Ольга Денисова - Вечный колокол Страница 25

- Здравствуй, Ветров Млад Мстиславич, - Градята еле заметно усмехнулся, - не иначе, ты собираешься выступить на вече?

По-честному, Млад растерялся и в первый раз пожалел, что не взял с собой десятка студентов, как советовала Дана. Или хотя бы Добробоя, который убеждал его в том, что стоит десятерых. Стража из детинца - не разбойники с большой дороги, чтобы поднимать шум.

- Что тебе нужно? - спросил Млад в ответ не очень дружелюбно, снова оглядываясь на тех, кто держал его за локти.

- Пойдем, - Градята улыбнулся одним углом рта, - расскажешь новгородцам всю правду о себе и о гадании.

- Я уже сказал новгородцам, что думаю о гадании. Мне нечего добавить. Но подтвердить свои слова могу еще раз.

- Подумай, Млад Мстиславич, - темные глаза посмотрели на Млада в упор, излучая странную, неведомую potentia sacra. - Сегодня ты не сможешь сделать того, что сделал вчера, тебе не хватит сил. Ты выжат до капли.

- Чтоб говорить Правду, сила не нужна, - тихо ответил Млад, пожав плечами.

- Признаться, я не очень хорошо понимаю, что ты называешь правдой… - проворчал Градята. - Пошли. Новгородцы хотят тебя видеть.

Он повернулся спиной и сделал знак следовать за собой. Стражники подтолкнули Млада вперед, но он уперся и попытался вырвать руки.

- Я пойду сам. Я не вор и не разбойник и новгородцев не боюсь.

- Ты не вор и не разбойник, - оглянулся Градята, - ты предатель и лазутчик татар. Отпустите ему руки, пусть идет сам. Все равно никуда не денется.

Убеждать кого-то в том, что он не предатель, Млад посчитал для себя унизительным. Волхв не может быть предателем и лжецом, тогда он перестает быть волхвом! Не может быть, чтобы человек, наделенной той силой, что увидел Млад в темных глазах, не знал об этом. Что ему нужно? Откуда он взялся и чего добивается? И если его сила позволяет ему лгать так откровенно, то что это за сила?

Они спустились с Великого моста и направились к вечевой площади, обходя толпу по льду Волхова. К гриднице можно было подойти только сзади, где останавливались сани, и лошадей оставляли под присмотр нарочно нанятых для этого людей. Неподалеку от площади им навстречу вышли трое, которые поприветствовали Градяту как своего. Тот остановился, и Млада за локоть придержал странно молчаливый стражник. С виду трое неизвестных ничем не отличались от новгородцев, но почему-то Младу пришло в голову, что это чужаки. В них что-то было не так!

- Ну что? - спросил один из подошедших с улыбкой. - Наш предатель и лазутчик готов признать свою ошибку?

- Пока нет, - ответил Градята.

Один из чужаков подошел поближе и бесцеремонно взял Млада за плечи, заглядывая ему в глаза. Млад едва не отшатнулся: сила, та же непонятная, неизвестная сила! Ее излучали немигавшие глаза чужака - темные, чуть припухшие. Он был очень смуглым, темноволосым, с привлекательным, но нескладным лицом и носом уточкой.

- Эй, да он же шаман! - чужак слегка толкнул Млада, выпуская его плечи из рук. - Не заморочит народ?

- Он выжат, смотри как следует, - ответил Градята. - Даже если он наберет сил на морок, то через пару минут свалится замертво.

- Ну что, предатель и лазутчик, - один из чужаков усмехаясь потер руки, - у тебя есть выбор. Или ты признаешь свое невольное заблуждение, или через час новгородцы сбросят тебя с Великого моста.

- Ты угрожаешь мне? - тихо и удивленно спросил Млад. Вот так, среди бела дня, в двух шагах от вечевой площади? Но не кричать же, в самом деле…

- Я не угрожаю. Я объясняю и, надеюсь, объясняю доходчиво. Твоя задача рассказать Великому Новгороду, что гадание - истинная правда. И не просто рассказать, а убедительно рассказать. Чтоб вече в это поверило. Иначе нам придется объявить тебя предателем.

От откровенного бесстыдства его слов Млад растерялся еще сильней. Никто и никогда не угрожал ему, никто не пытался заставить его сделать что-то против его собственной воли. Он был шаманом с тринадцати лет, он знал, что его potentia sacra дает ему превосходство над людьми, но ему и в голову не приходило, что она может применяться как оружие. Это противоречило его представлениям о нравственности: ни люди, ни боги не прощают такого! Он не испытывал страха, он не хотел верить, что новгородцы согласятся с чужаками, и в то же время чувствовал: согласятся.

- Мне нечего сказать, - ответил он, как всегда долго подбирая слова, - я могу только подтвердить то, что говорил вчера.

