Я Распутин. Книга четвертая - Алексей Викторович Вязовский Страница 23

Если не дадим Болгарии вывалится из войны — туркам это будет как мертвому припарки.

— А у нас-то что, Федор Федорович?

— У нас тоже затык. Отдельные столкновения в Пруссии и Польше, но в основном потому, что там у немцев ландверные части, их лучшие корпуса воюют на западе. Тем не менее, очень высокие потери.

— Почему?

— Все, как вы говорили — господа офицеры водят полки в атаки в полный рост, особенно в гвардии. Я написал докладную государю с просьбой прямо запретить такое, но неизвестно, когда в Ставке подпишут приказ.

— Так сами подпишите!

Нет, ну что за чушь. Военный министр боится руководить военными действиями. Не поспешил ли я с Палицыным?

— Это было бы нарушением субординации — замялся Федор Федорович — Впрочем, подумаю. Продолжаю. Если немцы перебросят корпуса с запада — а об этом есть уже сведения от раздведки, так нам вообще небо с овчинку покажется.

— Так в землю закапываться, как решили. И не одну линию рыть, а несколько.

— Делаем, делаем. Только все не быстро.

— Галиция?

Генерал несколько воодушевился — по сути, решительное наступление в Галиции было первым крупным успехом Антанты, на всех остальных участках союзники либо встали, либо отбивались. Стремительный бросок против многонациональной армии лоскутной империи дал нам тысячи пленных (славяне, в особенности чехи, не желали умирать за Франца-Иосифа) и выход к Перемышлю, крупнейшей и современнейшей крепости.

— Прекрасно показала себя комбинация автобронеотрядов и кавалерии, особенно пулеметные броневики. Буду ходатайствовать о вашем награждении, Григорий Ефимович!

О как Палицын заулыбался. Даже усы торчком стали.

— Я-то чем заслужил?

— И стратегия ваша, и Ростех с броневиками!

Мнда… Страна должна знать своих героев. Тут вопросов нет.

— Ладно, обсудим это позже. Что там в Галиции?

— Сейчас передовые части закрепляются на захваченных рубежах и подтягивается отставшая пехота. Но есть большая проблема, — генерал бросил тревожный взгляд на меня, — мы никак не можем доставить под Перемышль тяжелые орудия, вывезенные ранее из флотского резерва на Урал.

— Не готовы??

— Да готовы, готовы, — с досадой ответил Палицкий, — но вы представляете, что сейчас творится в перевозках? Мобилизованные, раненые, грузы, эвакуация… Заторы на дорогах, будь они неладны!

— Да, черт ногу сломит…

Военный министр вернулся к столу и принялся перебирать бумажки, а я тем временем рассматривал письменный прибор “К 300-летию дома Романовых” — массивыная подставка из полированного малахита с чернильницами горного хрусталя, увенчанная золоченой скульптурой “Минин и Пожарский”, пресс-папье в виде Царь-пушки, подставка для ручек и пепельница “сани Ивана Сусанина”. Вот же затейники какие…

Палицын тем временем вынул из стопки и протянул мне бумагу с печатью:

— Вы назначаетесь комиссаром по военным сообщениям. С чрезвычайными полномочиями, вплоть до расстрела саботажников.

— Я???

Выходит я зря Палицына в тряпки так скоро записал. Вон оно как все обернулось… Я повертел в руках мандат.

— А то кто же? Черти — это как раз по вашей части. Опять же, вы сами говорили, что таков наш долг. Так что лично прошу — отправляйтесь на Урал, добейтесь, чтобы орудия экстренно доставили под Перемышль.

***

Личный поезд очень помогает следовать принципу “нищему одеться — только подпоясаться”. Поскольку я как бы не половину времени провожу в разъездах, в поезде у меня фактически второе место жительство со всем необходимым: запасным гардеробом, походным кабинетом, мини-библиотекой, кухней и даже гаражом. Ну а как — приеду я, скажем, в Новониколаевск и что, на извозчике кататься? Шалишь! Вот и вожу два авто, основной и запасной. Ну и связь, конечно — телеграф, радио и даже телефон. В дороге им не воспользуешься, но на длительных стоянках удобно, кинул воздушку, к линии подключился и вуаля.

Но как бы там не было, к такой поездке надо подготовится, как минимум завершить срочные дела, вот я и метался по городу, остро сожалея, что по статусу никак не могу гонять на мотоцикле, как раньше — не поймут-с. А так бы хотелось! Весна, неожиданное тепло, я еду на байке, а ветер мне в харю… Пока же отправил скорым трех своих безопасников, сам вытребовал себе пару инженеров с Обуховского завода и принялся за дела.

День да ночь — сутки прочь. Вопросы, зависшие после передачи Ростеха в казенное управление — сделано. Дать по шапке господину Дурасову, обивавшему пороги Думы с крайне своевременным новым “Дуэльным кодексом” — сделано. Семья — сделано. Последние инструкции во фракции — сделано. Заехать проверить как там дела у Чернова и Ленина — сделано. Даже с Черновым успел переговорить, насчет образования “Всероспродкома”, продовольственного комитета. Уже утром, когда все более-менее привел в норму, в витрине магазина с товарами для господ спортсмэнов увидел кожаный шоферский костюм. Такой же, как и многие другие — куртка, кепка, краги, кожаные галифе — да не такой. Красной кожи.

Я аж взвыл от восторга и немедленно выкупил все, что было на складе и в магазине, два десятка комплектов. Пока их там искали и стаскивали в кучу, пробежался по соседним и добыл к ним в комплект медные бляхи с гербом и вообще всяких висюлек. Ну и приволок все в поезд, пока ехали — переодел охрану. Только представьте, является Распутин в своем сюртуке и чорррных очках, предъявляет мандат чрезвычайного комиссара, а за спиной у него мрачные типы из охраны в красной коже, с надраенными гербами и при оружии. Чисто товарищ Троцкий и расстрел каждого десятого сразу после двух подряд митингов. Гадом буду, если их какими-нибудь “красными дьяволами” не прозовут, а меня их “Чорным Властелином”.

Выехал, наконец. И не на Урал, а в Царское. Вернее, в Колпино, откуда на машине в Царское.

Там все было подготовлено — Демчинский “разогрел публику”, секретариат напечатал нужные бумаги. В этот раз Николай был вял, депрессивен и, похоже, мучился похмельем. Так что даже прибегать к помощи августейшей супруги не пришлось. Подписал высочайший приказ о запрете атаковать в полный рост, распорядился убрать шашки офицеров в обоз — я красноречиво растолковал, что у немцев появляется на фронте все больше метких стрелков-снайперов. А значит, заметных командиров будут выбивать первыми. Также протолкнул бумагу о разжалование за 30 и более процентов потерь нижних чинов в течении дня. Это тоже, чтобы в дурацкие психические атаки под музыку полковых оркестров не гоняли солдат.