Алексей Жоров - Второй шанс Сикорского Страница 24

Самолёты же были погружены на корабли и кружным путём пошли к западной оконечности Фарланда. Так дорого доставшийся Фаргос был на девять десятых оголён, так что при хорошем навале его даже стало возможным отбить. Десантная же операция наших судов прошла великолепно, без особых накладок, первыми ночью высадились рейдеры. Отрезав небольшой кусок выступающей суши от дорог дальше на материк, через перевалы, подводные лодки одно за другим потопили немногие военные суда в гавани небольшого порта, сам же городок к нему прилегающий стали чистить десантники, так как от горожан им нужны были лишь продукты. За четыре часа был сооружён первый аэродром, ещё через два с него взлетел самолёт.

Три сотни сорвиголов, много это или мало? В древней истории такое войско бывало решало судьбу народов, а уж судьбы династий три сотни преторианцев меняли запросто, в основном без затей, обходясь подсвечниками. День *X* настал, всем диверсантам империи в Фарланде был дан зелёный свет. Глубоко внедрённые на десятилетия агенты, выкапывали в дальних углах своих подвалов оружие и взрывчатку. Десант сосредоточился на аэродроме подскока, первым же делом горцев-середиников было захватить и удержать площадку в километре от объекта, где можно было посадить самолёт. Подходы к наружным норам были залиты зажигалкой, по горящим телам десант ворвался под землю, в наружных объектах резвились горцы. Десант резал всё, что движется и захватывал всё ценное. Дальние штольни проверять было некогда, поэтому сделав в ответвлениях несколько тайников, заминировав их и закидав камнями, десант втащил внутрь сброшенные прямо к входу на парашютах бочки. После того как все покинули норы из глубины раздалось громкое ПЫХ, и те внизу кто стал пытаться дышать дымом позавидовали зарезанным. Фарландцы были не только фанатиками, но и быстро учились, так что первые кинувшиеся на подмогу смертники несли пулемёты, нацеленные в небо, а к священному месту летели все наличные истребители. Пятьдесят человек, выбранных по жребию среди десантников и горцев продержались достаточно, чтобы последняя перегруженная машина, натужно ревя винтами, потащилась в сторону аэродрома подскока. Затем они вернулись и сбросили с заоблачной высоты бочки из прочного стекла, родственники замурованным внутри цитадели. Они были трёх видов. но всех их объединяло одно, на дне виднелись несколько букв — *Л&С,АМ*.

Глава 14

Галактика М51. Эстиана. Восточная Империя.

384–385 год Династии.

Вот мне и сорок два стукнуло. Утро ослепительное, настроение отличное, но что может быть лучше того, чем при внутренней уверенности, что тебе пятый десяток лет, а твоё тело говорит тебе, шалишь братец, я себе двадцать лет от силы дам. Но сегодня мои мысли были о судьбе, о судьбе моих машин.

Я вспоминал бесполезно растраченные мгновения жизни моих родных летающих исполинов, принесённых на алтарь людской глупости и людских амбиций. Я, как любящая мать, в муках рождал их в своём беспокойном мозгу, лелеял их, любил их. Сначала они были маленькими, были макетами, по мере взросления они росли, покрывались тремя слоями лака, на них ставили моторы, поправляли им шасси. Затем они, как птенцы огромной орлицы, величаво поднимались в воздух, ведомые моим вдохновением. Если же они становились по настоящему взрослыми, то и у них тоже появлялись свои дети, самолёты подобные им, а то и внуки. На моей памяти, правда, внуки появились у меня лишь от одного из моих сыновей от Ильи Муромца.

Он был родоначальником великих свершений и стал лучшим моим сыном, он держал на плечах родное небо и не его вина была, что ему подрезали сухожилья. Он рухнул, и пока все попытки большевиков сохранить власть над своим небом, напоминают действия человека, который после могучего удара упал на спину, затем перевернулся на живот, тряся гудящей головой, и пытается встать на четвереньки. Но пока он похож скорее на вымазанную в грязи свинью, а не на античного героя, сверкающего рельефной мускулатурой.

