Василий Панфилов - Улан. Трилогия Страница 26

— Навести порядок – чтоб ничего лишнего не было, а нужное – было. Все всё поняли?

Несмотря на уверения в понятливости, офицер основательно прошёлся по пунктам и составил список основных требований, вручив каждому из ответственных людей. Ну а поскольку избавляться от барахла желательно было без особого ущерба для уланских кошельков, то и.о. квартирмейстера вызвал тех самых купцов-поручителей.

— Уланы избавляются от трофеев, — рублеными фразами начал он речь, — и ваша задача – помочь нам в этом, дав справедливую цену за барахло.

Торговцы потели и молчали – после того происшествия с плетьми они почему-то стали относиться к нему предельно серьёзно. Усмехнувшись уголком рта, поручик добавил:

— В убыток работать не прошу – прибыль у купцов должна быть. Но и скупать за бесценок не стоит.

— Сделаем, ваша светлость, — ответил за всех старший, нервно оттянув узел шейного платка.

Глава восьмая

Судя по всему, союзное командование никак не могло договориться – бестолковщина продолжалась. Вообще, на этой войне было много непоняток и откровенно вредительских распоряжений. Нужно признать, что виновата в этом была Австрия – в основном. Государство "лоскутного" типа во многом держалось на дипломатии, что с одной стороны хорошо, а с другой – из-за этой самой дипломатии частенько начиналось топтание на месте, когда нужно было сделать решительный рывок.

Ну и результат – австрийские полки по отдельности были вполне недурны, как и военачальники, но свести вместе чехов, немцев (у которых добрый десяток сильно отличающихся диалектов), венгров… И все со своими амбициями, взаимными претензиями.

По мнению Игоря/Владимира, австрийские полководцы были скорее психологами, дипломатами и историками, чем военачальниками – только так можно было хоть как-то командовать достаточно крупными и разнородными войсковыми соединениями. Ну и результат понятен – при прочих равных пруссаки их лупили всегда, да и снабжение…

К сожалению, русские войска были сильно привязаны к австрийским и французским союзникам и всякой… мелочи просто из-за того, что "гуляли" по их территориям, да и снабжать находящиеся в Пруссии войска из России достаточно проблематично – телегами-то… Хотя, многие вещи приходилось возить именно из России, несмотря на заметное удорожание из-за расстояния. Ну а что делать, если союзники то и дело подводят?

Вот и сейчас, вместо нормальной работы, приходится заниматься охраной обозов. Опять немчура вовремя не обеспечила и приходится теперь везти обоз через "слоёный пирог" или проще говоря – через территории, на которых могли быть как как русские/союзные, так и прусские войска.

Тотлебен со своим авангардом вроде как уже "резвился" под стенами Берлина…

— Дахрен его знаит, чегой он полез туда? — сплюнул один из приданных отряду калмыков, занимавшихся разведкой.

— Связать войска противника, — как по учебнику оттарабанил корнет из недавнего пополнения.

Владимир переглянулся скептически с Аюкой, затем есаул произнёс вкрадчиво:

— А сколько войск у енерала? — и сам же ответил, — да тыщи три. А гарнизон – хотя бы полторы[63]. Да хоть бы и не было его – сколько в городе покалеченных солдат, да горожан, кто может взяться за ружжо? До хренинушки – и никому не хоцца, чтобы войска город разграбили.

— Да и за прошлый набег[64] гарнизону хвосты понакрутили, — вставил весомоё слово поручик, — так что будут сопротивляться. Ну и увлёкся Тотлебен – увязнуть-то в битве легко, а дальше? Основные наши далече, сразу не придут на помощь, а вот пруссаки – могут.

Тотлебен, несмотря на все достоинства, был известен как невероятный авантюрист и не один раз крупно вляпывался из-за этого, так что особых сомнений – пойдёт он на штурм или нет, у попаданца не было. Не было и у Аюки – на редкость умный и образованный человек. Ну а речь… Что тут поделаешь, если обучал его выходец из какой-то русской глубинки – СОВСЕМ глубинки.

