Владимир Свержин - Заря цвета пепла Страница 25

— Но он мертв.

— О нет. Его высочество был спасен, мне это доподлинно известно. Уверен, вам не стоит объяснять, что юный Людовик имеет куда больше прав на престол, чем никчемные братья короля. Эти вялые трусы только и способны ожидать, когда некий добрый ангел спустится с небес и преподнесет им корону. Их унылая пассивность — отвратительный пример для всех, кто нас поддерживает. Для тех, кто покинул страну не для собственного спасения, а горя желанием продолжить борьбу, вернуть Францию христианнейшему королю.

Он — знамя нашей борьбы, крест, вознесенный над воинами в походах на Иерусалим. Увы, связь между ним и теми, кто ему верен, была утеряна три года назад. Возможно, недавно один из наших людей отыскал принца Людовика, однако не успел ничего рассказать о местонахождении его высочества.

Вы и ваш друг, несомненно, чрезвычайно ловки. Я верю, что вам по силам отыскать тайное убежище дофина. Пока принц здесь, во Франции, он каждый час под угрозой гибели. Найдите его, и благодарное Отечество не забудет вас.

— Нам выдадут по шоколадному зайцу и двухместный самокат, чтобы мы катили к чертовой бабушке. Что-то давно среди меня не проводили политинформации.

— Сергей, как ты можешь? Лантенак как раз искренне верит в то, что говорит.

— Я тоже. Вот, цепь расклепал, теперь по звеньям продаю на талисманы. Одна беда, коротковатая цепура попалась. Но ничего, попомни мои слова, наручники я загоню в три цены! Да, чуть не забыл тебе сказать: я, когда отправлял жандармов на попойку, у одного красавца позаимствовал почти свежий номер «Пари трибюн». Так вот, там еще один деятель, свято верящий в праведность своего дела, с огнем в глазах пишет, что увенчанный ратной славой итальянской кампании храбрый генерал Бонапарт, словно новый Александр Македонский, на этой неделе стартует в Египет. Ну, ты понимаешь, его очень нервирует тот факт, что после Александра и Цезаря сфинкс остался с носом.

— Лис, вот это ты зачем сейчас сказал?

— Затем, мой многомудрый друг, чтобы напомнить: от этой недели осталось четыре дня. Три из них — как раз нам галопом до Парижа. А ежели нет, то хотя нос (лучше так) отломают сфинксу, а мы останемся с носом.

— Ну что же вы молчите?

— Монсеньор, — выдавил я, — сейчас моя обязанность — выполнить то, что мне поручено. Если по окончании своей миссии я останусь жив, то непременно вернусь к предмету нашего разговора.

— Проклятье! — выругался де Лантенак. — Вы или очень хитры, или неисправимо тупы.

— Вы позволите мне идти?

— После этой беседы вас не следовало бы отпускать, — криво усмехнулся лорд Габерлин.

— Моя смерть принесет мало пользы вам и несомненный вред — Франции.

— Какой Франции?

— Великой.

— Что ж, — процедил сквозь зубы принц Вандеи, — ступайте. Как это ни абсурдно звучит, я верю вам. Но помните: сегодня вы подписали себе приговор. Он откладывается на неопределенное время, но не отменяется. И если, паче чаянья, вы решите преступить грань, вас ждет скорая и неминуемая расправа. За вами будут следить десятки чрезвычайно внимательных глаз. Помните об этом, месье.

— Непременно, ваше сиятельство.

— Хорошо мы с тобой живем, — продолжал витийствовать Лис на канале связи. — Утром успели заработать себе приговор от Республики, вечером — от вандейцев… Не знаешь, кто тут еще приговоры раздает? Вот они, злонравия достойные плоды! И ведь, казалось бы, всего ничего — доехать до Парижа, прилипнуть к Наполеону. Почти турпоездка. О, гляди-ка. — Лис включил «зрение», и теперь я мог видеть округу его глазами. Взор напарника был обращен на крышу той самой башни, откуда я только что вышел. Из чердачного окошка быстро выбрался подросток, едва заметный в сгущающихся над лесом сумерках. Он оттолкнулся от окошка и ловко прыгнул, цепляясь за ветку. — Как тебе белочка?

— Господи, это же мисс Рид!

Глава 10

Революции походят на шахматную партию, где пешки могут погубить короля, спасти или занять его место.

Лис был исключительно зорок и наблюдателен. Порой мне казалось, что он не столько видит, сколько чует добычу. Что дернуло моего друга взглянуть на прикрытое ветвями дерева чердачное окошко? К тому же вокруг Сергея толпились галдящие шуаны, желающие приобрести на память священные реликвии — железные браслеты, еще недавно бывшие источником страданий пламенного вождя лесной братии. Нет же, глянул и увидел.

