Гера Греев - Истинно арийский попаданец Страница 24

Активная зона стоит на сотах из бариевого бетона, которые служат коллектором для топлива первого цикла. Соты могут барботироваться горячим воздухом. Через активную зоны проходят: корпуса аэрлифтов, поднимающих топливо первого цикла в активную зону за счет инжекции и флотации горячим воздухом; корпуса кадмиевых стержней, предназначенных для управления цепной реакцией и корпуса импульсных питателей, через которые с помощью устройств, расположенных в нулевом подвале, циркулирует высоко обогащенное топливо второго цикла.

Количество и степень обогащения топлива первого цикла выбирается так, что бы, без подачи топлива второго цикла, в реакторе шла вялотекущая ядерная реакция.

Высокообогащенное топливо второго цикла подается в активную зону импульсно, на короткое время и в виде дозированных порций.

Каждый импульсный питатель состоит из двух коаксиальных труб: внешней трубы, из специальной стали и внутренней, из стали, с высоким содержанием бериллия.

Топливо второго цикла, в виде порции переохлажденного, до состояния густой ледяной шуги, расплава выдавливается сжатым воздухом по внутренней трубе в активную зону и, перейдя во внешнюю трубу, активирует процесс в реакторе.

В результате разогрева и плавления вязкой фракции, текучесть топливной смеси резко увеличивается и она, под действием гравитации и остаточного давления сжатого воздуха, возвращается в рециркулятор своего питателя. Из соображения безопасности каждый питатель представляет собой изолированную систему.

Реакция в активной зоне идет в виде коротких мощных импульсов с большой эмиссией быстрых нейтронов.

В процессе реакции происходит как наработка лития 6 в стеарате лития, так и наработка плутония в топливе первого и второго циклов.

Во время работы реактора, на подземном заводе, будет идти непрерывный процесс регенерации топлива и извлечения полезного продукта.

По реактору и бомбе я передал вам всю имеющуюся у меня информацию.

После обеда и в течение последующих двух дней руководители групп должны организовать обзорные ознакомительные доклады каждый в своей области.

После начала полномасштабных работ в «Урал 4» такие тех учебы будут регулярные, со сдачей зачетов и орг выводами.

Советую при подготовке для них материала поменьше умничать — в этой науке еще очень много нулевых подвалов.

После доклада Геста сразу же ушел.

На этот раз склоки и галдежа в зале не было. Физики собрались около доски и что то тихо обсуждали, изредка поглядывая на схемы. Многие, особенно теоретики из Урала 4, развившие увлекательнейшие теории о причинах нейтронных всплесков в собираемой активной зоне, выглядели очень смущенными.

Химики и металлурги собрались у крайнего стола и что-то уточняли между собой.

Военные специалисты, сразу после окончания доклада, направились к столам с закуской и то же что-то со сдавленными смешками обсуждали.

Курчатов подошел к руководителям. Да уж — рассмеялся он — убили вы всех этим своим «нулевым подвалом». А какие глобальные теории строились…

Ну, что же, будем работать.

Сталин и Берия переглянулись — каждый из них уже имел с Гестой по несколько своих, персональных «нулевых подвалов». И каждый подумал — … ну и доиграется у нас однажды этот старый козел…

Автомобиль тихо шелестел покрышками по осенним московским улицам и так же неспешно шел в его салоне разговор.

Лаврентий, ты хоть сам понимаешь, в чем суть склоки, которую поначалу устроили ученые?

В общих чертах — Геста мне объяснял взаимодействие отдельных частей реактора через его акустическое подобие.

Если на подвешенную на пружинах рамку закрепить разномастные колокола и дернуть за язык один из них, то зазвучат все — кто громче, войдя в резонанс; кто тише, качнувшись от колебания рамки.

Если над этой рамкой закрепить ровную мембрану с насыпанным, мелким сухим песком, то под действием звуковых ударов песчинки будут смещаться.

Каждый колокол воздействует на различные точки мембраны по разному, да еще и вместе с остальными колоколами. Как результат — на мембране песок нарисует картинку их взаимодействия.

Настройщику не очень и интересно, с какой частотой звука звучит каждый колокол. Он смотрит на картинку и либо меняет силу удара в колокола либо подбирает нужную комбинацию колоколов.

