Балканская республика - Андрей Миллер Страница 24

Ави сохранял спокойствие. Ветер усилился, подхватил его волосы: вместе с чуть разведёнными руками, открытыми ладонями, это сделало парня похожим на Иисуса. Малик удивился, что ему пришёл на ум именно Иисус.

— Никто не умрёт. — твёрдо повторил Ави. — Никто. Ребята, я прекрасно вас понимаю. Самому не за что любить эту страну, да и вообще людей. У вас тяжёлая жизнь. Она у всех тяжёлая: жизнь поимеет каждого, особенно в Республике. С вами поступают несправедливо. Но это не повод убивать! Убивая, вы добьётесь лишь одного: все страдания мусульман в Республике станут справедливыми. Это уже будет месть.

«Как в семнадцатом веке» — подумалось Малику. Он вспомнил руины Белграда, куда ездил на экскурсию школьником. В словах Ави был смысл — как, впрочем, и во всех словах Булута, которые Малик слышал за последний месяц. Недавно юноше казалось, что проповедях он нашёл столь желанный ответ, однако на деле лишь запутался пуще прежнего.

Сильнее всего хотелось домой.

Вопрос только, где у Малика теперь дом. В съёмной однушке Булута? Или в родной булгарской деревне? Или в другой стране — там, где с идеями газавата всё как-то более однозначно?

Меньше всего хотелось, чтобы домом стала тюрьма — но к тому всё и шло, пока приближалась машина полиции, а Булут продолжал размахивать пистолетом.

— Полиция, Булут! Легавые! Слышишь?! — заверещал Ибрагим.

— Слышу! Стволы на месте?

— У меня нет. — сказал Малик и сразу об этом пожалел.

Булут достал где-то четыре старых советских пистолета, но перед терактом выдал их только Зарифу с Ибрагимом. Лучше бы так и оставалось, но теперь брат всучил Малику оружие. Юноша слабо представлял, как им пользоваться, и учиться не хотел. Небольшой кусок железа в руке казался куда более тяжёлым, чем весил на самом деле.

— За мной!

Булут схватил Ави за ворот и потащил к пешеходному переходу: тот не сопротивлялся. Остальные последовали за главарём, ещё не представляя, что он задумал.

Зато Ави знал всё прекрасно, но совсем этому не радовался. Конечно, бомба уже не взорвётся. Но до парня наконец дошло: его план по спасению Малика не очень-то хорош.

Возможно, он даже был непростительно плох для человека, способного заглядывать в чужие головы, а следовательно — заранее понять, что представляет собой Булут. Да, силы далеко не всегда работали так, как хотелось, если вообще работали: это не магический шар. Но чёрт возьми — стоило получше разобраться в возможностях Алисы!

Хотя было ли на это время? Едва ли.

Бессмысленные сомнения. Оставалось действовать по обстановке, и прямо сейчас Ави счёл разумным просто дать ей развиваться. О да, он мог оказать сопротивление. Ещё как мог. Смог бы и раньше, а уж при помощи Алисы…

Уберечь Малика — вот задача. Он мог погибнуть в схватке на набережной. Полиция тоже может его застрелить. Нет-нет-нет, никаких резких движений. Нужно увести друга отсюда. Хоть своими ногами, хоть благодаря Алисе, но увести!

Булут волок Ави через проезжую часть: уже загорелся красный, водители начали сигналить — но прекратили, увидев в руках мусульманина пистолет. На другой стороне дороги, возле перехода, стояло инвалидное кресло: скрючившаяся на нём жирная старуха внимательно наблюдала за сценой. Ави вдруг понял, что видит каргу не впервые — просто прежде не обращал внимания.

Наверняка никто больше её не замечает. Как и ту девочку в лёгком платье. Но ведь надпись на зеркале видел Малик?.. Странно. Не сходится. Но к чёрту — не время для таких размышлений.

Булут направлялся к магазинчику на углу: силы говорили Ави о том однозначно. Чокнутый радикал одновременно слишком хочет устроить теракт и слишком испугался сирен: вместо среагировавших на аварию инспекторов представил себе броневик, полный спецназа. Поэтому…

— Булут, это глупо.

— Заткнись!

— Захват заложников — это глупо. Ещё хуже бомбы. О брате подумай! Не впуты…

Булут не поинтересовался, откуда Ави знает план — только врезал ему по рёбрам, оборвав фразу. Что ж: плевать на Булута, как и на двух его друзей. Пусть этих правоверных придурков закроют за железную дверь или перестреляют, как бродячих собак. Волновала лишь судьба Малика, и вот тут идиотский план Булута играл Ави на руку.

Ведь через витрину продуктового магазина Ави видел красную дверь. Ведущую, может, на склад или в административную каморку — не важно. Главное, что она была красной.

Глава 8

Людей внутри оказалось немного. За кассой сидел немолодой, почти уже старый мужик: полный, с лысиной и очень пышными усами. Он было вскочил со стула, но Зариф остановил его, пригрозив пистолетом.

Крепкий парень в спортивном костюме с начёсом сразу же смекнул, что происходит — он поднял руки и призвал всех не сопротивляться. Хотя парочка, единственные оставшиеся посетители, явно и не планировала: субтильный паренёк с серьгой в ухе перепугался пуще своей подружки, одетой в яркое пальто.

Пока Ибрагим по приказу главаря выталкивал их к витрине — «чтобы снайперы не стреляли», Булут швырнул Ави в проход между полками. Тот упал и теперь пытался отыскать под стеллажом слетевшие очки. Булут направил на него пистолет, хоть прежде это и не очень работало.

— Ну, курва, объясни-ка мне... Ты откуда всё знаешь? Малик рассказал, да?.. Малик! Ты ему всё рассказал?!

— Да я ниче…

— Ничего он не говорил.

— Так откуда ты, сука, узнал?!

Ави наконец нашёл очки и криво водрузил их на разбитый нос: одна из дужек погнулась. Не без труда сел, оперевшись на полку с консервами. Снова показал раскрытые ладони.

— Ты вряд ли мне поверишь, если начну объяснять. Слушай, Булут, ты только что совершил тяжкое преступление — это уже плохо, но пока не конец. Пока это не убийство и не взрыв. Можешь сесть лет так на семь и строить тюремный джихад, но о брате подумай!

— Не убийство? Вот тебя-то я…

— Не стоит пытаться меня убить.

— Это ещё почему?

— Ты расстроишь Алису.

Пока Булут пытался переварить это абсурдное заявление, Ави перевёл взгляд на Малика.

— Зачем тебе всё это? Ты же не джихадист. Ты даже не особый мусульманин, мы с тобой пиво пили. Мы сами чудом не погибли в метро. Одумайся! Ещё не по…

— Пиво пил? — Булут так возмутился, словно всерьёз ожидал от не особо религиозного брата соблюдения правил ислама. —