Владимир Свержин - Заря цвета пепла Страница 23

Как я и надеялся, капитан был храбр, однако недостаточно сообразителен. Видя, как моя сабля покидает ножны, он выхватил свою и, не давая мне шансов, рубанул наотмашь. Я качнулся в сторону, и клинок глубоко вошел в спинку кресла.

— Взять его! Хватайте роялиста!

Глава 9

Внутри любой малой проблемы живет большая, которая лишь ждет случая вылезти наружу.

Дверь распахнулась.

— Да, слушаюсь, гражданин майор! — прокричал Лис, выскакивая на крыльцо. — Будет исполнено! — Он оглядел двор, стал в эффектную позу и провозгласил: — Комбатанты, друзья мои, Отечество смотрит на вас с надеждой широко открытыми от ужаса глазами! Жуткие, грязные твари стремятся преградить дорогу свершений завалами роялистских интриг, перекопать ее ненавистью и тайными кознями. Но всякий честный гражданин, всякий соратник и сподвижник взял за оружие, чтобы утвердить идеалы свободного человека на земле, где воздух свободы пропитан равенством и братством, где даже пороховой дым таит в себе великое священное пламя революции, пламя, в котором рождается наша великая республика!

Он потряс кулаками, и все присутствующие радостно завопили:

— Да здравствует Республика!

— За мной, братья! За мной, и да ниспровергнется в бездну забвения коварство наших врагов! Ибо мы вспомним каждого, и отольются ему свинцовыми пулями стоны матерей и слезы жен, сколько бы их у него ни было! За мной, граждане комбатанты, за мной, сыны Отчизны милой, минута славы настает! Не посрамим Отечества!

— Лис, куда ты их повел? — поинтересовался я, глядя, как вбежавший караул прижимает к полу сопротивляющегося капитана Гренеля.

— Куда повел, куда повел… в кабак, куда же я еще могу повести? — В этот момент в кабинет размашистым шагом вошел, почти вбежал комендант. Следом за ним стража ввела высокого надменного старика. Между морщин, подобно траншеям избороздивших его лицо, смертоносными пушечными жерлами пылали холодной яростью глубоко посаженные глаза.

— Что здесь происходит?! — заорал Ле-Палисье.

— Это Констан Мулен, предводитель шайки вандейцев! Я узнал его, а он пытался зарубить меня. Они хотели освободить маркиза! Не зря министр предупреждал, что где-то есть двурушник, продающий информацию роялистам, и что, вероятно, они попытаются отбить Лантенака.

— Но чтобы с такой наглостью! Кто вы такой? — Комендант перевел взгляд с испорченного кресла на корчащегося в руках дюжих часовых офицера.

— Я капитан Гренель из жандармерии. У меня есть пакет!

— Фальшивка! — обличительно крикнул я. — Конечно, есть! Не с букетом же лилий ты сюда заявился, гражданин Мулен. Эту подделку я забираю! — опережая майора, протягивающего руку к запечатанному распоряжению, воскликнул я. — Пусть министр разбирается, кто и по чьему приказу написал этот документ. Майор, прошу вас задержать мятежника вплоть до высочайшего распоряжения. Маркиз, потрудитесь следовать за мной.

— Постойте, лейтенант, а подписать бумаги?

— А как же, сей момент. Это самое главное.

Я направился к столу, активизируя связь.

— Лис, как там у тебя дела?

— Я бы сказал, прискорбно.

— Что случилось?

— Случилось? И он еще спрашивает?! Я почти рыдаю и, хотя делаю это беззвучно, сердце мое разбито вдребезги, шо та китайская ваза эпохи Мин под каблуками революционных матросов.

— Ты это к чему?

— Я требую, чтобы Институт оплатил мне расходы. Не для того я морочил голову честному гражданину, выдуривая у него золото, чтобы потом оплачивать им гулянку жандармов-кровососов! Кстати, я так и не выдал потерпевшему карту, и это меня, как честного коммерсанта, гнетет со страшной силой.

— Лис, что там происходит, в конце концов?

— Это еще не конец концов, а только начало начал.

— Коней оставьте здесь, — между тем командовал мой друг. — Банда заговорщиков-вандейцев хочет освободить маркиза де Лантенака. Гнездо заговорщиков — таверна «Фонарь аристократа», что в четверти мили отсюда. Эти негодяи прекрасно знают в лицо наших солдат, однако вас они еще не видели, но им, — Лис грозно оскалил зубы, — предстоит с вами познакомиться!

Жандармы завороженно слушали красноречивого офицера, сопровождавшего каждое слово решительным взмахом руки.

