Александр Мазин - Кровь Севера Страница 24

Рассказывал в основном о Рагнаре и его успехах. Успехи были примерно как у нас. Разграбленные города, выпотрошенные аббатства. Никакого сопротивления, если не считать мелких стычек. Король Франции копил армию и, по непроверенным данным, готовился дать бой. Неделю назад войско Рагнара стояло под Руаном. Вожди терли с местной верхушкой насчет выкупа. Но времени не теряли: грабили округу. Примерно как мы – под Туром.

Ехавший впереди (по праву и обязанности предводителя) Тьёрви придержал коня и поднял руку, изобразив знаком: слушать!

Ночная Тень немедленно заткнулся. Полная тишина. Только чья-то лошадь фыркнула да мой падре тихонько посапывал простуженным носом.

Лично я ничего не услышал, кроме обычных ночных звуков. Но я – не показатель. Вот Свартхёвди точно что-то засек. Беззвучно стек с лошади и оказался возле Тьёрви. Тот тоже спешился. Две тени почти касались головами… Я с лошадки слезать не стал. Надо – скажут.

Сказали.

Медвежонок повернулся и поманил меня. В темноте его жест был почти неразличим, я его скорее угадал, чем увидел.

Я спешился. Ночная Тень – тоже.

– Что? – шепотом поинтересовался я у названого брата.

– Дерутся, – последовал ответ.

Блин, полуночники!

– Обойдем?

– Поглядим, – шепнул Тьёрви. – Я, ты и Свартхёвди.

– А я? – выдал протестную реплику Хавард.

– Ты знаешь дорогу, – отрезал Тьёрви.

Это следовало понимать так: тебе еще рано в Вальхаллу, хускарл. Сначала приведи нас к цели.

– А он? – Это в мою сторону. Логично. Это же меня желает видеть Рагнар…

Лапа Стюрмира опустилась на плечо Ночной Тени:

– Ульф – везунчик. Он пойдет, а ты – нет.

– Я вижу в темноте как днем, – сообщил Хавард. – Я – Ночная Тень. Я пойду тоже.

И засопел, аки мой монах. Очень хотел подраться.

Тьёрви согласился. Хрен с тобой, золотая рыбка.

Я встряхнулся, проверяя… Нет, металлическая шкурка лежит как надо: не шелестит, не звякает.

Бегом марш!

Ну вот и я услышал! Точно, дерутся. Лязг, бряканье, крики… Визгливый вопль, перешедший в утробный вой… Ага, кому-то вскрыли брюшную полость.

Вот, уже близко! Я ждал: Тьёрви свернет с дороги, чтобы сначала посмотреть, а уж потом лезть в мясорубку. Но хёвдинг, надо полагать, услышал всю необходимую информацию и погнал нас сразу с корабля на бал. А я так надеялся перевести дух…

Дорога. Рядом – полянка. На полянке – костерок. С полдюжины нервничающих лошадок… Темная коробка возка… И много нехороших людей, заглянувших на огонек.

Что ж, неосторожно! Отошли бы в лес, спрятали лошадок, глядишь, и не заметили бы вас…

Но это я додумывал уже срисовывая остальную картинку: десяток трупов на травке и примерно столько же живых, с ожесточением выясняющих, кто кому должен.

Расклад был не совсем равный: девятеро на двоих. Правда, двое стояли плечом к плечу у возка и отбивались вполне квалифицированно. И вооружены были прилично: у одного бронь, щит и короткое копье, у второго – щит и приличный клинок. Качество я определил, когда он этим клинком, плоскостью, парировал косой удар секиры. Дурная сталь точно лопнула бы…

Двоих давили четверо. Тоже не лохи в воинском деле. Еще пятеро вертелись вторым эшелоном, пытаясь помочь. Один даже вспрыгнул на кожаную крышу возка… И сверзился оттуда с визгом, хватаясь за конечность. Надо полагать, в возке прятался кто-то кусачий.

Мы стояли и смотрели. Я понимал Тьёрви. Пусть соперники покрошат друг друга по максимуму, а мы уж займемся теми, кто остался.

А лошадки у владельцев возка – очень даже ничего. Три – настоящие громадины по датским меркам.

Один из пары отвлекся на миг: глянул вверх: нет ли на тенте возка еще кого-нибудь нехорошего? Это он зря. При таком раскладе головой вертеть – дорогое удовольствие. Оп! Один из нападавших исхитрился цапнуть его за копье… Мужик качнулся вперед (не захотел отдать оружие) – и схлопотал дециметр стали между ребер. Его партнер по боевым танцам заорал грозно и треснул обидчика друга щитом, отбросив назад, но это мало что изменило. Храбреца отвлекли двойным финтом, а тем временем боец из второго ряда с размаху всадил ему в щит копье и рванул на себя. Мужика развернуло… И другой злодей ошеломил его очень специальным оружием: молотком на длинной рукояти. Бум-м-м! И последний герой выпал в осадок. На чей-то меч.

