Дело чести (СИ) - Земляной Андрей Борисович Страница 25

Когда князь ушёл, генерал взял документ в руки. На первый взгляд в нём не было ничего сверх здравого смысла. Даже по кадрам, всё было вполне в плепорцию. Конечно контрразведка опять поднимет вой, но в прошедшей войне они явно не справлялись с диверсантами в тылу и шпионами на предприятиях, ограничившись только работой в воинских частях, и флотских экипажах. А вот и требования по криминалистике, где значилась полицейская лаборатория от Сименса, и ещё многое чего, и снова всего десяток сыскарей от полицейских, что тоже решаемо. Ну а остальное… связисты, картографисты, пилоты… Зачем ему летуны? Да чёрт с ним пусть будут…

И не читая дальше, положил в папку «на подпись», и занялся текущими делами.

Николай в это время уже ехал по Москве успевая прямо из автомотора делать кучу дел, благодаря установленному в машине новейшему радиотелефону Бориса Розинга, который выпускался серийно на фабрике Вакуум, принадлежащей компании Русская Связь.

И естественно первые аппараты, ушли царской семье, службе безопасности, и всем тем, кто был заинтересован. Для московской элиты был налажен выпуск в корпусе красного дерева с бронзовыми накладками, дизайн которого создали в художественно-промышленном училище имени Штиглица и гордо торчащая антенна уже стала показателем богатства и значимости человека, так что многие московские ловчилы, пристраивали на свои автомоторы длинный кусок проволоки, похожий издали на антенну и глухой кусок дерева в виде аппарата.

Таким образом пока он колесил по городу, в конторе Русской Стали, работники уже суетились, исполняя новые вводные от хозяина. И всё равно, проход Николая в новенькой генеральской форме, вызвал настоящий шок у сотрудников и непроизвольные подёргивания самочек, готовых исполнить танец «брачного призыва» популярного в племенах центральной Африки.

И лишь Нина Сергеевна Корчагина, дама со стальными нервами и вообще видавшая всякое, приветливо улыбнулась и встала навстречу.

— Николай Александрович, вас поздравлять или соболезновать?

— Боюсь и то, и другое, но второго всё же больше. — Николай улыбнулся.

— Тогда я вас вслух поздравляю, а в душе пожалею.

Они рассмеялись, и секретарь никогда не забывавшая о делах, положила на стол перед Николаем папку.

— Все фамилии из списка что доставили из Тайной Канцелярии, оповещены, и будут ждать в малом зале ресторана Тестова, что на Воробьевых Горах. Зал снят до полуночи, но Савва Иннокентьевич меня заверил, что обслуживать гостей будут до утра. Меню я не уточняла, но он опять-таки поклялся, что всё будет на самом высоком уровне. Задаток в пять тысяч рублей переведён, чековым платежом.

— Отлично. — Николай бегло просмотрел список, и кивнул. — Организуйте там премию курьерам, и всем, кто сидел на телефонах. Всё же такой внезапный аврал…

— Разбалуете вы людей, ваше превосходительство. — Секретарь покачала головой. — И так у нас оклады в полтора раза выше чем у всех.

— Зато все скачут, словно зайцы по весне. — Ответил Николай. — Смотрите что получается. Мы платим в полтора раза больше, но курьеры у нас чаи не гоняют, а как свободное время подметают двор, или ещё чем заняты. И всё сами. Никого толкать не нужно. То же самое и в машинописном отделе, и везде. Так что всё правильно. Я честно плачу, они честно работают. А если нет, то на такие деньги я мигом человека найду. А то вон недавно Савва Тимофеевич Морозов жаловался, что не может найти толковых работников в московскую контору.

— Так у него оплата чуть не вдвое ниже чем у вас! — Возмутилась Корчагина.

— Вот и я об этом. — Николай подержал папку, и решительно отложил в сторону. — Так. Сейчас я снова поехал, а если что-то срочное, пусть меня ловят или в Засидке, после трёх, или всё переводи на директора. Пусть тоже побегает. И, вот ещё что. — Николай так посмотрел на Нину Сергеевну, что та сразу подобралась, чуть не встав по стойке смирно. — В последнее время я стал замечать на вашем столде рабочие бумаги по нашим предприятиям, и отчёты филиалов. В связи с этим, хочу напомнить, что вы не секретарь Русской Стали, и уж тем более не секретарь директора-распорядителя компании. Вы мой личный секретарь, по коммерческим вопросам. Если нужно об этом сказать громко и вслух, я это скажу. Но делами компании занимается её директор, а я уже с него спрошу результат.

