Михаил Михеев - Гроза чужих морей Страница 25

Эффект от попаданий был сокрушительным. Входя под большим углом в палубу, бронебойные снаряды протыкали корабль практически насквозь и рвались у самого днища, внутренними взрывами вырывая из него целые куски. Какие-то пробоины оказывались над уровнем ватерлинии, но большинство оказались куда ниже. В принципе, этого было достаточно, чтобы отправить корабль на дно в рекордные сроки, однако точку в этом поставил один особенно удачливый снаряд, взрыв которого просто-напросто перебил киль "Адзумы". Сразу же после этого броненосный крейсер переломился пополам и стремительно затонул, унеся с собой большую часть экипажа.

Вторым под удар попал легкий крейсер "Акицусима". Если честно, попал по ошибке – в горячке боя и не такое случается. Однако от того, что это была ошибка, тем, кто находился в тот момент на крейсере, легче не стало. Восемь попаданий буквально разметали этот практически небронированный крейсер на куски, и он скрылся под водой не только еще до того, как его команда спустила шлюпки, но и до того, как вообще поняла, что, собственно, происходит. Это, конечно, если к моменту гибели на корабле вообще остался кто-то живой, хотя, разумеется, возможно всякое.

А вот "Якумо", следующая жертва трагедии, как ни удивительно, уцелел. Хотя чему тут удивляться? Немцы всегда строили добротно, можно сказать, на века. Правда то, что корабль остался на плаву, сейчас мало что значило – уже после того, как медленно погружающийся корабль приткнулся к берегу, в корму ему угодил снаряд, и Того, будучи профессионалом, не обольщался – левый винт наверняка оторван, вал перебит, корма, несмотря на усилия помп, медленно, но неуклонно затапливается водой. На фоне этого свернутый в трубочку руль с пером, изогнутым под немыслимым углом, выглядел минимально возможной неприятностью. Повезло еще, что крейсер готовился к выходу в море, и машины его были под парами. Именно поэтому, когда на "Якумо" обрушились русские снаряды, поражая своей мощью знающих толк в боеприпасах японцев, разрушили ему надстройки и оторвали оба орудия носовой башни, заодно сделав еще и несколько подводных пробоин, командиру корабля удалось сразу же дать ход. Даже выход из строя шести котлов не помешал искалеченному крейсеру доползти до мелководья. Однако, хотя он и не затонул, в нынешнем состоянии "Якумо" был абсолютно бесполезен и перестал существовать, как боевая единица.

Флагман Камимуры, "Идзумо", исчез в одной мгновенной вспышке. Сразу два снаряда проткнули одновременно палубу возле носовой и кормовой башен и поразили погреба главного калибра. Это почти невероятно, но погреба взорвались одновременно. Ну, или почти одновременно, кто будет считать миллисекунды… Над водой выросло грибовидное облако, принятое в первый момент кое-кем, уютно устроившимся невероятно далеко от этих мест, за результат применения спецбоеприпасов. Впрочем, сила взрыва и без того впечатляла. Достаточно сказать, что одна из вырванных им броневых плит долетела до стоящего в двух кабельтовых "Микасы" и, проломив его броню, намертво застряла в надстройке чуть ниже и впереди кормового мостика. Несколько матросов на палубе японского флагмана и еще нескольких кораблей, на свою беду оказавшихся поблизости от "Идзумо", получили ранения от разлетевшихся во все стороны осколков, а некоторых эти осколки отправили на встречу с предками. Самому Того, как раз в тот момент выбежавшему из каюты, чтобы посмотреть, что творится, тяжелый зазубренный кусок металла ударил в плечо, к счастью, вскользь и, просто вырвав походя клок мяса, с практически неслышимым на фоне всеобщей огненной вакханалии звоном ударился о переборку, сбив краску. На большее, правда, его ярости не хватило, но и этого было немало. Сейчас рука адмирала висела на перевязи и чувствительно ныла при любом неловком движении.

"Идзумо" погиб быстро, со всем экипажем. Разделил судьбу своего флагмана и адмирал Камимура, один из наиболее грамотных флотоводцев Японии. Ну что же, скорее всего, ни он, ни его люди даже не почувствовали боли и не поняли, что произошло – настолько быстро оказался уничтожен корабль.

