Я – Распутин. Сожженные мосты - Алексей Викторович Вязовский Страница 24

Видать, не жена, но нам-то что за дело? Согласились, этот «цу» сразу повеселел и доверительно шепнул Лене, что его подруга тоже знает русский. Набрал номер от портье, замершего в почтительном ужасе, бросил в трубку пару слов и пригласил нас в коляску.

Где-то в центре экипаж остановился, и к нашей компании присоединился четвертый персонаж. Молодая дама с веером и прогулочным зонтиком.

Пассия Фюрстенберга оказалась фигуристой блондинкой в муаровом платье, скрывавшей лицо под вуалеткой. Я пригляделся, женщина заметила мое внимание, улыбнулась. Ну же… Гюльчетай, покажи личико!

Макс представил нас. Анна Леопольдовна Чернышева.

– Русская?? – удивился я.

– Да, мой прадедушка, генерал-майор князь Александр Иванович Чернышев в 1813 году брал Берлин.

Вот это номер!

– У него был роман в столице, с немкой, моей прабабушкой… – Анна замялась. – Родился отец. Семья дедушки не приняла бастарда, он жил и воспитывался в немецкой семье. В России никогда не был.

Чернышева подняла вуалетку, на нас глянули зелёные глубокие глаза. Будто в омут нырнул. На лице отражается сила характера. Хороша! Породистый нос, тонкие губы… Лена, завидев мою реакцию, наступила мне на ногу.

– Дай Бог, побываешь на Родине дедушки, – произнес я. – Буду молиться о том.

Катались по Унтер-дер-Линден, где же еще? Макс, как культурный человек, предложил отправиться на Музейный остров, посмотреть коллекции античного искусства. Но где Распутин, а где Древняя Греция? Пришлось в рамках выбранной роли воротить нос и ехать в Тиргартен.

Аллеи, статуи, публика фланирует… красота. Дамы отправились пудрить носики, а Макс показывал мне аллею, уставленную памятниками. Ткнет в рыцаря с мечом: «Отто дер Цвайтер фон Бранденбург!», я ему: «Кайзер?», он мне: «Найн, маркграф дер Бранденбург», ткнет в чувака с посохом и в треуголке: «Фридрих Вильхельм дер Дритте!» – «Маркграф?» – «Найн, кениг фон Пройсен унд курфюрст фон Бранденбург!» и еще что-то по-немецки. Обстоятельно поговорили – там этих кенигов-маркграфов штук пятьдесят понатыкано. А тут и дамы подоспели, причем Макс с Анной перемигнулся, и они ловко так поменялись парами – Чернышева меня подхватила, а Макс – Елену. И обратно по аллее, в нескольких шагах друг от друга.

Анечка тут же начала расспрашивать меня о царице, что да как. А на меня нашло, и я прям в лоб спросил:

– А Макс тебе кто?

Чернышева запнулась, покраснела малость и после паузы выдала:

– Друг.

– Сердешный?

Тут уж она надолго замолчала. А потом, видимо, решила, что терять нечего, все равно на виду всего Берлина с сибирским мужиком фланирует, и пустилась в объяснения:

– Да. Он хороший. Очень старая семья, настоящий фюрст, князь то есть.

– Богатый, небось? Поместий много?

Терять уже нечего, Чернышева фактически признала, что любовница, так что стала нахваливать Макса, и по всему выходило, что цу Фюрстенберг непрост, ой как непрост. Одно имя чего стоит – Максимилиан Эгон Кристиан Карл Алоиз Эмиль и еще что-то, и такой же лес титулов, фон, дер и цу. И что землевладелец первейший – имения в Австрии, Венгрии, Вюртемберге, Бадене и Пруссии, причем в трех последних владения такие, что он там в ихней палате херров заседал, а в Прусском парламенте даже был вторым лицом. И что бывший кавалергард. И что… тут Аня чуть было не замолчала, но сгорел сарай – гори и хата! Прямо сказала, что Макс – друг Вильгельма.

Да уж. Я-то думал, ну там чиновник какой, по иностранным делам много аристократов служит, а тут вона как. Что сказать, уважили немцы, молитвеннику русского царя дали в гиды друга германского императора. Как там, «базар держать людей в уровень посылают».

Не дожидаясь темноты, отправились ужинать. Что там за ресторан был, что ели, не запомнил, разговор уж больно интересный пошел. Барышни переводили, а я фоном думал, что простота нравов необычайная, у нас, небось, такие вопросы за тремя кольцами охраны обсуждают, в особо защищенных помещениях, с глушилками и прочим. А тут – вербуй Чернышеву и качай информацию прямо из дворца кайзера. Надо, кстати, это кое-кому по возвращении в Россию подсказать. Теперь у меня даже есть кому закинуть…

Слушал я, слушал все эти подводки, а потом бухнул напрямую:

– А что, господин хороший, как думаете, продадут мне завод?..

Макс даже бровью не повел. Дожевал, вином запил и, глядя мне в глаза, сказал:

– Понимаете, либе Грегор, одно дело продать союзнику или дружественной державе, а другое – частному лицу.

– Так мне большой, как державе, не нать. Мне маленький, чтобы простые телескопы для народа делать. Это ж не только союзникам можно?

Пусть маленький, я же с наших не слезу, пока они производство не развернут в несколько раз.

И пока я это представлял, Макс разговор от союзников и дружественных держав вывернул на мировую политику. Вернее, на Балканский вопрос – что там Россия забыла?

– Так православные же, единоверцы наши.

– А босняки? Они ведь мусульмане, какое дело России до Боснии?

А действительно, что нам Босния? Я задумался. Австрияки и так ее оккупировали, не сегодня-завтра аннексируют, что вызовет немалые проблемы у русской дипломатии. Да, сербы будут недовольны, но сколько от них толку? Да и мы им помочь через все Балканы не сможем. Да и передерутся они там все лет через пять. В чистом виде токсичный актив. Адский котел, все всех готовы поубивать. Вон, Македония – там вообще резня нон-стоп, нынешние бомбы не зря «македонками» зовутся, да и «стрельба по-македонски» от того же корня. Чего там еще хотели выцыганить в боснийском кризисе, согласие Австрии на Проливы вроде бы? Так не дадут нам Проливы, как ни интригуй.

– Вы знаете, либе Грегор, кайзер очень серьезно относится к единству германской нации и, безусловно, поддержит интересы наших австрийских братьев на Балканах.

– Не знаю, как там господа в Петербурге, я вам по-простому скажу. Торговлишки нашей в Боснии нет, пусть Австрия басурман забирает!

– Так ведь Сербия протестовать будет, а следом русский кайзер!

– Ясное дело, будет. В Боснии этой, небось, вдоль границы сербов живет несчетно.

Макс подумал и кивнул.

– Да, восточные районы почти полностью сербские.

– Ну так и отдать их Сербии! Австрии мороки меньше, сербам радости больше, все довольны, воевать не за что.

Дамы уже давно замерли и только губами шевелили, когда переводили. Гроссе айропиеше политик!

– Интересный ход, – задумался Макс. – Полагаю, что Германия и Россия много могли бы сделать вместе. Если бы вы могли донести эти мысли до русского царя…

Рвет подметки прямо на ходу. Нет, этот «цу» явно не только друг кайзера…

– Немцам с русскими дружить надо. Никто