Роман Злотников - Генерал-адмирал. Взлет Страница 25

Все молчали, переваривая услышанное. Никаких душевных терзаний по поводу того, что часть их деятельности затронет интересы нашего вроде как официального союзника — Великобритании, — я на лицах ребят не увидел. Что собой представляет этот монстр, все они прекрасно знали. «Англичанка гадит», и никаких других действий в отношении России она никогда не предпринимала и предпринимать не будет. Так что наш нынешний союз временен и неустойчив. Более того, скорее всего сейчас, возможно даже в эту минуту, а может, днем раньше или позже, где-то там, в британских кабинетах, идет некий разговор, подобный этому, но направленный на ослабление и ограничение влияния России. Так было раньше — столетия назад, так будет и позже. Британия превыше всего! И это есть главный постулат, перед которым меркнут все подписанные договоры и взятые на себя обязательства…

— Несмотря на то что для каждого из вас подготовлена легенда, — продолжил я спустя некоторое время, — а также на то, что каждый из вас пройдет определенную подготовку, вы, господа, отправляетесь отнюдь не для исполнения некой разведывательной миссии. Нет. Вы отправляетесь туда жить… Именно поэтому я говорю с вами столь откровенно… И жить вместе, хотя с точки зрения агентурной работы это несусветная глупость. Имя и личность агента не должен знать никто, кроме его куратора. Но вы не будете обычными агентами. Вы будете… проводниками, атаманами казачьих ватаг, первопроходцами России. И каждый из вас при необходимости должен иметь возможность обратиться к другому или другим за помощью. Хотя злоупотреблять этим я бы не стал, иначе усилится опасность вычислить, кто вы действительно такие. Большинство присутствующих здесь — мусульмане, остальные могут принять ислам. Вы также можете завести семью. Более того, я настоятельно советую вам породниться с тем или иным влиятельным родом, войти в ближний круг правителя, а лучше наследника. Я гарантирую вам, что, если обстоятельства сложатся благоприятно, все ваши отпрыски будут приняты в Пажеский корпус и при желании займут достойное место в высшем свете империи. Хотя я бы не рекомендовал, ибо это будет означать раскрытие вашей легенды и позволит связать вас с Россией. Но если понадобится — пусть. Я не обещаю одарить вас богатством, но если вы окажетесь упорны и успешны, оно мимо вас не пройдет. Нефть — дело прибыльное, а в будущем прибыль только увеличится. И я обещаю, что вы получите достойную долю от этой прибыли. Но все зависит от вас. Будьте смелы, упорны и стойки. И Россия скажет вам спасибо…

Когда последний из офицеров, которым предстояло перед отправлением к месту будущей деятельности пройти полугодовой курс интенсивной подготовки, покинул зал, я еще некоторое время сидел в кресле, задумчиво глядя им вслед и размышляя, не слишком ли я поторопился. Война еще не началась, а я уже планирую и перекраиваю послевоенный мир… А впрочем, может, все проблемы Российской империи заключались в первую очередь в том, что она умела побеждать, но у нее не часто получалось охранить эти победы и воспользоваться их итогами? Причем охранить зачастую именно от тех, кто вроде бы считался ее союзником… Возможно, теперь будет по-другому. Ну а если и нет… что ж, я всегда предпочитал жалеть о том, что рискнул, попробовал — и не получилось, нежели о том, что мог, но не рискнул даже попробовать.

Глава 6

— Господин подполковник, штабс-капитан Дажнев для дальнейшего прохождения службы прибыл!

Сидевший за столом сухощавый подполковник поднял на Дажнева взгляд и, усмехнувшись, махнул рукой:

— Не тянитесь так, штабс-капитан, я всего лишь дежурный по роте.

Дажнев ошарашенно уставился на подполковника:

— По к-какой роте?

— По Четвертой, — продолжая усмехаться, сообщил подполковник. А затем весело поинтересовался: — Так вам что, не разъяснили, что такое «пробная офицерская часть»?

— Ну… нет, — потерянно мотнул головой Дажнев. — То есть… да нет, никто ничего не объяснял. Я год был с ротой в командировке, на Колыме. Диких старателей гоняли. А приехал — и как снег на голову. Роту на расформирование — сроки службы-то сократили, так что у меня три четверти бойцов, как оказалось, давно уже дома должны были быть. Самому — предписание в зубы и сюда. Никто ничего не объяснил, — повторил он. — Я сам думал, что…

— Что? — поднял бровь подполковник. — Мы тут, знаете ли, разные версии коллекционируем. Ну, кому что в голову пришло. Такие, знаете, перлы некоторые выдают… — Он хмыкнул, как видно что-то припомнив. — Так что вы подумали?