Герой еще падал, а мы уже бежали к возку.

А впереди нас летел срывающий башню рев берсерка. Свартхёвди еще не впал в боевой транс, но был к этому чертовски близок.

Сшиблись мы звучно! Лично я с прыжка влепил ногой в край щита оказавшегося на пути противника. Громко получилось. Щитоносец даже топориком махнуть не успел, как врезался в своего приятеля. Приятель устоял, но ненадолго. Чирк по роже повыше бороды (легонько – шлем-то без стрелки) и на обратном ходе – по правой ручонке щитоносца.

Хряп! – Это молотобоец достал кого-то из наших. Но разбираться некогда. Надо действовать. Молотобойца срезал Тьёрви. И тут же, с разворота, вскрыл панцирь еще одного негодяя. Последнего. Шумно дыша, мы стояли в центре дурнопахнущего натюрморта. Мы. Трое.

Я не успел испугаться, потому что одним из троих был Медвежонок.

Значит… Значит, прав был Тьёрви, когда пытался оставить Хаварда Ночную Тень при обозе. Или, может, его еще рано отпевать?

Нет, не рано. Конец котенку. С такой вмятиной на железной макушке не выживают.

Надо же как неудачно получилось. То есть по понятиям всё хорошо.

Воин Рагнара умер – да здравствует новый воин Одина! Но кто нас теперь до места доведет?

Ладно, разберемся. Ну-ка, а что у нас в коробчонке?

А в коробчонке у нас – сюрприз!

Нет, Тьёрви всё-таки нетипичный викинг. У типичных как? Обнаружил богатого мужика с тремя женскими особями? Имущество – в кассу. Мужика – в расход. Женщин – в общее пользование, а потом по настроению. Скорее всего, тоже в расход.

Ничего подобного Тьёрви не допустил. Деликатно придержал Медвежонка и меня (хотя меня – это лишнее, я и так цивилизованный), вежливо (на франкском наречии) поинтересовался: кто, откуда, в каком звании?

Оказалось: шевалье местный. Рыцарь то есть. Бежал с казной, семейством и вассалами от свирепости норманов… И угодил в лапы соседнего барончика. Давнего недоброжелателя шевалье.

Кто-то из слуг слил инфу. Барончик послал своих головорезов. И пришел бы к шевалье пушистый северный зверь, если бы не мы.

Стало также понятно, почему шевалье прятался в возке, когда его слуги умирали снаружи. Шевелье был – инвалид. Потерял полноги, сражаясь за короля Франции Карла Лысого против его старшего брата Лотаря.

Тьёрви тоже представился. Назвался рыцарем другого королевского брата, немецкого короля Людовика. Разумно. Представиться немцем, чтобы объяснить скандинавский акцент.

Опередив Тьёрви, я заявил, что приплыл с той стороны Ла-Манша. Удачно получилось. Шевалье английского не знал и уличить меня не мог.

Медвежонок вообще никак представляться не стал. Шевалье не настаивал, потому что и без представлений видно: Свартхёвди – благородный человек. Каким еще может быть тот, у кого меч по рукоять в крови твоих врагов.

Кроме шевелье в возке прятались трое. Его жена (изрядно перепуганная толстушка), дочь (молоденькая и хорошенькая) и служанка (тоже ничего так). И там был сундучок с казной.

Половину казны шевалье тут же отдал нам. Справедливо. Люди нехорошего барона забрали бы всё. Контролирует, понимаешь, негодяй ключевое направление дороги. Грабит всех, кто подвернется. Пиявка! Вино из золотого кубка пьет – как король. А ему – всё мало!

Я понимал с пятого на десятое, но словосочетание «куп дор» уловил легко. И по тому, как по-волчьи вспыхнули в темноте глаза хёвдинга Тьёрви, понял, что не ошибся с переводом.

Из золота пьет? А кушает барон небось тоже на золоте? А далеко ли его замок?

Не очень. Рукой подать. А что?

А то, что зло должно быть наказано, пояснил Тьёрви.

Шевалье забеспокоился. У нехорошего барона – целое войско преданных вассалов. Аж тридцать семь человек.

– Считая этих? – поинтересовался Тьёрви, указав на живописно распределенных по поляне покойников. Если да, то у барона уже не тридцать семь, а всего двадцать три. Сущие пустяки для таких славных воинов, как мы. Тем более что нас не трое, а намного больше. Аж шестеро.

Шевалье удвоение нашей численности не впечатлило. Он честно признался: рассчитывает на то, что мы проводим его до пункта назначения. Если половины сундучка мало, то он готов расстаться еще с четвертью. Примерно в десяти милях от Анжу – замок его дяди.

Всё это сопровождалось такими красноречивыми жестами, что перевода не требовалось. Тем не менее я отозвал Тьёрви в сторонку и напомнил о нашей задаче: доставить меня к конунгу.

Фигня, отмахнулся хёвдинг. Сроки доставки не оговорены. А баронское золото, если не поторопиться, может забрать кто-то другой.