Дмитрий Полковников - Опытный кролик Страница 24

Потом немного отдохнуть и помочь ему покопать землю рядом с дотами. Максим не проявил инициативы, лишь сместил приоритет. Планом работ это предусматривалось, но «мелочевку», как всегда, оставили на потом.

Ненашев, в свою очередь, клятвенно обещал помочь строителям. Дело общее, да и он, как командир отдельного батальона, может сам принять решение.

Тут Максим улыбнулся, вспоминая дачный опыт Панова, и просветил ребят, какой золотой жилой могут стать остатки высокопрочного бетона, если пустить его на блоки-кирпичи. Потом воентехник ушел по своим делам, намекнув, что начальник участка обязательно сможет сильно им помочь. Он обязательно с ним переговорит.

«Ага, специалист по антиквариату», — усмехнулся Панов, услышав знакомую фамилию. Хорошо живет простой советский военный строитель. Личная машина, «трофейный» фамильный сервиз, картины, особняк и девушка-полька, как прислуга.

— Не пойму, а в чем твой интерес, — задумался Манин.

— Что будешь делать, если серьезно стрелять начнут? — Максим решил не темнить. Парень ему нравился.

— Разбегаться. Надо людей хотя бы сохранить. У меня десять винтовок, три ручных пулемета и на все про все триста патронов, — ни секунды не раздумывая, ответил Николай, и сокрушенно махнул рукой.

— Уверен? — сердито посмотрел на него капитан.

Картинка, которая здесь может скоро произойти, знакома Панову из немецких альбомов. На фотографиях, взятых в тот день пленных, сортировали «по шапкам». Пилотки в одну, кепки в другую, а фуражки в третью группу. Наглядная пропорция, сколько людей на границе, до нашествия, стояло с винтовкой, а сколько с киркой или лопатой.

— Сам что предложишь?

— Прежде всего, бороться за чистоту! Если мыть бойца в городе невозможно, то строим баню прямо здесь, — Максим вспомнил о ситуации в Белорусском военном округе.

Массу войск выдвинули к новой границе, и сразу возникла куча невыносимо сложных бытовых проблем. Главная из них – казармы, поскольку зимовать в землянках или палатках, означило получить в ответ массу простуд и воспалений легких. Инфраструктура едва справлялась и с санитарным обеспечением бойцов. Графики очередности проблемы не решили. Положение сложилось настолько катастрофическое, что пришлось вмешаться белорусскому ЦК и Совнаркому[96].

— А кто разрешит?

— А кто запретит? Часть у меня новая, полномочия есть, место под лагерь отведено!

— Черт, мне такое даже в голову не пришло, — хмыкнул Манин.

— Значит так, раствор и печник твой. Кирпич наберете в форте, я предупрежу караул. Вокруг печей возведете деревянный каркас из снятой опалубки дотов. Палатку на стены и крышу, как получу, сразу вам отдам. Ну что, по рукам?

Ненашев тут же начал судорожно вспоминать, у кого в штабе он видел еще пахнувшую типографской краской книжку по необоронительным постройкам?[97] Там опыт финской войны, плюс расчеты, схема. Ему совсем не нужен был собственный деструктивный результат работ по укреплению фундамента тещиной дачи.

Ну, а пока Максим написал размеры небольшого котлована, квадратов на шестьдесят. Порядок-то цифр он примерно помнил, однажды побывав, в одной из командировок, примерно в подобном деревянно-брезентовом сооружении. Там, при минусовой температуре палаток уже было две, одна внутри другой.

— Да, и еще. Лагерь поставлю к тебе вплотную. Пусть с той стороны гадают, то ли новая часть, то ли строителей стало больше. Начнете завтра с котлована. И, пожалуй, сходим мы вместе к твоему старшине. Не нравится мне ваше житье-бытье. Да не трусь, Колян, я до призыва бухгалтером работал, — о работе следователем Панов естественно умолчал. И еще о том, что он свято помнил заветы Петра Первого: «интендантов каждые пять лет менять или вешать». Нафталиновый запах портянок, и вкус дармовой тушенки портит человека не хуже, чем квартирный вопрос.

— А после борьбы за чистоту?

Решение Манину нравилось, но начали они же с немцев!

В ответ капитан развернул карту.

— Под марку «великой стройки» поставь последовательно несколько запруд вот здесь и здесь – Максим ткнул на карте в ручейки, вытекающие из большого болота к югу от его позиций. — Если умельцы есть, пусть крепящие бревнышки правильно поставят, так, чтобы пинком можно выбить. Скоро станет совсем жарко, и иначе влагу не удержать. Еще дренажную систему в полях надо восстановить и почистить.