— Мы пойдем огородами, чтобы роялисты, если они поставили наблюдателя, не смогли нас заметить. Затем вы спрячетесь в винном погребе, а когда соберутся враги, наш человек подаст вам сигнал. Он крикнет: «Смерть и преисподняя!» Внимательно слушайте, чтобы не пропустить.

— А долго ждать? — поинтересовался один из жандармов.

— Не больше трех часов. Чтобы не замерзнуть, можете пропустить по стаканчику, Республика заплатит, — громогласно объявил Лис и всхлипнул на канале связи: — Ах, если бы Республика!

Сержант-вандеец открыл зарешеченную дверцу возка, пропуская драгоценного пленника. Еще там, в лагере посреди болота, всех участников авантюры строго-настрого предупредили ничему не удивляться. Если же все пойдет кувырком, главное — четко выполнять приказы и стараться ни словом, ни жестом не выдать себя. Но даже в глазах конвоира можно было заметить недоумение: речь Лиса никого не оставила равнодушным.

— Гражданин сержант, — помогая закованному в кандалы старцу усесться, приказал я, — возглавьте колонну. Су-лейтенант Орбиньяк в передовом охранении. Когда вернется, передадите командование ему. Я сопровождаю арестованного.

— Слушаюсь, гражданин лейтенант! — рявкнул бывший сержант королевских гренадеров.

— Закрывайте двери, марш-марш! — Наша кавалькада на рысях вынеслась из тюремного двора.

— Господи, — прошептал я, — только бы теперь все прошло нормально!

Маркиз де Лантенак смотрел на меня с нескрываемым презрением.

— Боитесь? Это хорошо. Путь до Парижа длинный, еще не раз успеете штаны обмарать.

— Мы не едем в Париж.

Маркиз на мгновение помрачнел:

— У вас приказ меня расстрелять без суда и следствия? Ваши хозяева еще большие трусы, чем вы.

— Не стоит бросаться словами, ваше сиятельство. Мы не едем в Париж, поскольку направляемся к генералу Кадуалю.

Старец замолчал, недоуменно обдумывая новость.

— Это что же, очередная уловка ищеек? — наконец прервал он затянувшуюся паузу. — Если вы надеетесь, что я приведу вас…

— Это ни к чему. Не далее как вчера мы беседовали с месье Жоржем. Он ждет встречи с вами.

— Я вам не верю.

— Увы, монсеньор, я лишен возможности передать вам зеленую кокарду с золотой лилией, вышитой ее высочеством в застенках Тампля.

Глаза моего собеседника удивленно распахнулись:

— Что вы знаете об этой кокарде?

— Немного. После вашего чудесного спасения с корвета «Клеймор»[34] вы отдали ее некоему матросу, велев ему отправиться к вожакам вандейских отрядов, чтобы собрать их под единые знамена.

— Невероятно! — прошептал де Лантенак и через минуту вновь повторил: — Невероятно. Вы что же, один из наших? А кто же тогда был тот, в башне?

— Жандармский капитан, прибывший за вами из Парижа.

Маркиз захохотал на удивление молодо, хлопая себя руками по коленям:

— Видал я наглецов, но чтобы так? Как же зовут моего спасителя?

— Это не важно. Здесь и сейчас меня именуют лейтенант Виктор Арно.

— Вы что же, служите республиканцам?

— Мой генерал, я выполняю свой долг столь же ревностно, как вы — свой. К сожалению, это все, что я могу сообщить.

— Капитан, я уже на месте, — зазвучало на канале связи. — Как там у тебя обстановка?

— Кажется, мы достигли взаимопонимания.

— Ну лишь бы не взаимопоминания.

Мои слова несколько успокоили маркиза, однако было заметно, что он все еще сомневается в искренности столь информированного незнакомца. На мой взгляд, это было разумно. Мало ли на какую провокацию способны враги, чтобы войти в доверие к столь ценному пленнику? Фальшивый побег — еще не самая изощренная ловушка. Время от времени, словно невзначай, он задавал вопросы о «прежней жизни», исподволь стараясь узнать, с кем имеет дело. Мои уклончивые ответы ничуть не удовлетворяли любопытства принца Вандеи, но сказать больше я не имел возможности.

Наконец мы достигли владений Кадуаля. Генерал со всем войском восторженно приветствовали несгибаемого старца, вышедшего из зарешеченного возка, словно из золотой кареты. Можно было не сомневаться, что кандалы, еще недавно сковывавшие его по рукам и ногам, сегодня же станут драгоценными сувенирами. Во всяком случае, Лис считал именно так и поэтому изъял у меня инвентарь в счет компенсации материального и морального ущерба, нанесенного Французской республикой в лице ее жандармерии.