То же самое и с реактором — молекулам поверхностного слоя, который может просмотреть сканер, абсолютно без разницы кто их подталкивает, накачивая энергию.

Если накачка энергией выше определенного уровня, молекула, либо разрушается, либо сбрасывает полученную энергию. В разных точках поверхностной пленки молекула получает такую накачку от разных источников одновременно и наложение друг на друга этих источников создает такую же картинку, как и звук колоколов.

Аналогия конечно достаточно натянутая, но общий принцип верен.

На объектив сканера надевают различные фильтры — это тоже дает дополнительную информацию.

Яркость картинки можно усилить, если использовать специальное вещество, с люминесцентными добавками, разлитое на поверхности стеарата лития.

Главное — что бы оно не смешивалась со стеаратом.

Такой дополнительный слой полезен еще и тем, что он защищает стеарат от испарения и его свойства можно подобрать так, что схема охлаждения устройства существенно упростится — в теплообменнике будет охлаждаться только оно, отбирая тепло от разделительного слоя, с более капризным и тугоплавким стеаратом.

А проблема ученых крикунов — это точнее две взаимосвязанные проблемы.

Первая — они не знали о существовании «нулевого подвала» и проводимых оттуда настроечных работ, поэтому пытались объяснить полученную картинку в меру своих весьма скудных знаний и незаурядного гонора.

Вторая — всех получивших «избыточное» образование можно условно разделить на две части: способных воспринимать и создавать новое и способных только запоминать и выдавать на «гора» запомненное.

Причем, большую часть вторых абсолютно не интересует практический результат их работы — они считают конечным результатом именно умелую демонстрацию своей памяти.

Да они и не способны создать ничего реального — обычно, зацепившись за первое же знакомое слово, о котором они могут интересно поговорить, они теряют из виду и общую картинку происходящего, и необходимость получения практического результата.

Как правило, такой болезнью более всего грешат либо молодые ученые, которые, как они считают, знают ВСЕ, либо ученые в возрасте, мозги которых полностью закостенели и мысли могут ходить только по привычному кругу, как у шарманки.

Знаешь, мне это напоминает юношеский и старческий онанизм — первые не знают, что нужно делать с женщиной, а вторые уже не способны ничего сделать — но, проявить себя и почувствовать в руке мужское достоинство, хочется и тем и тем.

Такие люди как Курчатов, способные не только воспринимать и создавать новое, но и решать практические, в том числе и административные, задачи — в научной среде большая редкость.

Сталин засмеялся — ну у тебя и сравнения…

А Курчатова я сам высоко ценю как специалиста, не нужно ни твоего ни Гесты подталкивания.

Ну, Курчатов ладно — пожал плечами Берия — про него все известно и он вполне понятен.

А вот сам Геста…?

… Коба. Ты обратил внимание как он жестко «построил» научную братию? Раньше Геста так не делал.

Сталин усмехнулся — Раньше он у нас работал в основном с военными специалистами — людьми привыкшими к четкой субординации и поэтапному карьерному росту. Для таких людей иностранец-советник просто грамотный специалист, знаниями которого можно воспользоваться и который конкуренции не представляет.

Научная братия это нечто другое — вечная склока, вечное проталкивание себя гениального. А тут еще и новое направление, непаханая целина — каждый возомнил себя как минимум нобелевским лауреатом. В такой среде дисциплины без мордобоя не бывает по определению.

Вот Геста и провел показательный мордобой — натыкал их мордой в их собственную парашу и расчистил дорогу для Курчатова.

Сейчас среди них ни каких выяснения кто самый умный быть не может по определению…

С одной стороны — умных вообще не оказалось; а с другой стороны — свой Курчатов все таки предпочтительней этого, «…иностранного выскочки из НКВД…».

Да ты и не прав, что с военными он такого не делал. Вспомни «римские игры». Что бы такой непрошибаемый упрямец как Рокосовский свое мнение на сто восемьдесят градусов изменил, нужен был именно нулевой подвал, точнее темная в этом подвале. Когда нужно для дела, Геста не церемонится ни с кем и ни с чем и правильно делает.

Берия пожал плечами — может быть ты и прав. Но уверены ли мы, что все знаем об этом человеке.