По знаку Градяты двое из стражников снова взяли его за руки, но на этот раз чтоб связать их за спиной. Млад не стал сопротивляться: они бы все равно сделали это. Как жаль, что не пришел Белояр! И почему Млад был так уверен, что тот не передумает? Если бы волхв слышал этот разговор, он бы не передумал.

- У тебя есть несколько минут, чтоб изменить свое решение. Пока говорит Сова Беляевич. Если передумаешь - скажи, я развяжу тебе руки, - кивнул ему Градята, поворачиваясь спиной, и стражники подтолкнули Млада вперед, в сторону гридницы.

- Я не передумаю, - сказал он в удалявшуюся спину, но Градята не оглянулся.

А со степени в это время на самом деле говорил Сова Осмолов. Млад хотел прислушаться, но от волнения не понимал ни слова. Что-то про мщение и войну. Речь боярина была короткой и яркой, и вече отзывалось на нее одобрительными криками с одного конца и свистом - с другого.

Млада подтолкнули к лестнице, ведущей на степень: боярин заканчивал говорить.

- Ну? - наконец обернулся Градята. - У тебя не осталось и минуты. Я бы не стал спрашивать, но честь не позволяет мне не предоставить тебе последней возможности.

- О какой чести ты говоришь? - Млад настолько поразился бесстыдству чужака, что на этот раз не подбирал слов - они сами сорвались с языка.

- Если ты сомневаешься в моей чести, назови это жалостью… - чуть не рассмеялся Градята.

Млад скрипнул зубами от обиды и злости и сам пошел наверх, не дожидаясь, когда его толкнут.

- Что же до одного-единственного волхва, который не подписал грамоты, то он сейчас предстанет перед вами, - зычно вещал Сова Осмолов, держась руками за ограждение и чуть пригибаясь вперед, словно нависая над вечем, - и тогда вы убедитесь, что в правдивости гадания не может быть никаких сомнений!

Стражники, следовавшие сзади, на самом верху грубо толкнули Млада вперед; он не заметил, что последняя ступенька чуть выше остальных, и споткнулся, едва не растянувшись на степени перед глазами всего веча. Обидно стало до слез - нет сомнений, стражник сделал это нарочно! Боярин мельком глянул в его сторону и продолжил:

- Пока наш доблестный посадник защищал врагов Руси и вел с ними мирные переговоры, мои люди кое-что разузнали о человеке, поселившем сомнения в ваших сердцах.

Вече зашумело. В первых рядах раздались солидные смешки бояр, слева, где стояли представители кремлевской стороны, из толпы понеслись одобрительные возгласы, а справа пронесся удивленный ропот, и кто-то выкрикнул:

- Связать волхва? Да вы с ума сошли!

- Это беззаконие! - присоединился к этому голосу еще один, поближе. - Волхвы стоят вне правосудия!

- Волхвов вече не судит! - крикнул кто-то еще.

Сова Осмолов поднял руку, призывая к тишине, и, дождавшись ее, продолжил:

- Волхвов - не судит. Но того, кого боги прокляли за ложь их именем, мы волхвами никогда не считали. Этот человек давно перестал быть волхвом. Перестал с тех пор, как принял серебро из рук врага в оплату своей лжи.

Надо было крикнуть, что это неправда, но Млад еще не оправился от столь неловкого выхода на степень, а от чудовищности обвинения и вовсе задохнулся, не в силах сказать ни слова.

- Да-да! - кивнул Осмолов толпе. - Не думайте, что я могу огульно обвинить волхва в сребролюбии. Мы нашли достаточно свидетелей! И главным свидетелем, как ни странно, оказался один из казанских купцов! И среди врагов есть люди с честью, люди, ненавидящие ложь!

На степень действительно начал подниматься татарин, только выглядел он довольно потрепанно и мало напоминал купца. Младу показалось, что он видит сон: он и не представлял, насколько тщательно продумано обвинение.

Сова Осмолов задавал татарину вопросы, а тот отвечал на них «да» или «нет». Только напоминал он при этом китайского болванчика и, казалось, с трудом понимал русский язык. Однако вече всколыхнулось, когда татарин подтвердил, что сам передавал Младу деньги за то, чтоб тот не подписывал грамоты.

- И это не все! - Осмолов поднял палец, отпуская татарина со степени. - Мы обыскали дом так называемого волхва и обнаружили не только деньги, но и письмо, которое не оставляет никаких сомнений! Это письмо мне бы хотелось прочитать полностью. Для проверки его подлинности я передам его Совету господ.

Письмо действительно не оставляло никаких сомнений, Млад недоумевал только, как Совет господ установит его подлинность… Но и тут Осмолов оказался на высоте: письмо оказалось скрепленным печаткой Амин-Магомеда. Тут же в детинец послали гонца - привезти грамоты с той же печатью.