— Да ничего, собственно, — пожал плечами Дажнев. — Думал, это часть, где в командирах лучшие офицеры с боевым опытом.

— Маньчжурец? — заинтересованно уточнил подполковник.

— Да, — кивнул штабс-капитан.

— Фон Корф Андрей Андреевич, Второй уссурийский, — представился подполковник, протягивая руку. — Одно вы угадали — маньчжурцев здесь много.

— Дажнев Георгий Янович, — щелкнул каблуками штабс-капитан. — Тамбовский пехотный. — И, вздохнув, добавил: — Был.

— Не расстраивайтесь, штабс-капитан, — мягко произнес подполковник, — тут таких «погорельцев», как вы, почитай три четверти.

— А почему «погорельцев»? — удивился Дажнев.

— А как нас еще называть, коль мы без кола да без двора? — усмехнулся подошедший мужчина с погонами капитана. — От многих полков-то хорошо если по батальону осталось, а то и вообще несколько рот. Да и в тех всей службы теперь только караулы нести да казармы ремонтировать, прочее — вольные работы. — Тут в его голосе прорезались злые нотки: — Да и те, где полный комплект личного состава, — разве полки? С этим сроком службы в один год разве солдата подготовишь? И подготовки той — пятнадцать недель всего. А потом лопату в руки — и пахать. Не воинские части, а инвалидные команды. Сделали из армии невесть что, уроды!

Штабс-капитан молча наклонил голову, соглашаясь с незнакомцем, а тот, опомнившись, коротко поклонился в ответ:

— Капитан Мерер…

Но продолжить филиппику ему не дал подполковник.

— Остыньте, Михаил Маркович, — мягко произнес он, и капитан только скрипнул зубами, после чего повернулся и молча отошел. Но не далеко.

— Ладно, Георгий Янович, — обратился фон Корф к Дажневу, — идемте, покажу вам вашу койку. Кинете вещи, а уж там и наверх поднимемся, в штаб.

— Койку? — удивился штабс-капитан. — Я, знаете ли, думал квартиру снять в городке. — Он смущенно улыбнулся. — Нам после Колымы хорошую премию выдали. От Колымских золотых приисков…

Стоявший в двух шагах капитан Мерер зло рассмеялся:

— Квартиру? В городке? Забудьте. Вы теперь знаете кто? Ря-до-вой! И место ваше вот здесь — в казарме.

— Но… как это?

— А вот так, — мягко усмехнулся подполковник. — Пробная офицерская часть означает именно то, что означает. Что это часть. Что она пробная. И что все в ней — от рядовых стрелков до командира — офицеры. Даже унтеров нет. Так что идемте за мной…

Весь следующий день штабс-капитан Дажнев был предоставлен самому себе. К его удивлению, многие об этой «пробной офицерской части» неплохо знали еще до того, как сами сюда попали, и потому пересказывали друг другу жуткие истории о том, что тут начнется вот буквально завтра. Ибо три первые такие «пробные офицерские части» были организованы еще год с лишним назад, и все здешние командиры, начиная с отделенных, уже прошли через них. Но на расспросы Дажнева командиры — вот сволочи! — никак не реагировали, а просто молчали и улыбались эдак предвкушающе…

Впрочем, первую половину дня он провел в хлопотах — офицеру-рядовому здесь было положено некоторое дополнительное довольствие, по большей части вещевое, ну и на учет встать надо было. Так что с утра, бросив вещи под койку, Дажнев представился в канцелярии, взял предписание на получение «нового пробного образца формы и снаряжения», сходил за ними на склад, а затем почти час разбирался со странной конструкцией из толстых брезентовых ремней и пряжек, явно изготовленных методом холодной вырубки (уж на такое он насмотрелся), а потом завороненных. «Сбруя», как обозвал ее подошедший фон Корф, отделенный командир Дажнева, неожиданно оказалась очень удобной и после подгонки легла на плечи, спину и живот, будто на него пошитая. Хотя будет ли она настолько же удобной «в поле», надо еще проверить. Ну да недаром же это называется «пробный образец снаряжения» — проверим. Что же касается «пробного образца формы», то он отличался от обычного только расцветкой, более короткой гимнастеркой да парой дополнительных карманов.

Как выяснилось, из-за командировки Дажнев прибыл одним из последних. Уже на следующее утро их вывели на плац и, построив в четыре шеренги, объявили, что основной целью создания подобных частей является внедрение в жизнь российской армии новой практики организации занятий и подготовки личного состава, а также подразделений и частей. Вещавший перед строем генерал Кондратенко, отличившийся энергичными действиями против инкоусского десанта, призвал их не только механически исполнять все требования назначенных командиров, но и «подойти к занятиям творчески». Потому как ему и всей группе, осуществляющей реформы в Российской армии, очень важно мнение «практиков».