Сохраняйте спокойствие! - Юрий Ра Страница 23

но нам его использовать невместно! Есть оружейный стандарт, по которому богоугодными считаются только макаровские слабосилки, и всё. Становятся смешными мои потуги заразить оружейников темой перспективного личного оружия. Нафиг стараться, если маршалы Советского Союза и просто маршалы родов войск и слышать не хотят ни о чём, что не вписывается в стандарты. Удивительно, как при таком подходе у нас реактивная авиация появилась. Хотя тут понятно, её начали развивать в войну. Война она всем мозги прочищает, а как мирное время задерживается лет на двадцать, так сразу весь здравый смысл у военных и умирает. Война нет, умирать не надо — будем решать личные вопросы. Ненавижу тварей!

Успокойся, Жорж. Ты их видел много всяких и в разные времена — генералов не переделать. А расстреливать их разрешают только в военное время. Что ты можешь? Ты можешь сейчас достать Судаевский аппарат и положить его в сумку. Забавная вышла история с ним. Послевоенный польский автомат сделан в разы качественнее, чем то, что я затрофеил в свое время в Белоруссии. Настолько, что рука не поднялась над ним издеваться. А планировал я снести десять сантиметров ствола вместе с кожухом, стабилизатором и прицельным устройством. Еще хотел снять откидной приклад. А потом покрасить всё это в яркий красный цвет. Чтоб каждый видел — аляповатая фигня, отдаленно походящая на автомат. А вот рука не поднялась уродовать оружие. Опять же, если забивать стрелку с гопниками, то игрушечное оружие никого не остановит, авторитетом не задавит.

Так что нашлёпку стабилизатора я аккуратно спилил, мушку тоже «спилил» на всякий случай. Шутка — просто срезал защитные щитки по бокам от неё. Хорошего качества штампованный кожух и ствольную коробку покрыл лаком, чтоб оружие блестело, как в сказке. Чай, мне с ним не на посту стоять, не в кузове трястись. И наконец, в шахту магазина вставил пластиковый пенал подходящего размера. Вынимаешь затвор — получается абсолютно нерабочий макет весом два кило. Выглядит красиво и бестолково одновременно. Теперь его можно даже на заднее сиденье автомобиля кинуть без опаски. Первую проверку у милиции пройдет влегкую — не оружие. А чтоб вернуть функционал, нужно вернуть на место полукилограммовый затвор и вставить магазин с патронами. Еще одной причиной моих внезапных пострелушек стала мысль, что я трогал мушку — обязательно надо перепристрелять оружие. И не забыть взять рулончик бумажных мишеней. И фанерный щиток под них на подставке. И термос с чаем. Тогда и пирожные к нему. Воду, чтоб помыть руки, топорик и лопатка всегда в машине, связочка дров и самодельный «напалм» на растопку тоже. Заскакиваю в «Кондитерскую» за вредными пирожными, кидаю сумку на заднее сиденье — погнали! Кстати, за пирожными пришлось заходить с тяжелой сумкой — не след оставлять ствол в машине на улице, случаи разные бывают.

Звонок в такую знакомую дверь дома в Арбатском переулке, открывает торнадо по имени Жанна.

— Привет, Жорж!

— Елена, Марк, здоровья вам, радости! Я вашу принцессу заберу⁈

— Не ори, нет никого. У нас есть еще пять минут?

— Нету, стемнеет скоро. Погнали!

— А куда?

— На Цареборисовские пруды! — Всё это набегу, на гулкой лестнице.

— Я такие не знаю! Борисовские знаю!

— Они и есть!

Сидим в машине, горячий мотор завелся моментом, также моментом мы трогаемся с места. Двадцать километров без пробок и излишнего пиетета к правилам движения. Уж точно нет нужды тянуться с установленной скоростью в шестьдесят километров. А на девяноста поездка укладывается в пятнадцать минут. По пути рассказываю историю. Не просто историю из жизни, а реально Историю с большой буквы. Про царя Бориса Годунова, который повелел на речке Городне запрудить и зарыбить большие пруды в начале семнадцатого века, про село Борисово, которое основали тогда же и назвали в его честь, то есть честь царя. Про невезучую церковь троицы Животворящей, которую несколько раз перестраивали да переносили чуть не вместе с кладбищем. И всё из-за прудов Цареборисовских, которые незаметно подползли вплотную к храму. Откуда я это знаю? Так жил рядом с речкой Городней в той Москве того будущего.

Сейчас здесь нет ничего, вернее нет ни застройки, ни людей. Совхоз «Борисовский» закрыли, начали строить микрорайон, который по непонятной мне причине разбили не вплотную к существующей городской застройке, а особняком, как на острове. Речка течет причудливой змейкой, выползая из-под каменной массивной дамбы. Кстати, тут еще недавно было даже рыбное хозяйство, когда совхоз функционировал. А сейчас в речном овражке можно устроить стрельбы без опасности кого-нибудь продырявить или быть услышанным. А даже если какие-то пацаны и поймают звук пистолетной стрельбы, то не страшно — не побегут звонить дяде Стёпе милиционеру, времена изменились, народ всё чётче дистанцируется от силовиков. Интересно, почему?

Это мы удачно вырвались, еще пара недель, и земля намокнет осенними дождями, и получится такое, что не то что проехать на Шерхане моём, пешком идти не захочется.

— Жорж, мы прямо тут стрелять будем?

— Угу — я прилаживаю первую мишень к фанерке самодельными скрепками. Давно для себя определил этот вариант — из самых тонких электродов или проволоки-двойки гну классические канцелярские скрепки, только большие, и ими прихватываю бумагу мишени к щиту. Тем более, что двухсторонний скотч наша социалистическая промышленность не выпускает. Срубленными палками обозначаю рубежи в десять и двадцать метров. А потом подумал и отмерил шагами пятидесятиметровый рубеж для стрельбы из пистолета-пулемета.

Глава 9

Магия огня

— Жанна, вот это у меня в руке итальянский пистолет «Беретта-92»…

— Ого, да у тебя губа не дура, Милославский, любишь ты фирму́.

— Не егози, между прочим, это один из самых мощных стволов, какие попадаются на просторах СССР. Хотя мире есть мощнее, не суть. Если ты освоишь его, то всё остальное будет тебе как семечки.

— Ой. Может, не надо тогда?

— Надо, Федя, надо. Как минимум для того, чтобы в крайней ситуации я знал, что ты прикроешь мою спину.

— Как жена разведчика?

— Да, как она, хоть ты и не жена. Но так ты даже лучше.

—