я принял на себя заботы о французском королевстве. И поверьте, господин Немчинов, мне не нужно ничего особенно много. Мне нужно знать, когда закончится Фронда, когда я смогу вернуться в Париж и какая судьба уготована Франции.

– Ваше Преосвященство, я же не колдун, чтобы знать будущее, – пытался отшутиться я, но не тут-то было, кардинал и не думал сдаваться.

– О колдовстве речь не идет, – сказала кардинал, – я знаю, что некоторые люди наделены Божественным даром предчувствия, иначе, откуда же вы можете знать, когда будет разрушена Бастилия?

– Это шутка, Ваше Преосвященство, кто же может поручиться, что через сто с лишним лет Бастилия будет разрушена, – давал я задний ход.

– Наделенные властью люди должны видеть то, что будет впереди, – сказал первый министр Франции. – Это не только дар, но и результат изучения поступающей со всех сторон информации, ее обработки в соответствии с уровнем существующего образования. Королевская власть не вечна. Опора короля – дворянство само по себе является разрушительной силой. Оно будет вести борьбу с властью короля, уничтожив эту власть и уничтожив самих себя. Это диалектика, мой друг, и то, что вы говорите, сходится с моими воззрениями. Оттого я стараюсь укрепить власть короля и поставить дворянство в положение таких же граждан, как и все, не обремененных большими знаниями и полностью зависящими от короля и от его милостей. Наукой пусть занимаются профессора, мы им дадим профессорские ордена и профессорские мантии, а народу достаточно уметь читать, писать и кричать: «Да здравствует король!». Но и это не вечно. С увеличением количества населения возникнет потребность в большем количестве товаров. Ремесленникам придется объединяться в артели, создавать предприятия, на которых будут трудиться наемные рабочие, ученые будут создавать машины, заменяющие труд людей, улучшится качество продукции, но недовольными будут работники, которых из-за машин выгонят на улицу. Прогресс воспитает новый класс, который будет организован совместной работой по изготовлению товаров и будет бороться за то, чтобы самому сидеть, ничего не делая и заставить работать тех, кто до этого ничего не делал, а хорошо жил.