Мент. Одесса-мама - Дмитрий Николаевич Дашко Страница 24

— Так пусть щёлкает — чего ждать? — усмехнулся я.

Савиных сел рядом и, обхватив руками голову, простонал:

— Гриша — ты покойник! Угораздило же меня связаться с тобой!

— Не надо ныть, Рома! Забыл, где работаешь? Запомни: те, кто действительно собираются убить тебя, не угрожают!

Он окинул меня страдальческим взором.

— Етить-теребить! Да вы что там в омском угро все такие наглухо отбитые⁈ Ему говорят, что он без пяти минут труп, а он тут целую философию разводит.

— Рома, кончай паниковать! Раз от тебя всё равно толку мало — займись вот этими персонажами.

Я подвинул в его сторону протоколы допроса Керманова и Стеклова.

Савиных удивился.

— Что-то я не понял, кто из нас наставник, а кто стажёр…

— Ну вот видишь — стоило только сыграть на твоём самолюбии, как ты тут же успокоился. Короче, надо этих граждан прощупать со всех сторон. Есть у меня чуйка, что один из них, а то и оба причастны к ограблению склада. Времени тебе, — я посмотрел на часы, — до семи, край — семи тридцати утра.

— Почему?

— Потому что в восемь будем докладывать Барышеву о первых результатах, а мне нужно, чтобы они у нас были.

— Гриша, ты что — выслуживаешься?

— Работу работаю. И ты будешь работать её со мной. Давай, Рома, не облажайся, я в тебя верю.

— А ты чем займёшься? — спросил он.

Я слегка зевнул.

— А у меня ещё налёт на Акопянов и убийство гражданки Будько.

— Слышал, что в нём Акопяна подозревают, — проявил осведомлённость Савиных.

— Есть такое дело. Причём Акопян ещё и усугубил подозрения: сбежал, но ничего, Френкель обещал подогнать его к нам в угро к вечеру. Надо б успеть туда пораньше приехать, чтоб допросить.

Нижняя челюсть Романа чуть не вывалилась на пол.

— Кто тебе обещал и чего? — судорожно выпалил он.

Я лениво потянулся.

— Уши надо чистить, Рома. Я ж тебе русским языком сказал, что гражданин Френкель обязался поспособствовать доставке гражданина Акопяна в уголовный розыск. Ещё раз повторить?

Савиных ошалело покачал головой.

— Н-не надо, Гриша! Я т-тебя п-понял, — он даже стал заикаться от волнения. — Д-далеко пойдёшь, если тебя не убьют.

— Да я так-то и сам кого хочешь убить могу, — сказал я, поднимаясь. — Вот получу револьвер и сразу…

— Что — сразу? — испугался Савиных. — Убивать начнёшь?

— И сразу почувствую себя человеком, — ухмыльнулся я. — Держись меня, Рома, и тогда не пропадёшь.

— Нет, тебя точно контузило! — сквозь зубы произнёс он.

— Причём, не один раз, — подтвердил я его догадку.

Чем больше народа вокруг станет считать меня отмороженным, тем выше вероятность нашей встречи с Папой. Я должен казаться ему очень и очень ценным кадром. Только тогда он выйдет из тени.

Перед тем, как приехать в угро, я заскочил в профсоюзную столовку и перекусил. Бог его знает, когда доведётся поужинать и будет ли это в спокойной домашней обстановке.

На сей раз кабинет не пустовал, я застал в нём Ахметку, торопливо допивавшего чай.

— Приятного аппетита!

Он кивнул, продолжая отхлёбывать из стакана в металлическом подстаканнике.

— Что там по перестрелке? Не зря сгоняли?

— Сгоняли, может, и не зря: но какая-то ерунда получается: оказывается, был бандитский сходняк. Банда Кольки Золотого Зуба — ты его вряд ли знаешь, что-то не поделила с конкурентами, ну и сначала хотела договориться по-мирному: устроила встречу на блатхате.

— Стрелку забили…

— Чего?

— Это у нас так в Омске говорили, когда одни бандиты договаривались о встрече с другими.

— А… Ну, короче, Колька и его дружки засели на хате у Крысиса, есть такой мутный типчик — в прошлом сутенёр, стали ждать. Вдруг, слышат шум мотора, во двор к ним въезжает броневик и ну давай шмалять по хате из пулемёта. Банда решила, что это облава, покидала оружие, ноги в руки и бежать…

— И что — действительно облава?

Ахметка усмехнулся.

— Если бы. Мы всех обзвонили: от ГПУ до военных — никто никаких облав не устраивал.

— А наши? — предположил я.

— Если б были наши, мы бы узнали первыми. Короче, ни хрена непонятно. Хорошо хоть без трупов обошлось. Будем выяснять, откуда броневик взялся. Завтра в военную часть поеду.

Он допил чай.

— Всё, пора домой. А ты чего тут застрял — дежуришь что ли?

