Новичок в XIX веке. Снова в полиции! - Михаил Леккор Страница 23

Рукой махнул рукой на стул для посетителей, мол, садись и рассказывай. Сразу предупредил:

— Государь по-прежнему внимательно следит за этим делом, строго нас предупредил, чтобы излишне не раздували данное и без того резонансное дело, крестьян без всякой причины не раздражать. Как у вас идет само следствие?

— Разрешите доложить, ваше превосходительство? — попросил попаданец. Дождался кивка, продолжил: — следствие окончено, подследственная задержана и приведена в полицию.

Кормилицын меж тем по инерции стал говорить:

— К сожалению, из-за высочайшего внимания я не могу тебе дать много времени. Неделя, не больше…

Потом посмотрел на довольного князя, наконец-то, сообразил:

— Подожди, ты сказал, что следствие уже завершено. Но как так, торопливый вы наш князь, ведь только день прошел, как вы взялись за дело?

«Пробил-таки директора, сильно удивился, — удовлетворенно подумал Константин Николаевич, — то ли еще будет, дорогой штатский генерал!»

Вслух же медленно сказал, рассудительно рассуждая:

— Так-то дело оказалось легкое, никчемным. Если бы не жандармы и без меня бы справились, я думаю.

Тут уже вздохнул директор Московской полиции:

— Государь Николай Павлович соизволил повелеть. Так что надо на жандармов смотреть, как на текущую реальность. Понятно, князь?

— Понятно, ваше превосходительство! — встал со стула и вытянулся во весь свой рост князь Долгорукий. Вроде бы совсем и не возражал, но Аристарх Поликарпович что-то увидел или почувствовал, нацепил на лицо очень кислую мину.

Потом решил, что пусть аристократы сами разбираются. Один император, другой, понимаешь, князь рюриковой крови. А у него еще отец чуть не в лаптях ходил, только и достоинств, что выслуженный чин действительного статского советника. Лучше он по вопросам службы будет разбираться.

— Садитесь, князь, эк вымахал уже, как дубина стервоесая, — рыкнул на своего сотрудника директор, рассказывай, давай, как вышел на преступника?

— Да как, ваше превосходительство. Выслушал я жандармов, посмотрел на место убийства и сразу же понял, что как-то путаются служивые. Мужики ведь, когда бунтуют, сразу же в топоры и вилы, а потом петуха красного пускают. Так что, видел бы я пепелище на месте господского дома, а барон бы был изрублен или, в лучшем случае, повешен. А тут заколот во время ужина.

Ну, всяко бывает, может, он изволил откушать, а тут бунтовщики. Вот и убили, чем там было. На этот случай были у меня отчеты нашего эксперта. Очень, кстати, квалифицированные и всеобъемлющие. Надо было просто внимательно прочитать их господам жандармам и не пришлось бы фантазировать.

— Так что же, вы, князь, просто прочитали отчеты полицейского эксперта и на этой основе закрыли дело? — неприятно удивился Кормилицын.

«Что же он, как ребенок, — подумал про себя попаданец, — это не наш метод базироваться доводами только из одного источника. Это уж сталинизм какой-то!»

— Ваше превосходительство, бумаги эксперта было лишь одно направлением доказательной базы. Я, разумеется, обязательно допросил слуг. Помещики как-то не смотрят на слуг из крепостных, они для них лишь элемент интерьера. Между тем, эти люди прекрасно видели и слышали, и, обладая хорошей памятью, все замечательно, с мельчайшими подробностями, рассказывают.

Именно от них — всяких постельничьих, кухарок, сенных девушек, просто наложниц из гарема — Константин Николаевич и узнал окончательные детали. Надежда Сергеевна Самохвалова — помещица соседка, была давней любовницей барона NN, несмотря на большой гарем около ста наложниц (их количество постоянно менялось).

— А почему, между прочим? — поинтересовался директор, — что ему не хватало такого гарема. Или именного надо было дворянское женское тело?

— Гм, — подумал князь. Решился: — можно, Аристарх Поликарпович, я вас скажу немного неофициально, как мужчина мужчине?

Кормилицын согласился, но посмотрел так остро, что попаданец понял — если он начнет говорить, как «мужчина мужчине», то есть скабрезно и грязно, то директор его прервет, а потом сделает страшную выволочку. И ведь, самое главное, он ведь и не хотел ничего такого!

Поэтому дальнейший доклад у него был перемешан цитатами из официального доклада и некоторыми врезками немного интимного характера, но не совсем похабного типа:

— Надежда Сергеевна, 35 лет, вдова, муж умер от старости, поскольку был гораздо раньше ее. Сомневаюсь, что у них вообще были супружеские отношения. После же смерти мужа интимные отношения совсем стали под вопросом. А тут появился новый сосед — барон NN. Уверен, что ему даже не пришлось прилагать много усилий.

Теперь по поводу его привязанности. Надежда внешне — не писаная красавица, с первого взгляда она ничем не привлечет, ни лицом, ни фигурой. Но как только она шевельнется, даже рукой чуть двинется, заговорит, то почти любой мужчина пропадет, попав в ее плен.

— М-м? — промычал, вопросительно выделил: последний вопрос, — это даже не для меня, но об этом позже, как вы думаете, зачем она его убила?

Константин Николаевич невольно гоготнул:

— Ваше превосходительство, ну и у вас вопрос. она, наверное, сама не сможет ответить. Она ведь на сносях, и эмоции скачут. Смертельно ранила барона и сразу же попыталась его спасти, начав перевязывать рану. Впрочем, неудачно.

Директор помолчал, задумчиво протянул:

— Умышленно убийство, да еще человека с таким родственником. Виселица?

Константин Николаевич был настроен более оптимистично:

— Не знаю, не забывайте, она сейчас носит ребенка барона. И потом, я бы не говорил про умышленное убийство, а убийство в состоянии аффекта. Но, в общем, похоже, как захочет его высокопревосходительство Е. Ф. Канкрин, так и будет.

Кормилицын покачал головой и заговорил немного про другое:

— Подследственную пока подержим в тюремной больнице. До суда, а точнее до решения на верхах. Я же хочу поговорить о другом. Завтра, около плдудня, приезжает министр внутренних дел М. Н. Блудов, как раз о этому делу. При этом будет он по августейшему повелению. Станет говорить с вами и с этой подследственной, по сути, настоящей убийцей.

Директор с интересом посмотрел на князя — испугается или нет. Князь грозного министра не испугался. Кормилицын вздохнул и проворчал:

— Я в молодости, как только услышал об высокопоставленном сановнике, сразу бросался в пот. Впрочем, вы ведь князь, ваше сиятельство!

Последнее директор произнес толи уважительно, толи иронично-саркастически, это даже Георгий Васильевич не понял со своим старческим пониманием жизни. А потом Аристарх Поликарпович просто махнул рукой, отпуская. При этом, правда, не забыв сказать, что награждает князя 110 рублями за быстрое закрытие уголовного дела. А чем еще поощрит его высокопревосходительство, скажет он сам.

Понятно. Директор Московской полиции наградил тем, чем он может «не отходя