Наталья Манусаджян - Боевой пекинес Мавка в поисках клонов (СИ) Страница 24

- Живут, - тихо прошептала Ильдико. – И даже радуются жизни. Я начала их уважать.

- Кого? – спросила Рея.

- Землян! Среди этого кошмара они все-таки упрямо двигаются вперед. Они все-таки эволюционируют. – ответила Ильдико.

И добавила:

- Нам легче. Мы знаем, что Добро побеждает, а они только надеются, что это так.

 Хрусталик погас. Сим спросил:

- Смотрим следующий или оставим на завтра?

- Смотрим, смотрим. – загалдели мы.

- И мы хотим посмотреть. – раздались новые голоса. В комнату уже входили мои родители и Сибелиус.

- Вот шли мимо, решили зайти – пробасил Сибелиус.

- Все равно порталы закрыты, делать мне пока нечего. – добавил Хранитель Земных Порталов Бонифаций, мой отец.

- Ну что же, тогда смотрим дальше.

И Сим включил хрусталик.

Глава 8. Кому же ты царство свое завещаешь?

В три года монголы сажали мальчика на лошадь, в пять -  давали в руки лук и стрелы. Конница была основной ударной силой Чингисхана. Каждый всадник снабжался четырьмя запасными лошадьми, а когда надо было выиграть время – воин даже спал в седле. За два дня они преодолевали огромное расстояние, не останавливаясь для принятия пищи, и вступали в бой мгновенно. В случае необходимости держались несколько дней подряд без пищи, питаясь только кровью своих лошадей. Суровый образ жизни подготовил их к превратностям войны; они выживали там, где любая другая армия того времени просто погибла бы!

Да! Гонимый всеми Темуджин, объединив племена, весной 1206 года у истоков реки Онон на курултае всех монгольских, тюркских и татарских степных народов был провозглашен верховным правителем-ханом с личным титулом «Чингис».

Я всматривался в хрусталик. От знакомого детского облика остались только глаза. Они стали жестче. Лицо его напоминало маску. Он не колебался. Никогда! И где бы он не находился ОНА была с ним. Нет, не жена, а Богиня Войны.

Он воевал и умнел одновременно. Монголия преобразилась: разрозненные и враждующие монгольские кочевые племена объединились в единое государство. Он стал первым законодателем в степях Азии, создал Великую Ясу, которая делилась на два крупных раздела: «Билик» - сборник изречений самого Темуджина и «Ясу» - свод законов, военных и гражданских с установлением соответствующих кар за неисполнение.

 В Ясе главное место занимали статьи о взаимопомощи в походе и запрещении обмана доверившегося. Нарушившего эти установления казнили, а врага монголов, который остался  верным своему правителю до конца, щадили и принимали в своё войско. Добром считались верность и храбрость, а злом - трусость и предательство.

Все население Темуджин-Чингисхан поделил на десятки, сотни, тысячи и тумены (десять тысяч), перемешав тем самым племена и роды и назначив командирами над ними специально подобранных людей из приближенных и нукеров. Все взрослые и здоровые мужчины считались воинами, которые в мирное время вели своё хозяйство, а в военное время брались за оружие.

Он создал сеть линий сообщений, курьерскую связь в крупном масштабе для военных и административных целей, организовал разведку, в том числе и экономическую. Должность и звания старших и высших военачальников - сотников, тысяцких и темников - он сделал наследственными в роду тех, кто своей верной службой помог ему овладеть ханским престолом. Так он создал Но воспримет эти знания лишь тот, кто в силу каких-либо нность. тем не менее, быстро ам. ывая предателя. великую империю, завоевав народы Сибири, Среднюю Азию, государство тангутов Си-Ся и царство Цзинь, которое позже назовут Китай.

Для эффективного управления столь обширными территориями Чингисхан призвал в свои ряды одаренного и опытного чиновника из свиты китайского императора. Случилось удивтельное! Елюй Чу-цай благотворно воздействовал на Темуджина. Все больше людей щадили монголы в войнах. Лучшие мастера вывозились в Каракорум – столицу империи, а на всех подвластных территориях установилась полная веротерпимость.

- Неизвестно кто на кого влияет больше: статуэтка на Темуджина или Темуджин на статуэтку, - вдруг произнесла моя мама.

- Ты права, Мава. – согласилась Лотта. – Мутационный импульс. Как еще объяснить тот факт, что наш герой очень быстро цивилизуется, несмотря на постоянные войны.