— Я поняла. — Женщина кивнула. — Но вот Виктор Сергеевич…

Николай прижал кнопку интеркома, и наклонился к микрофону.

— Виктор Сергеевич? Это Белоусов. Зайдите ко мне.

Ресторан Тестова на Воробьёвых был местом знаковым для московской публики. Сюда, служилое дворянство, из тех что были при деньгах, приходили отмечать самые важные события в жизни. Богатый контракт, помолвку между богатыми семьями, или новое назначение. В зале служили в основном выходцы из Рязанской губернии, которые часто знали друг друга уже давно, что помогало не только передавать место только своим, но и осваивать нелёгкую науку угождать клиенту.

Белоусова — младшего в Москве знали. И потому, что тот частенько появлялся вместе с первыми красотками Света, и потому, что его ровное и уважительное отношение к людям всякого сословия, было широко известно. Ну а история удочерения Белоусовыми маленькой Анечки, заставила пролить слёзы очень многих так как была в подробностях описана самим Амфитеатровым[2] в Русском Слове.

Поэтому, когда ему потребовалось организовать застолье для трёх десятков гостей, всё было сделано в лучшем виде и без задержек.

Николай приехал чуть ранее назначенного срока, так как хотел сам встретить приглашённых.

Среди работников ресторации ходило масса всяких вариантов, для кого Белоусов заказывает совсем не дешёвый банкет, но, когда гости стали съезжаться, удивились все, а сам директор распорядитель ресторана Савва Иннокентьевич Кривич, вышел из кабинета, посмотреть на такое вот чудо.

Старики, и пожилые мужчины, все как один в мундирах разных ведомств, но с наградами, часто боевыми, чинно проходили по залу, здоровались с генералом Белоусовым, и садились за стол, куда начали уже подавать лёгкие закуски и напитки по выбору гостей.

К Восьми часам вечера, все места были заняты, и Николай встал, приветствуя собравшихся.

— Господа. Мне очень лестно, что вы любезно откликнулись на моё приглашение, отужинать сегодня в компании таких же как вы, заслуженных воинов. Среди вас есть полицейские чины, всю жизнь посвятившие очистке общества от криминальных элементов, есть те, кто снискал заслуженную славу на полях сражений, есть просто те, кто честно делал своё дело, но нет трусов и предателей. А то, что я хочу вам предложить потребует немалой смелости. Я ни много ни мало, желаю вашего возвращения на службу. — Николай сделал паузу, и стало слышно, как позвякивают ложки и гудит человеческая речь в соседнем зале.

— Имею честь предложить вам, службу во Внутренней Страже, в тех званиях, что вы имели в момент ухода на пенсию, и полуторный оклад. Служба ваша будет заключаться в основном в обучении молодых, да организации работы. Если посчитаете что нужно привлечь ещё кого-то, думаю решим положительно. Но ответственность за каждого такого приглашенного за вами. Я буду отвечать перед Государем, вы предо мной, а мы все перед Россией. Сейчас я вас покину, на пару часов, чтобы вы могли без оглядки, обсудить моё предложение, а после буду готов выслушать ваш вердикт.

От Тестова на Воробъёвых горах, Николай поехал к Палкину, где собрал весь технический отдел Особого Управления Тайной Канцелярии, и посидев с бывшими коллегами, вернулся в ресторан, куда пригласил отставников.

Когда Николай вошёл, от середины стола, поднялся статский советник Павел Александрович Александров. Известнейший московский криминалист, сыщик, и вообще светлая голова, поднялся, и ещё раз обвёл всех взглядом.

Пока молодого генерала не было, они успели поспорить, поругаться и чуть до драки дело не дошло, но вовремя образумились, и обсудили спокойно, выслушав доводы за и против. Как ни странно, среди приглашённых не было тех, кто отбывал обязанности для галочки, и карьерных назначенцев. Только битые жизнью имперские волки, поседевшие на службе. Поэтому и договорились они быстро, остальное время потратив на более приятные занятия. Еду, с возлияниями и приятными разговорами. И вот теперь, самый старший из них, встал чтобы объявить общее решение.