Настроение мое, и без того безрадостное, после разговора с Лантенаком окончательно испортилось. Не то чтобы участие Софи в делишках ее брата было для меня тайной, но хотелось думать, что он лишь использует девушку, по сути дела не оставляя ей выбора.

На поверку выходило совсем не так. В хитросплетении интриг и чужих интересов это очаровательное создание играло ничуть не меньшую роль, чем наш вероломный «художественный кораблестроитель», как именовал его Сергей. А может, и большую. Я вспомнил рассказ Армана, как маленькая сестричка вытащила его из камеры смертников. Нам с Лисом было не впервой встречать нежных ангелов, способных заткнуть за пояс любого черта.

— Ладно, — не унимался напарник, — оставим этой самке Тарзана скакать по ветвям. Поведай мне, о мудрейший, какого рожна мы ввязались в игру с этой сладкой парочкой? Я понимаю: глазки, губки, шарманы, амуры, но все же? Свободно могли оставить их на острове, они бы там легко закосили под своих. Да и сейчас еще не поздно попросить Лантенака присмотреть за Барби и Кеном. Достаточно будет наябедничать, что мамзель загорала на чердаке, когда они совещались там — быть или не быть, плыть или не плыть, — и все, клиент созрел!

— Сергей, уймись. Вспомни, Институт послал нас сюда не для того, чтобы мы чаевничали с Наполеоном, не для того, чтобы сделать приятное принцу Конде или императору Павлу, и даже не для поисков дофина. Во Франции завязывается узел, который вполне может привести к войне еще более глобальной, чем известные нам Наполеоновские войны. Наша задача — распутать его и по возможности разрядить обстановку. Я подозреваю, что за кулисами готовящегося потрясения стоит тот самый Метатрон, о котором мы сейчас не знаем практически ничего, даже того, структура это или человек. Скорее всего, именно этого «шеф-повара» имел в виду Колонтарев, когда инструктировал нас перед выездом в Митаву.

— Вальдар, а может, все это туфта? Ну то есть погоняло, конечно, растопыристое. «Перст Божий» — это не хрен с бугра. У масонов, этих тайных шабашников столетия, просто нервный перекур. Но где факты? Откуда известно, что это нечто имеет реальные очертания?

— Фактов нет, — честно сознался я. — Есть пара довольно ловких агентов. Причем, когда я беседовал с Арманом, мне показалось, что он говорит о Метатроне с почтительным страхом. А он, сам знаешь, мужчина оборотистый и не робкого десятка.

— А может, он сам этого Метатрона и выдумал, чтоб нам по ушам ездить?

— Название — может быть. Но на кого-то же они работают: внедрение к принцу Конде, устройство верфи… А разъезды? Кто-то все это оплачивает, причем весьма щедро. Кроме того, во Франции Арман практически уверен в своей безнаказанности, а ведь за всю его коллекцию печатей и лабораторию по художественной подделке документов, не говоря уж об участии в побеге Лантенака, в очереди на гильотину он будет сразу за мной.

— Оптимистичненько! — хмыкнул Лис. — Ладно, предположим, что Метатрон существует. Тогда почему мы не можем взять того же де Морнея за шкурень, отвести в сторону и ненавязчиво объяснить, что такое «не везет» и как с ним бороться? Думаю, если на него хорошенько нажать, он не станет долго запираться.

— А если станет? Ты ж знаешь, убивать его мы не имеем права. Только в исключительном случае: в порядке самообороны или же, упаси бог, в бою. А вдруг он решит, что ему выгоднее перетерпеть здесь, чем потом огрести по первое число от Метатрона? И что? Извиняться и говорить, что мы погорячились? Ты что-нибудь знаешь о его связях и полномочиях? Лично мне ничего не известно. Если бы де Морней хотел от нас избавиться, у него были такие возможности и на корабле, и там, на острове. Кстати, тебя мисс Софи могла преспокойно отдать в руки англичан, и тогда нам бы не удалось столь эффектно и, главное, быстро исчезнуть из темниц. Де Морнея и его сестру не интересуют ни дела Французской Республики, ни, уж тем паче, дела Англии. Подозреваю, что и у его хозяина иные интересы. Но вот какие? Как бы ни было противно, добраться до него с помощью месье Армана — самый простой путь, если не единственный.

— Ядрена матрена! — выругался Лис. — Так шо, оставляем Наполеона и переключаемся на этот перст? Или трон?