Виктор Дубчек - Красный падаван Страница 25

Впервые за невыносимо долгие тысячелетия слепой пустоты человечество увидело, что в жизни есть смысл — и смысл этот неизмеримо более высок, чем просто жрать, размножаться, испражняться, бояться властей, соседей, невежественных богов… Да, всегда, во все века находились люди, способные поднять глаза и увидеть звёзды над головой — но никогда, ни в одной стране мира не бывало ещё так, чтобы весь народ понимал, насколько светло и прекрасно будущее, чтобы весь народ стремился к этому будущему, работал для него, приближал его, переносил из него в настоящее всё, что только можно перенести.

Сегодня они идут врукопашную и кидаются под танки с его именем на устах. Он чувствовал боль, словно само пространство содрогалось от каждой из этих смертей. Он понимал, что является для людей символом того самого будущего, за которое не жалко отдать жизнь.

Невысокий, немолодой, очень спокойный желтоглазый человек с сухой рукой и больными ногами сам был готов броситься под танк — если это поможет приблизить будущее. Тем более — был готов сотрудничать с любыми инопланетными гостями.

Он усмехнулся в усы.

Будущее.

Какое-то сомнительное у этих гостей «будущее», коли до сих пор живут в империи. Монархия, колониализм, наследственная аристократия… Впрочем, это всё слова. Инопланетяне вовсе не обязательно вкладывают в них тот же смысл, что и мы. Нет, советский человек не станет пугаться ни странного поведения Лорда Вейдера, ни слова «империя» — ни вообще каких бы то ни было слов.

Иосиф Виссарионович с удовольствием вспомнил, как переживал генерал Яковлев, начальник Главного артиллерийского управления, когда выяснилось, что на выданных кавалеристам саблях стоит надпись «За бога, царя и отечество». Сабли были хороши, и Сталин только заметил:

— Если надпись не мешает рубить врага, то пусть кавалеристы и продолжают делать это.

Иосиф Виссарионович любил и понимал кавалерию.

Он задумчиво пробарабанил пальцами по столу несколько тактов из какого-то незатейливого марша.

Теперь у нас есть особенная лошадка.

— Спасибо, товарищ Тимошенко, — сказал Сталин, поднимая глаза, — можете идти.

Он дождался, пока закроется дверь, и продолжил:

— Товарищ Берия, временный космодром «Динамо» нашим требованиям не удовлетворяет. Рассмотрите возможность организации совершенно секретного космодрома, пригодного для регулярного скрытного сообщения с гостями. Следует предусмотреть возможность приёма тяжёлых аппаратов. Место выберите под Москвой, и обязательно с хорошей дорогой.

— Балашиха, — немедленно отозвался Лаврентий Палыч с широкой улыбкой поистине интеллигентного человека, — работы уже ведутся.

«ცბიერი ეშძაკი», — подумал Иосиф Виссарионович, откидываясь в кресле и довольно оглаживая усы.

Тихо затренькал телефон.

— Товарищ Сталин, снова вызов от союзников, — произнёс в трубке голос Поскрёбышева.

Старкиллер поудобнее перехватил свою трубу, произнёс что-то ещё — голос приходилось сдерживать, Половинкин не разобрал — и растворился среди деревьев.

«Хорошо ходит, в лесу не чужой, что ли», — мимолётно подумал Коля, но отвлекаться было некогда — фашисты как осатанели. Внизу хлопали выстрелы, слышалась немецкая речь, какой-то гитлеровец визгливо раздавал указания.

Справа болото, слева контролируемый противником просёлок. Носилки с Юно, уберегая лётчицу от ещё одной шальной пули, оставили далеко позади. Девушка в сознание не приходила, за ней приглядывали двое красноармейцев. Фельдшер Макаров отводил честные глаза, и было ясно, что помощь нужна срочно.

По крайней мере, они нашли эту самую группу осназа, присланную Лордом Вейдером, подумал Коля. Осталось до неё добраться.

Добраться было… непонятно, как было добраться: справа болото, слева просёлок с немцами. Спереди тоже немцы, вон они: садят пулю за пулей в опушку напротив, но вперёд не лезут — уже отхватили.

Коля видел, как гитлеровцы оттаскивали раненых после короткой перестрелки, когда за несколько секунд был буквально выкошен десяток солдат, увлечённо пробиравшихся по мелкой топи к наполовину затонувшему корпусу сбитой «Тени». Шедший первым немец, лысый здоровяк, уже убедился, что топь совсем не глубока, отбросил слегу и жадно вцепился рукой в задранный почти вертикально край трапа. Другие с противным гоготом потянулись за ним. С берега что-то кричали оставленные в дозоре, наверное, завидовали, что не они первыми дотронутся до такого необычного трофея.

