Вятское вече. Чужеземец - Владимир Георгиевич Босин Страница 25

Сам не знаю, что мешает мне собраться и выйти. Женщина энергично месит в квашне тесто. Печь натоплена с утра и в избе тепло. Маня скинула рубаху и осталась в одной исподней с короткими рукавами. Я с интересом смотрю за её движениями. Оказывается, она не такая уж худышка. Вон грудь колыхается, заставляя меня подсматривать за процессом. Женщина раскраснелась и особенно стала заметна её молодость. Кожа на шее нежная, ещё не огрубевшая.

У меня такое ощущение, что женщина заметила мой интерес, потому что к движениям верхней части добавились плавные покачивания бёдер.

Чёрт, у меня член вскочил, как каменный и доставляет неудобства. Тут уже не до выхода на улицу.

Нет, а что я теряю. Не думаю, что баба будет отбиваться, а я же изголодался по обычному сексу.

Подошел к женщине, продолжающей работать, и положил ей руку на плечо. Она остановилась и обернувшись посмотрела на меня.

Сразу исчезли сомнения, так покорно смотрит самка, которая дождалась кобеля. Смотрит немного вопросительно, но однозначно без отторжения.

Не удержавшись, прижал её к себе и провёл рукой по груди.

Едрить - мадрить, она без лифчика, да и откуда ему тут взяться? Грудь немаленькая и стоит, как у юной девчонки. Вот что значить нерожавшая. Увлёкшись чуть, не использовал женщину прямо здесь, на лавке. Подхватив на руки, бегом поднялся к себе.

Пока я лихорадочно сдёргивал порты и рубаху, Маня быстрым движением сняла через голову две юбки и осталась стоять голой.

Так, раз пошла такая пьянка... Я решил, что торопиться некуда. Невысокая, кожа смуглая, фигура в самом женском соку. Соски вызывающе смотрят коричневыми каплями. Бёдра развиты, самая малость жирка на них, но ей идёт. Наоборот, придаёт мягкости, я жадно ласкаю женское тело, изголодавшись по сексу. Ноги стройные с изящными икрами. кто бы знал, что под тряпками скрывается такое сокровище.

Непривычно чернеет густой куст между ног. Просунул палец и заработал протяжный стон. Нет, хорош мазохизма. Завалив девку на шкуру, вломился в неё, даже заурчав от удовольствия.

Первые минуты Маня просто покорно лежала, раздвинув ноги, но потом начала получать удовольствие. Не успела, я взорвался, не в силах остановиться. Женщина привычно попыталась встать, но я не отпустил, - куда, я только начал.

Теперь, когда острый голод утолён, можно и полакомиться.

К моему удовольствию, от девушки не пахнет неприятным запахом, с которым я часто сталкиваюсь, общаясь с местными. И даже все зубы на месте. От волос пахнет травой и, так как я застал даму за работой, чуть терпким женским потом. Но мне даже приятно, заводит.

Я прикусил ушко, лизнул сосок и перешёл к шейке. А руки колобродят по бёдрам, изучая изгибы молодого тела.

Я так и не вышел из неё и сейчас почувствовал, что уже способен на многое. Не посрамим мужскую честь потомков. Я двигаюсь неторопливо, стараясь найти положение тела, в котором женщина начинает учащённо дышать. А вот когда нашёл, подгрёб её под себя и заработал поршнем, прижимаясь к мягкой груди.

Вот это совсем другое дело, стоны сменил крик. Причём довольно продолжительный. А когда я остановился, выжатый досуха, девушка продолжала лежать с открытыми глазами, смотрящими на потолок.

Пришлось спускаться вниз и совершать омовения в одиночестве.Правда через пять минут тень спустилась сверху, наградив меня благодарным взглядом и продолжила мутузить тесто. О времена, и никаких наездов.

Ну, это вообще восторг души. И почему я раньше не завалил Маньку или другую вдовушку. Сразу почувствовал, как хандра исчезла, вроде утреннего тумана под жаркими лучами солнца.

В последнее время я реже участвую в кузнечных работах, Семён перешёл от аврала к планомерной работе. Он собирается вывезти наработанное по зимнику. В нашем разговоре кузнец предложил составить ему компанию. Мы решили, как мороз надёжно скуёт реки, сбить караван в Хлынов. Совместно с сельчанами набирается пяток саней. Остальные повезут рыбу, мёд, воск и пушнину. Ну а мы свою продукцию.

Я за, заодно посмотрю на столицу края. Батюшка объяснил мне, что сейчас имеются три удельно-вечевые республики. Кроме Новгорода, это Псков и Вятка. Изначально именно выходцы из Новгорода заложили такой порядок. Но в данный момент Вятская республика имеет автономный статус, не зависящий напрямую от Москвы или Новгорода. Вся автономия опиралась на вече, народное сходбище. Там различные фракции выкрикивали свои лозунги, стараясь пропихнуть свои решения. Вече избирало посадника, приглашало князей для защиты и владыку для служения. Вече утверждало приговоры, объявляло войну и мир. Уступало в собственность или кормление земли. В вече участвовали горожане и избранные с разных поселений вятской земли. Посадники, бояре, купцы, житьи и чёрные люди приходили к вечевой башне, где стояла вечевая изба. Вечевой колокол призывал на собрание, и он же оповещал о принятии решения. Если честно, то вопросов больше, чем ответов. Отец Ферапонт сам плавает в этом вопросе и не может мне помочь.

Ферапонт родился в небольшой горной греческой деревушке в семье лесоруба. Детей папаша настрогал много, а прибылей нема. Поэтому часть наследников спихнул в монастырь. Именно там и прозябал служкой малолетний пацан. Приняв постриг, он изменил свою жизнь и верной службой достиг определённых успехов. Его перевели в Константинополь. Но вот беда, через несколько лет турки положили конец Византийской империи, а заодно и всемогущему Константинопольскому Патриархату. Ферапонту пришлось окроплять новых прихожан в глухих, богом забытых местах, большая часть которых ещё не прониклась божественным светом истины. Они формально приняли божественное крещение, а фактически дома продолжали поклоняться своим идолам. А часть вообще остались мерзкими язычниками. Появление Алексея Ферапонт принял, как знак свыше. Парень явно стремится к свету, решительно порвав со схизматиками. Поэтому иерей всячески старался задержать его в своём приходе. Тем более, что у парня чувствовался потенциал. Не простой это парень, ох не простой. Один крестик чего стоит. А уж Ферапонт в этом кое-что понимает, тонкая работа и филигранного плетения золотая цепь, которая более уместна на шеях высших сановников церкви. И ведёт себя уверенно, явно понимает, что нет ему ровни здесь. Хотя для вида даже помогает кузнецу. Об этом парне Ферапонт сообщил в письме Новгородскому владыке с упоминанием того факта, что у него в селе появился беглый сынок одного из датских конунгов. Но написал в хороших