Конец эпохи - Юрий Ра Страница 24

— Приятно видеть твой позитивный настрой. Всё время удивляюсь, как ты ухитряешься скакать по мозолям уважаемых людей под их радостные крики — мама.

— Пока получается, не вижу смысла прекращать. Я в школе ничего про уход после восьмого класса пока не говорил. Но потихоньку перестраиваю процессы, чтоб они без меня справились.

— Не много на себя берешь, Жорка? С чем может не справиться школа без тебя?

— Папочка, загинай пальцы: с изготовлением историчных доспехов; с тренировками в кружке и секции; с поддержанием трудового энтузиазма; со сбытом произведенной спортивной амуниции. Не так уж мало, по-моему. Забыл — с организацией соревнований на городском уровне.

— Коль, что ты сразу начал осаживать мальчика, он правильно говорит. Нам самим пора окончательно решать, как и когда мы будем переезжать. Мне не хочется отпускать Жору одного в Тулу надолго.

— Мать, у нас взрослый парень, ему летом пятнадцать уже. Его ровесники поедут в другие города учиться в техникумы, и никто не говорит, как они там?

— А ты точно знаешь, что никто ничего не говорит? И как они там живут, знаешь?

— Я с Жоркиного возраста в интернате жил, вот смотри, не умер.

— Ага, я помню тебя немертвого после этого интерната, на карточке видела. И студентом тебя в Новосибирске видела — одни уши да глаза.

— Мам, Тула рядом, если проголодаюсь, на поезд и к вам отъедаться. Люди каждый день в Тулу от нас на работу катаются. Хотя, если билет покупать каждый день туда и обратно, чуть не полтинник выходит. Проще квартиру снимать. А если жилье дадут, то домработницу нанять. Девочка, ты чьих будешь? Я в прислугах у Милославского!

— Жорка, взрослый ты когда бываешь? Почему мы не видим?

— В комитете комсомола я взрослый, а дома рядом с вами отдыхаю душой. Можно?

— Можно, сынок. Отдыхай.

— Так что мы уже решили?

— Так ты сам сказал, не бежим. Летом начнем подыскивать варианты обмена. Пока денежку подкопим на доплату.

— Вам еще участок продавать. Идеально в апреле, перед основными посадками. Глядишь, и доплату копить не придется. А можете и зимой, чего время тянуть.

— А если не переедем?

— Уезжать надо отсюда, чувствую я. Вот прямо кричит всё во мне — уезжать!

Я не мог сказать родителям, что в мае восемьдесят шестого рванет Чернобыльская АЭС и наш городок попадет в зону радиационного заражения. Где Чернобыль, и где Узловая… а донесло осадки, хорошее такое пятно получилось. Чем потом чернобыльские выплаты получать, лучше сразу уехать. Плохой из меня попаданец, не присел на уши Андропову, и Горбачеву гадать на ладошке не поеду. Какие еще варианты бывают, читал ведь эти книжки попадунские. Ага, чаще ржал, чем в блокнотик выписывал. Да и блокнотик потерял, когда через портал провалился. Вспомнил! Надо захватить какую-нибудь Ротару и потребовать встречи с самым главным коммунистом. Далась мне эта Ротару. В смысле, не далась. А я и не просил. Онегин сказал, не с моим велосипедом в её дворец ехать. Тьфу! Хрень какая в голове опять. Нужен секс. Два секса. Один утром, второй вечером. А то мысли уходят куда-то. Про Чернобыль думал, между прочим. Хотя Ротару как раз с Украины, всё логично. Всё, я уже сплю, мама. Не буди меня утром, я в школу не пойду. У меня совещание в федеральном агентстве, я к десяти туда поеду сразу…

Глава 12

Турнир

Если ты поставлен директором, то будь готов встречать удары судьбы стоически. Да что там удары судьбы, того же Милославского, здоровья ему побольше и попутного ветра в корму. Хоть раз бы пришел в кабинет и сказал, мол прощай Иван Дмитриевич, перехожу я в другую школу, здесь я уже всё совершил. Вместо этого пришел опять с новой идеей — по лицу видно.

— Ну, что у нас плохого, Милославский?

— У нас школьный цех вместо уроков труда и учебно-производственного комбината для старших классов. Все школьники остаются на родной площадке, а не ходят к дяде. Работают по плану школьного цеха, зарабатывают денежку себе и школе. С меня рынок сбыта.

— Так нам еще рынок сбыта теперь нужен? И договоры поставки сырья, купля-продажа, проверки ОБХСС, к которым мы скоро привыкнем. Скажи только одно — за что? Что школа сделала такого лично тебе, Жора, что ты её старательно добиваешь вместе со мной?

— Иван Дмитрич, я где-то вас понимаю. Но и вы поймите, ученикам интересно, но если всё замрет на одном месте, пропадет эффект новизны и причастности к делу. Что они сейчас делают? Музей. А потом, когда витринами заставят весь этаж?

— А ты что предлагаешь?

— Продавать спортивное снаряжение для секций и клубов по историческому фехтованию, снабжать страну за нормальные деньги. Главное, самим не продешевить при осмечивании и калькулировании. И не забывать, что детям разрешено трудиться не более четырех часов в день, а платить им надо за все восемь.

— Откуда такие познания?

— Мама главбух. Я вот этими руками организую вам спрос, уже организовываю.

— Каким образом?

— Как представитель отдела спортивной и оборонно-массовой работы обкома комсомола. Обком заинтересован в профильном цехе конкретно нашей школы и готов обеспечить её заказами.

— Милославский, а ты там каким боком?

— Вот моё удостоверение, смотрите. — Как мальчишка, честное слово. Сам над собой смеюсь, а поделать ничего не могу. Опять же эти взбрыкивания моих гормонов подтверждают версию про мой возраст. А то давно бы на опыты сдали.

— Тебя послушать, гладко всё. А знаешь пословицу такая есть — гладко было на бумаге, да забыли про овраги. А по ним шагать.

— Угу. С песней весело шагать по просторам — песня есть такая. Ну Иван Дмитрич, ну мы ж комсомольцы, нам скучно на одном месте. Когда я вас подводил?

— Под проверку не ты? Скажи, что не ты!

— Не скажу, но ту тему закрыли. Зато школа прославилась уже чуть не на всю страну. Вон к вам экскурсии водят уже из других городов. Вы, небось, у ГОРОНО в любимчиках теперь.

— Конечно. Примерно как ты у меня. Шило в мягком месте.

— В мягком месте шилу хорошо, не сломается.

— Иди-ка ты, Милославский, куда там тебе нужно. А я думать буду. В обкоме уже растрезвонил?

— Как колокольчик.

И колокольчик ушел, оставив директора в состоянии неопределенности, когда не знаешь, материться или молча выпить рюмочку лекарства от нервов. А лучше