На фоне этого безобразия броненосный крейсер "Токива" выглядел даже как-то скромно. Просто лег на борт и почти мгновенно перевернулся кверху килем, после чего неторопливо скрылся под водой. Страшно даже представить, что чувствовали его моряки в последние минуты, а может, и часы жизни, оставшись запертыми в отсеках, которые не были залиты водой, где остался воздух… Спасти их не было никакой возможности, да они и сами, скорее всего, прекрасно это понимали. Из экипажа крейсера спаслось меньше десятка человек, которых внезапный артиллерийский налет застал на верхней палубе, и которые успели не только сигануть в воду, но и догадались отплыть подальше от гибнущего корабля.

Как ни странно, жестоко разделавшись с крейсерами, русские не стали избивать японские броненосцы, хотя, как полагал Того, они могли перетопить их с той же легкостью. Доказательством правоты его подозрений служил броненосец "Сикисима", один из лучших в мире броненосных кораблей в мире. Был… Сейчас на том месте, где он стоял до того, как русские обратили на него свое "благосклонное" внимание, видны были лишь небольшие водовороты над верхушками мачт.

Разумеется, броненосец оказался крепким орешком – и потому, что, по сравнению с крейсерами, пусть и броненосными, он был не в пример лучше защищен, и потому, что просто был почти в полтора раза больше. Однако два десятка снарядов нанесли ему повреждения очень похожие на те, что перед этим получила "Адзума", разве что до киля ни один из снарядов не достал. Однако и того, что русские снаряды сделали с броненосцем, было вполне достаточно – он стремительно принимал воду через многочисленные подводные пробоины и, несмотря на отчаянные усилия аварийных партий самого корабля и спешно переброшенных групп с находящихся по соседству броненосцев и легких крейсеров, исправить положение было невозможно. К тому моменту обстрел прекратился так же внезапно, как и начался. Это и позволило вначале организовать полноценную спасательную операцию, а когда стало ясно, что толку от нее не будет и броненосец уже не спасти, спокойно и организованно снять с корабля команду. "Сикисима" затонул через полчаса, спокойно, на ровном киле, с развевающимся на мачте флагом. Он уходил, как и положено самураю, бестрепетно принимая свою судьбу, будто говоря: "Я сделал все, что мог, кто может – пусть сделает лучше".

Еще несколько снарядов попали в "Фудзи", но ограничились развороченными надстройками. По "Микасе" они вообще не стреляли, хотя наверняка знали, что это за корабль и насколько он заманчивая цель. Это было странно. А потом очередной снаряд, не дав Того проанализировать ситуацию, ударил в склад боеприпасов, расположенных на берегу, и воспламенил картузы с порохом. Они не взорвались, нет, порох вообще не взрывается, он просто сгорает, давая огромную температуру, и в результате столб огня поднялся на полмили в небо. Чудо, что не взорвались снаряды, но на сей раз боги хоть в чем-то оказались благосклонны к японцам. Тем не менее, флот сократился до пяти броненосцев и одного броненосного крейсера, имеющие боеприпасов по одному комплекту. Вдобавок, под конец русские ухитрились поджечь угольные склады, а потушить успевший разгореться уголь – задачка не из простых. По всему выходило, что японский флот остался не только без запаса снарядов, но и практически без топлива.

А еще адмирала поразило то, с какой немыслимой точностью эти северные варвары ухитрялись поражать его корабли. Разумеется, когда на головы сыплется железный град, это не слишком располагает к подсчету процента попаданий, но Того все же был профессионалом, и мог с уверенностью сказать – промахи были единичные. Всплеск там, всплеск здесь… Несомненно, большая часть русских снарядов нашла свою цель, и Того даже подозревал, что они попадали точно в ту часть корабля, в которую были нацелены. Вряд ли он обрадовался бы, узнав, что имеет честь быть первым военачальником, который испытал на себе действие управляемых снарядов. Устаревшей, правда, серии, практически отлежавшие свои сроки на складах, но, как считали те, кто снаряжал корабль "для тамошних макак и этого хватит", тем более что снарядов этих было в арсеналах флота в избытке. Они оказались правы, хотя неизбежные промахи были, в основном, связаны как раз с тем, что начинка снарядов была уже не первой свежести. До этого "Мурманск" их не применял – снарядов таких было ограниченное количество, и на дистанциях, с которых этот корабль пока что вел бой, проще и дешевле было применять самые обычные боеприпасы, которые были, к тому же, самыми дешевыми и, закономерно, составляли большую часть боекомплекта крейсера. Однако Того даже не догадывался о том, что снаряды могут управляться, и поэтому ему оставалось лишь гадать, каким образом русские тренируют артиллеристов и что у них за прицелы, а заодно завидовать баллистике орудий.