— Нет. Меня в дежурство пока не ставят: молодой, неопытный, — с иронией сказал я.

— Так чего ждёшь? Пошли по домам, пока светло.

— Да я б с радостью. Человечка одного жду.

— Что — стрелку ему забил? — подмигнул Ахметка.

— Вроде того, — улыбнулся я.

Глава 20

Время шло, терпение моё уже начало иссякать, а Германа, то бишь Акопяна всё ещё не было. Похоже, гражданин Френкель не прислушался к моим угрозам.

Неужто придётся воплощать их в жизнь?

Но тут в дверь робко поцарапались.

— Входите!

На пороге появился Баграт Самвелович с чемоданчиком в руках. Кажется, именно его он уронил, когда сбегал от меня из подъезда.

— Ба! Какие люди!

— Я собственно это… — Акопян замялся.

— Проходите. Не стесняйтесь.

Он покорно вошёл в кабинет и замер, не зная, что делать дальше.

Я указал на свободный стул.

— Садитесь, Баграт Самвелович.

— Спасибо…

Он опустил толстый зад на предложенное место и уставился на меня унылым взглядом.

— Мне сказали, что я должен к вам прийти.

— Вам правильно передали мою просьбу. Рассказывайте, Баграт Самвелович.

— Что?

— Меня интересуют подробности вашего вчерашнего визита к Марии Будько.

Он опустил голову и что-то произнёс себе под нос.

— Не бубните, Баграт Самвелович, — поморщился я. — Говорите чётче и понятнее. Я не собираюсь догадываться, что вы там лепечете.

— Понимаете, гражданин следователь…

Я пропустил мимо ушей этого «следователя», пусть называет меня как хочет.

—… я долго думал, откуда налётчики могли знать про мой сейф. Ну вы ж понимаете — о таких вещах распространяться не принято… Сначала подумал, что супруга сболтнула кому-то лишнего, но потом понял — это я, дурак, виноват! Неделю назад водил Машу, ну то есть Марию Будько в ресторан. Там мы, как водится, выпили, я хорошенько принял на грудь, ну и разболтал все свои секреты…

— И вы решили выяснить у неё: она или не она навела на вас бандитов?

— Да. Я сказал жене, что отлучусь по делам, а сам поехал к Марии. Вы не подумайте, я — человек мирный, никогда и никого в жизни не убивал! Меня даже в армию не брали по состоянию здоровья.

— А что у вас со здоровьем?

— Давление, голова кружится, кровь часто носом идёт. Иногда в обморок хлопаюсь, совсем как барышня-курсистка.

— Бывает. Продолжайте, Баграт Самвелович.

— Приехал к ней на квартиру. Она в коммуналке живёт…

— Я знаю.

— Стал звонить — вместо неё дверь соседка открыла, впустила меня в квартиру. Я в комнату Машину вхожу, а она там… мёртвая, с чулком на шее. Я тогда страшно перепугался и сбежал. Собственно, вот и вся история, — вздохнул Акопян.

— А может это всё-таки вы на неё разозлились и убили в порыве мести?

— Что вы, гражданин следователь! Я и дрался всего один раз в жизни, когда в гимназии учился… А тут — убить человека, женщину… Я бы не смог.

Я внимательно осмотрел его: усталый, задёрганный, подавленный — похоже, он говорил правду и действительно никого не убивал.

— Хорошо, допустим, всё было так, как вы сказали. Тогда, кто по вашему мнению мог убить Марию?

— Я… Я не знаю, гражданин следователь…

— А если подумать? Вы в курсе, что у Будько были другие любовники, кроме вас.

— Да.

— И вас это не удивляло?

— Нет. Я ведь не собирался жениться на Маше. Она это знала и позволяла себе встречаться с другими. Я был не против. Главное, что она была разборчивой и ничего бы не подхватила…

— Интересная история. Кого из любовников Марии вы знаете?

— Лично — никого.

— Мне сказали, что к ней часто заходил бывший солдат-инвалид на одной ноге…

Акопян усмехнулся.

— Чушь собачья! Никакой это не инвалид!

— Так-так… С этого места поподробней.

— Видел я его как-то раз. Представьте себе — преспокойно шёл на двух ногах и без всяких костылей. Знаете, нищие часто так делают — одну ногу подвязывают и изображают из себя калеку.

— То есть хотите сказать, что он — нищий?

— Знаете, не часто можно увидеть нищего, который заходит в комиссионный магазин и выходит оттуда с несколькими свёртками покупок.

— Погодите… Вы что — проследили за ним?

— Каюсь, был грех…

— Ну и? Куда в итоге привела слежка?

— Я его потерял в районе Институтской, — печально сообщил Акопян.

— Жаль. Как его зовут, знаете?

— Только имя — Денис.

— Хорошо. Последний вопрос: Маша пользовалась театральным гримом?

— Нет, конечно.