Половинкин изучал язык вероятного противника, но особых успехов, прямо скажем, не достиг. Сейчас некоторые слова поганой фашистской речи казались знакомыми, и он против воли начал было прислушиваться, пытаясь понять их смысл, как вдруг на опушке тихо булькнуло — Коля с тоской вспомнил ситро, которое пил на Сельскохозяйственной выставке в Москве, — и через мгновение прямо среди бредущих по болоту гитлеровцев хлопнула граната.

Негромкий, но яркий разрыв посбивал солдат с ног — только брызги полетели. Сухопутные фашисты заметались в поисках укрытий. Не успел Коля поморщиться от нарастающего лая немецкой ругани, как из леса в мельтешащие фигурки полетели резкие цветные всполохи.

«Наконец-то — лучи смерти», — с восторгом подумал Половинкин. В вопросах межпланетных сношений он чувствовал себя уже тёртым калачом, поэтому никак не мог бы спутать луч смерти с трассирующей пулей или каким-нибудь глупым воздушным шариком. Тем более что такие необычные, совершенно безобидные с виду всполохи били не хуже пуль. Пока один невидимый за кустами стрелок короткими очередями прижимал к земле сухопутных фашистов, трое его товарищей с других точек прицельными одиночными выстрелами лупили по самому болоту. Почти каждый выстрел доставал кого-то из гитлеровцев, всё ещё барахтавшихся в зелёно-коричневой жиже.

Лучи смерти били бесшумно. На фоне неестественно беззвучного расстрела были отчётливо слышны крики боли, совершенно безнадёжные проклятия и смертный хрип. Быстрыми облачками пара вскипала грязь.

Лысый здоровяк подпрыгнул, отчаянно подтянулся на трапе, пытаясь укрыться за металлом корпуса. В глубине самолёта сверкнула неяркая вспышка, светло-красный луч ударил прямо в лицо. Наверное, волосы бы могли загореться, но волос у немца не было — вскипела лысина. Фашист молча упал в бурлящую грязь и больше не шевелился.

В болоте всё было закончено. Невидимые стрелки перенесли огонь дальше, на берег, но сухопутные фашисты, понукаемые своим визгливым командиром, уже заняли укрытия, изготовившись наконец к полноценному бою. Защёлкали винтовочные выстрелы, сперва редкие, потом более плотно. Застрекотал автомат. Поле боя сразу зазвучало как-то совсем по-земному, почти по-домашнему, хотя слышно было лишь немецкое оружие.

Немцы били не прицельно, ориентируясь по траекториям лучей. К сожалению, в наступающих сумерках оружие инопланетных десантников явно демаскировало их позиции. Хотя Коля и не считал себя знатоком, действия осназа показались ему довольно грамотными. Космические стрелки постоянно меняли свои позиции, больше двух-трёх выстрелов подряд с одной и той же точки он ни разу не заметил. Тихо тлела невысокая берёзка, неудачно попавшая под луч смерти. Несколько наглых немцев, рванувших было в обход по левому флангу, тут же наткнулись на беглый огонь и залегли.

И всё же в бою наступило шаткое, неуютное равновесие. Слишком малая сила противостояла немцам: эта сила могла удержать их от того, чтобы завладеть сбитым самолётом, но была не в состоянии уверенно отбросить от «Тени».

Со своего пригорочка Половинкин задумчиво рассматривал поле боя, и не мог придумать никакого выхода из позиционного тупика. Ну начнёшь ты лупить по немцам с тылу — так в пять стволов много не нащёлкаешь, тут же ответят, да и обойдут быстро.

Жаль, нет гранат, да кто ж с гранатами летает в космос. Убитые конвойные богатством вооружения не отличались, пленные красноармейцы… ну, понятно. Если только у тех немцев, кого товарищ Старкиллер порубал в лесу.

Коля чуть сполз с пригорка и вывернулся на животе.

— Макаров! Макаров, сюда давай! — зашипел он, осторожно махнув рукой.

Молодой фельдшер, старательно отталкиваясь от земли распластанными ступнями, ужом подполз к Половинкину:

— Да, товарищ лейтенант государственной безопасности!

— Как там товарищ лётчица?

Макаров замялся, но ответил честно:

— Не очень. Ей хирурга надо как можно скорее, я говорил. Пуля высоко застряла, если смотреть с правой стороны, то примерно вот…

— Не подымайся, — предупредил Коля, осматривая бойца. — Сапоги в лесу снял, с немцев убитых?

— Так точно, товарищ лейтенант.

— Гранат не было у них?

— Никак нет, — огорчённо ответил Макаров, — обыскали всех троих, тщательно, как вы приказали.