— Подтопить территорию захотел?

— Да, а что делать? Нет мин на складе. Пусть, если форсируют Буг вязнут в грязи или гуськом тащатся по шоссе и железнодорожной насыпи, — Максим знал, что примерно так и случилось, но подгадить еще больше для него дело святое.

— Может, мне еще мосты посмотреть? — чуть насмешливо ухмыльнулся сапер. Чертов сукин сын! Все же капитан решил их напрячь!

— Мил человек! Взрывать их нечем – парировал Ненашев, — и ты должен знать, что мины и фугасы закладываются исключительно по специальному приказу наркома обороны. Жаль не дал мне полномочий маршал Тимошенко, так что, угомонись.

— Даже так, — сапер нахмурился, артиллерист не шутил.

Манин для себя давно сделал вывод. В один прекрасный день немцы откроют здесь фронт. Сил удержаться нет. Когда враг переправится, его первые солдаты через пятнадцать-двадцать минут появятся здесь.

Ненашев посмотрел на него, зло сплюнул и еще более язвительно выдал:

— Николай! Мне тут все русским языком говорят, «войны не будет»! Решайся, или иди к черту!

Сапер прикинул, предложение нового знакомого делало два квадратных километра у границы непроходимыми для танков и грузовиков, весом больше трех тонн, но на пару дней. Если солнце не прекратит палить, то обязательно высушит все.

— Думаешь, задержим?

— Думать до войны можно. Лучше сообрази, как еще заткнуть тут дырку, — на карте появилась пометка напротив трубы под железнодорожной насыпью, предназначенной для стока грунтовых вод. Еще один дополнительно заболоченный квадратный километр между путями и шоссе, ведущими в Брест. – Только не переборщите, не то железнодорожники обидятся.

Сапер очень серьезно кивнул, представляя проблему.

— Так что водички… для санитарной обработки бойцов должно хватить. И с этим, — капитан побарабанил по своей кобуре, — случись, что я помогу. Склад скоро организуется, на два твоих батальона карабинов хватит.

— Вижу, на хлебное место сел.

— Сел, не то слово. Попал. Зато теперь своя печать, канцелярия. Должность, как у комполка. Масштаб, правда, меньше. Хозяйство еще подсобное скоро заведу. Коровки там, поросята, цветочки и огурчики.

Эх, год назад бы сюда попал – точно бы взял Переходящее красное знамя за лучшее войсковое подсобное хозяйство! Это вам не шашкой махать, уметь работать надо, чтоб свекла лучше колосилась. А что? Даже специальное движение в Красной Армии такое было: сами себя обеспечим овощами и прочим натур продуктом.

Ой, Панов пора бы иссякнуть твоему фонтану мыслей.

Так он до «Особого колхозного корпуса» на Дальнем Востоке доберется, где сорок пять минут косили, пятнадцать – изучали пулемет. Или до словаря с сайта Минобороны РФ на тему «совхозы военные».

Но, нечего на зеркало пенять. Не увидеть там одних большевиков-коммунистов. Военные огороды, милитаризированные коровники и моторизированные свинофермы – наша национальная традиция уже более чем тридцати лет. Выходным бы сделать день принятия положения о хозяйстве роты от 1878 года[98].

— Кончай язвить! Хочешь чего покрепче? — бросив взгляд на пустые бутылки из-под пива, спросил сапер. – Водки могу налить.

— Надо бы, но не могу. Как с делами разгребусь, вместе жахнем. Ну, бывай, сапер!

Николай с надеждой сжал руку капитана. Единственный человек, кто вошел в их положение. Чужие они люди в чужом округе.

Ну, а Ненашев ушел в поле, бродить и рассматривать собственные позиции, как бы с немецкой стороны. Увы, ковырнуть монокль из глаза господина Моделя видать не судьба. Прежде позиции батальона задавит пехота и саперы из тридцать четвертой пехотной дивизии вермахта.

Чуть покувыркаемся, и перенацелят фрицы артиллерию с цитадели на его район. Для танков и автотранспорта это единственный путь до магистральной дороги на Минск, Смоленск и дальше на Москву.

Если оборону не усилят, как минимум, стрелковым полком с артиллерией, батальон, как отдельная боевая единица, умрет через два-три часа. Затем – агония отдельных огневых точек, до тех пор, пока не иссякнут боеприпасы, или не закончатся люди, способные и желающие сражаться. Как вариант, закопаться, пережить «конец света», и вылезти на землю двадцать шестого августа, аккурат в момент торжественного пикничка Гитлера и Муссолини в цитадели Брестской крепости. Но, опять же, нет рядом испытанной страйкбольной команды…