А время на Земле шло вперед. Темуджин взрослел, седел, старел. Появились дети. Только от старшей жены Борте у него было четыре сына: Джучи, Чагатай, Угэдэй и Толуй и множество дочерей, на котрых охотно женились высшие сановники. А были и другие жены. Империя росла. Хан задумался о будущем созданной империи. Все чаще, оставшись наедине он задавал вопрос: «Что случится после моей смерти?». А тут еще вторая жена Есуй поставила вопрос о наследнике. Да так изящно, в стихотворной форме:

«В мире не вечно ведь все, что родилось.

Как семя, народ твой развеется,

Когда, упадешь ты, владыко,

Как падает в бурю высокое древо.

Кому же ты царство свое завещаешь?»

И тут хрусталик погас. В той части Хрустального Кряжа, которая была ориентирована на Землю времен Темуджина, было тихо, а это означало, что новой информации пока нет - хрусталики начинали издавать тихий звон, когда информация была готова к просмотру. Поэтому, я стал усиленно изучать всю информацию по Китаю, вернее по трем царствам на его территории. Государство тангутов Си-Ся и государство киданей – Ляо мой подопечный уже завоевал. Держалось из последних сил государство Цинь, основанное народом чжурчже, которых монголы называли – нюйчже.

И тут мое внимание привлек даосский монах Чань Чунь, основатель ордена Лунмэн - «Драконьи Ворота». Во-первых, он держал учеников, а во-вторых он знал тайну нефрита!

Глава 9. Чань Чунь

Казалось, моя миссия провалилась! Порталы закрыты, Темуджин стареет и вот-вот умрет. Кому достанется тогда нефритовая статуэтка и какие беды она еще натворит?! И именно в этот момент Крист сообщил Совету Мудрейших, что порталы вот-вот откроются. От порталов пошла энергия, а это означало, что пространственно-временной коллапс ослабевает.

Меня стали усиленно готовить к возвращению на Землю. Для Темуджина прошла целая жизнь, для меня – всего лишь один оборот Нашего Мира вокруг Светила. Я готовился к роли ученика Чань Чуня. Слава этого святого старца была столь велика, что потянувшийся к знаниям Чингисхан, рано или поздно заинтересовался бы его персоной.

И вот свершилось! Но портал открылся слишком далеко от цели. Вот уже третий день я иду по земле полуострова Шаньдунь. Я двигаюсь к морю, туда, где живет философ-даос Чань Чунь.  Я иду днем, по дороге, совершенно открыто и, в то же время, я закрыт. Закрыт специальным полем, которе генерирует портативный торсионный завихритель, прикреплен-ный у меня на поясе. Так безопаснее. Я вижу людей, они меня нет. Только животные чуют мое присутствие.

 Чань Чунь! Его называют «Учитель». Человек честный, искренний и мудрый, он проповедует аскетизм и призывает людей вспомнить, что они ведомы Небом, а не плотью. Его приглашали к себе императоры всех трех царств Китая и он последовательно отказывал всем. Однако его отказ воспринимали с почтением и понимаем. Я иду, чтобы стать его учеником.

Права была мудрейшая Лотта:  Китай стал главной целью Темуджина, но лишь четыре года назад по земному времени он сумел завоевать Пекин – столицу царства Цинь. Став Чингисханом, Темуджин полюбил общение с мудрыми. Он обязательно пригласит даоса, известность которого распространилась далеко за пределы царства Цинь. И мне нужно успеть стать его учеником.

Вдали показались строения. Это Сихя -  родной город Чань Чуня. В ближайших зарослях я преобразился. Отключил завихритель, проверил все ли в порядке в моей одежде. Рукава длинные, чтобы прикрыть конечности, шляпа с широкими полями, чтобы прикрыть лицо. Вроде все в порядке. И я выхожу из зарослей.

Найти отшельника не составило труда. В родном городе монах-аскет популярная личность. Мне указали, где найти Учителя и вот уже я  стою у порога скромного жилища и, к ужасу моему, понимаю, что не знаю, что делать дальше! Стучаться или нет, войти или стоять. Ну неизвестно мне, как правильно входить к отшельнику!

И тут передо мной появился юноша. Он поклонился мне, я ему.

- Хочешь увидеть Учителя? – спросил меня юноша.

- Хочу постичь его совершенство, - ответил я, известной формулой.

- Приведи его,  Чао Цзуй цу, - раздался голос.

- Учитель услышал тебя, - улыбнулся Чао Цзуй цу. – Ты можешь войти.

Я вошел и увидел человека такой почтенной наружности, что спина моя сама согнулась. Я поклонился ему искренне. Он встал и поклонился мне в ответ.

Небольшого роста, он производил неизгладимое впечатление. Когда он сидел, он не двигался, как будто тело его было мертво; когда он стоял, он напоминал дерево, его движения были как гром, и он двигался как ветер. Казалось, вся его фигура светится! Чань Чунь приказал ученику выйти и тихо сказал: