Ливонская партия (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич Страница 25

— Ты сгущаешь краски, — произнес митрополит, крайне неуверенным тоном.

— Я? Отнюдь. Потому что, в том случае, если мы не дадим решительного отпора османам, то потеряем покой в наших центральных землях. Потеряем нижнее и среднее Поволжье. Крым. И нашего единственного союзника — Молдавию, которая без всякого сомнения окажется покорена и совершенно разорена османами.

— Я согласен с Василевсом, — произнес Патриарх Мануил, который подчеркнуто обращался к Иоанну только так. — Но хочу его слова дополнить. Он не сказал про международный престиж. Иоанн провозглашен Василевсом Римской Империи Поместным собором Константинопольского патриархата, что подтвердили Поместные соборы Александрийского, Антиохийского и Иерусалимского патриархатов. Кроме того, он выкупил права на Константинополь у Рене, графа Прованса, который выступал наследником Латинской Империи Востока. И получил права у Андрея Палеолога, который был наследником Православной Империи Востока. Таким образом в руках Иоанна все возможные права на престол Константинополя. Это — прямой вызов султану. И он не может его игнорировать. И если ему не дать отпор сейчас, то всему миру станет ясно, что Иоанн — всего лишь титулярный Василевс, как и многие до него. Что не в его власти освободить Восток. Что он не Великий правитель христианского Востока, что взошел над этой землей как Сириус, в ответ на наши молитвы …

— Так может так и поступить? — спросил казначей. — Война с османами — дорогое удовольствие. Зачем она нам? К чему нам лезть в те земли? Нам что, здесь своих проблем не хватает? Не лучше ли с османами дружиться?

— Разве может дружить лев с тигром, деля молодого ягненка? — усмехнувшись спросил Мануил.

— А разве нет? Один есть свою половину, второй — свою.

— А если оба хотят всего ягненка? — спросил со смешком кто-то.

— Интересы Руси входят в противоречие с интересами османов, — спокойно начал вещать Мануил. — Они как кошка с собакой. Султан спит и видит степи под своей рукой. И толпы рабов, которые кочевники ведут на продажу. Русских рабов. А он с того греет руки станет. Это правоверных в рабство продавать нельзя, а православных и католиков можно. И это очень доходное дело для того, кто его контролирует. А Иоанн лишил его этого источника огромных доходов. И договориться им по этому вопросу не выйдет. Вы ведь не хотите, чтобы с Руси постоянно угонялись тысячи, а то и десятки тысяч рабов? Вот. Идем дальше. Персидская торговля. Это тоже огромный убыток и непримиримая точка спора. Кроме того, Иоанн стал первым христианским правителем, который начал активно и материально поддерживать Молдавию. Как это расценить? Только как вызов господству османов на Балканах. Отчего местные христиане уже ропщут, в жажде освобождения. А Молдавию Руси бросать не выгодно — сто много дешевого продовольствия, которые вам очень нужны. Куда не поверни — одни острые углы.

— Сидели бы тихо и не высовывались… — тихо пробурчал казначей скорее себе под нос, но все услышали. Впрочем, он уже прекрасно понял свою неправоту.

Иоанн не возражал на слова Мануила. Тот был кругом прав. Русь росла и развивалась. И волей не волей ей приходилось конкурировать с другими державами региона за жизненное пространство, торговые пути и интересные рынки.

Ливония после решительного штурма Нарвы, взятой нарочито шумно, пребывала в шоке и ужасе. Оказалось, что у Иоанна есть чем ломать ее каменные стены. И как это «что-то» парировать ландмейстер не понимал. Ресурсов же для того, чтобы вести наступательную войну против Москвы у них не было. Во всяком случае своих.

Ганза, один из городов которой Иоанн вот так дерзко забрал, тоже немало напряглась. Там думали, что крепкие каменные стены и наемники позволят им отсидеться.

Эта сладкая парочка, этот Лёлик и Болик в лице Ганзы и Ливонии пока находилось в шоке, а значит нужно было давить без всякого промедления. Чтобы не опомнились. Но для этого в Ливонию пришлось бы ввести основные полевые силы Иоанна. Но чем тогда прикрывать юг?

Ведь Мехмед нанес удар сразу по трем направлениям. Он высадил крупный экспедиционный корпус в Крыму, загнав Андрея Васильевича в Керчь… то есть, Боспор, который он эти годы отстраивал, используя камни Кафы. Кроме того, султан отправил крупное войско во главе с Менгли Гераем к Минас-Итилю в низовье Волги. А сам с главными силами вторгся в Молдавию, рассчитывая ее подчинить своей власти.

Султан мог себе такие игры позволить. У него было очень много разного рода иррегуляров и ополченцев. Из-за чего по каждому из направлений имел крупные контингенты. Достаточно крупные, чтобы испугать любого. Даже Иоанн, когда понял, что задумал Мехмед, покрылся испариной и холодным потом.

В сущности, думать-то особо и нечего было. Требовалось немедленно собирать все возможные силы в кулак и идти ломать лицо неприятелю. На юге, разумеется. Потому что поражение на этом направлении грозило куда большими проблемами, чем на севере.

Но Иоанн жутко не хотел упускать момент в Ливонии. Вон как все хорошо пошло. Да, потери больше ожидаемых, но в целом — терпимо. Просто в будущем нужно быть аккуратнее. Тем более, что Даниил уже нащупал рабочую стратегию штурма. Кроме того, он опасался вторжения крупных отрядов наемников с севера. А Ганза это могла организовать в считанные месяцы. Из-за чего король мог оказаться в раскоряченном состоянии. Как быстро удастся решить вопрос на юге было решительно непонятно. Год, два, три… может и больше кампания затянется…

Особняком стоял вопрос с Польшей и Литвой, аристократия которых самым пристальным образом наблюдали за происходящим. Казимир, понятно, не дергался. Он был лично завязан на Иоанна и в случае разлада с ним попадал на несовместимые с жизнью «бабки» долговых обязательств. Но кроме Казимира в Польше и Литве хватало людей. Ведь в Польше с Литвой «Родословец Руси» также распространялся, как и по всей остальной Европе. И это многим умы теребило. Кто-то жаждал реванша и, без всякого сомнения, готовился поучаствовать в частной военной кампании против Руси. Чтобы если не земли отжать, то пограбить хотя бы. Кто-то боялся с Иоанном связываться. А кто-то начал посматривать в его сторону. Все-таки в его жилах текла кровь Витовта Великого и Пржемысловичей. Да и от Мунсё, Хорфагенов, Годвинсонов, Мономахов и Комнинов так просто не отмахнешься. Не говоря уже о том, что Рюрикович, являющиеся прямой мужской ветвью Скьёльдунгов на 1478 год получались самой древней непрерывно правящей династией Европы. Так что в вопросах родовой чести и аспектах местничества, весьма популярного в Литве и Польше тех лет, никто с ними не мог сравниться. Даже Янгеллоны, считавшиеся молокососами и выскочками по сравнению с этим древним родом. А тут еще и военный успех, идущий одной сплошной чередой.

Так что Литва и Польша Иоанна не сильно заботила. Их разрывали внутренние противоречия. Многократно усилившиеся после поражения под Вильно и потери Смоленска, Полоцка, Витебска и Торопца. Многие умы искали объяснение этому, непонятному для обычных феодальных мозгов, явлению. И находили ответы только в связке из Божьего благоволения и древней крови. А почему раньше все было на востоке Руси плохо? Так за грехи тяжкие карал Всевышний. Вот. Отмолили. И дело на лад пошло.

Впрочем, Иоанн не тешил себя иллюзиями. Он прекрасно понимал, что это неустойчивое Польско-Литовское равновесие продлится только до начала вторжения с севера отрядов наемников в сочетании с проблемами на юге. Вот тогда ему сразу все припомнят. И решат поучаствовать в этом веселье в полной мере…

Так или иначе, но к концу этого совещания Иоанн принял решение — оставить в Полоцке и Нарве по пехотному полку. Остальными же силами выступать на юг. Само собой, привлекая и татар для участия в этой кампании. Но осторожно. И не делая на них ставку как на какие-то значимые полевые силы. Нет. Их роль заключалась совсем в ином…

Завершив это экстренное совещание и отдав все необходимые приказы, Иоанн вышел на крыльцо гридницы.

Уже был вечер. Однако весь кремль был охвачен строительной лихорадкой. Как только погода позволила по весне, так и ринулись строить. Приготовив к тому времени все необходимое.