Помнит ли кто-либо как временщики-демократы не удержали армию от развала в семнадцатом? Троцкий-Бронштейн тогда был лишь предводителем горстки бомбистов и не помышлял ещё о Красной Гвардии, а немцы рвались к Москве не сдерживаемые ни кем. Кто остановил их на Украине, кто втоптал в грязь их наступающий кулак? ЭВК. Брошенные охраной из распропагандированных казаков, на последних остатках горючего, используя последние снаряды, все боеспособные самолёты поднялись в воздух, чтобы достигнуть зенита своей славы в небе уже не существующей страны, преданной и оболганной лжепатриотами, которых смёл кровавый поток толпы, не понявшей их олигархических устремлений. Немцы остановились, нет, если бы у них было несколько дивизий в резерве, они бы пошли дальше, но…

Но во-первых у них не было этих дивизий, а во-вторых ЭВК разрушил главное, подвижной состав. Благодаря гениальной прозорливости Николая первого железные дороги в России не чета Европе — колея разная. Так что наступать по ним можно только в русских лаптях, сиречь локомотивах. Этот подвиг ЭВК замолчан и забыт в вихре кровавой вакханалии последующих событий. Мои дети и внуки умерли бездарно, их жгли, глотая слёзы, собственные пилоты, чтобы не достались врагу. На заводах Руссо-Балта ржавели десятки наполовину собранных остовов, до которых ни кому не было дела, потому что ответственным за авиацию был назначен неграмотный рабочий-дезиртир из частей второй очереди, всё отношение к авиации выразивший в двух словах, мол, баловство это, жрать мол нечего, а они в небо хотят. Империя была в впереди планеты всей, осколки империи отстали от других уже на двадцать лет.

Другие дети? Да, теперь появились ещё, мой любимый американский сын, плод бессонных ночей. И он в конце концов принял смерть, дав мне вернуться в авиацию, поднявшись в воздух в 24-ом и выполнив до 27-го двести полётов, спасая мою семью от голодной смерти. Но затем у меня не осталось времени на его пилотирование и мне пришлось уступить его Роско Тернеру, который через год продал его Говарду Хьюзу. Именно в картине последнего, знаменитых Ангелах Ада, заслуженно погиб мой потомок, по иронии судьбы сыграв роль немецкого бомбардировщика минувшей мировой войны.

S35, тоже ребёнок, но мертворожденный, дитя атлантической гонки, из за ретивости заказчика, Рене Фонка, не смог оправдать надежд. Но его смерть, как ни странно, всё равно послужила хорошей рекламой. Даже торопыга Фонк, снова доставший деньги у инвесторов, опять пришёл ко мне, но 20-го мая 1927-го года нас опередил Линдберг, до того безвестный пилот, он смог на своём одномоторном коне перелететь океан и дотянуть до Парижа. Но именно Линдберг, как ни странно, во многом способствовал успеху другого моего ребёнка. Именно его заключение для Хуана Триппа, о целесообразности использования в Латинской Америке небольших самолётов-амфибий дало жизнь первой десятке S-38. В начале 29-го года можно было спросить у любого американца, что он знает о S-38, и он не задумываясь ответит, что это лучший в мире самолёт, потому что именно на таких летает Линдберг, главный пилот-консультант компании Пан Америкен.

Самолёт стал чудовищно и заслуженно знаменит, он сделал то, что не удалось Муромцу, он стал мирным крылом над океанами. Именно под 35-й и под 38-й и разрабатывался план, который был мною озвучен на заседании *Союза Русских государевых людей, имени Великой княжны Киры Кирилловны*. Название было незамысловатым — *О рейде в СССР эскадры из 25 кораблей*, неожиданный авиационный удар которой смог бы свергнуть власть большевиков. Язык мой — враг мой, экспертиза дала очень большую вероятность того, что неудача атлантического перелёта Фонка — это саботаж агента ОГПУ. На следующее утро после катастрофы не вышел на работу, вообще исчез из города, один молодой механик, из пяти обслуживающих самолёт перед полётом. Так что не вышло новой ЭВК, как погиб Македонский не поделили диадохи его наследство, всякие РОВСы не поделили даже шкуры ещё не убитого ими медведя.

Я повернул голову, улыбнулся и с нежностью провёл, едва касаясь кончиками пальцев, по волосам спящего ангела, в образе моей жены. Как де Сутта похожа на Елизавету, мою земную Лилечку, короткая стрижка, форма носа, глаза, но вот характер… Сутте следовало родиться мужчиной, причём лучше сразу Императором, её склонность повелевать кажется мне чрезмерной, особенно сегодняшним утром. В сегодняшнее утро я перенёсся из мягкого домашнего уюта, сопровождаемого каждодневной умственной работой над совершенствованием летающих лодок, что давало мне покой и уверенность для дальнейших свершений. У Сутты, к сожалению, семья на втором месте. Нет, хотя она хорошая мать и жена, но её первенцем, безусловно, является работа. Все её сотрудники занимают в её сердце место вровень с детьми, она их, несмышлёнышей, так же опекает. Вот так вот и уживаемся, два трудоголика под одной крышей.