Обоз доверили уланам потому, что больше, как оказалось – некому. Калмыки и казаки – слишком лёгкая конница, не выдерживающая серьёзного противостояния. Да и отношение местных жителей к ним было не лучшим. Чего уж греха таить – что те, что другие, мародёрами были знатными, да и прусская пропаганда работала. В общем, большая часть местных была искренне уверена, что "дикие азиаты" (а к казакам это тоже относилось), едят жареных младенцев и занимаются осквернением храмов.

Вот и получалось, что при приближении диковатых всадников немцы резко проникались духом патриотизма и готовы были оборонятся до последнего, рассылая соседям панические послания. Ну а к русским солдатам отношение было достаточно лояльным – на фоне местных наёмников и отребья, вербуемого в войска, соотечественники выглядели невинными зайчиками.

Ограбить они при случае могли, да и юбки бабам задирали – нечасто, нужно сказать, но бывало. Однако не совали ноги фермеров в камин, чтобы выпытать захоронку, не трогали малолеток, да и баб если валили, то не всей ротой.

Поскольку казаки были уже заняты, а лёгкая конница нужна была уланам позарез, то сотню калмыков переодели в европейские мундиры и приказали всячески маскироваться.

Уланам приходилось буквально разрываться – обоз-то важный, порох и прочее военное снаряжение. Русские и австрийские войска взяли такой темп, что телеги просто бы не успели[65] за войсками. Вот и пришлось выступать заранее, да пробираться потом окольными путями.

Стычки? Были, а как же. В этом вся сложность – грохнуть супостата с гарантией, да при этом не нашуметь. Вроде бы получалось – во всяком случае, даже если их и обнаружили, то погони пока не было, а это самое главное.

На сон оставалось совсем мало времени – особенно офицерам. Хорошо ещё, что уланы не были "чистыми" кавалеристами и привыкли при долгих переходах спешиваться и идти или бежать рядом с лошадью[66]. Пусть и выехали одвуконь, но за две недели путешествия вымотались жутко. Даже Владимир/Игорь чувствовал себя усталым…

Впрочем, он-то как раз работал больше остальных – знал возможности своего организма и старался "За себя и за того парня". Поскольку обязанности квартирмейстера с него никто не снял (хорошо ещё, что командование ротой принял на себя новый офицер), то поговорка получилась к месту.

Вообще, попаданец в последнее время начал уже всерьёз считать, что за ним наблюдают высокопоставленные особы – чувствовался некий… интерес. Для примера – ну неужели не было грамотного и честолюбивого квартирмейстера для прославленного уланского полка? И ведь таких неувязочек – масса. Складывалось впечатление, что его проверяли на прочность и вообще – изучали.

Подъехав у Рысьеву, Владимир коротко обговорил кое-какие служебные детали.

— Эк тебя путешествие подкосило, — заметил командир.

— Да и ты не красавец, — хмыкнул подчинённый.

— Эт да…

— Ладно, Прохор Михайлович, — проедусь-ка я по окрестностям, развеяться надо, а то совсем уже…

— Да езжай уж, — отмахнулся подполковник, — вижу, что надо проветриться.

Оставив Тимоню отсыпаться, поручик взял одного из молодых. В одной из недавних стычек тот повредил руку, но как боевая единица он был спортсмену и не нужен – так, послать куда в случае нужды, чтобы самому лишний раз не мотаться.

Вспомнив карту и разъезды улан/калмыков, Владимир/Игорь понял, какой район не мешало бы проконтролировать. К сожалению, на полноценный контроль банально не хватало людей – они уже подъехали достаточно близко к Берлину, а здесь хватало строений и других мест для полноценных засад, так что некоторые группы приходилось отправлять достаточно большие – иначе могли напасть.

Спустя час неторопливой езды он остановился у подножия холма. Нет, не на холме – пусть сверху и открывается хороший вид, но не менее хороший вид открывается и на него… Вытащил трофейную подзорную трубу и поморщился непроизвольно – хоть она и считалась качественной, но с привычными биноклями точно не сравнить. Осмотрелся осторожно и поехали дальше.

— Стоп! — сказал попаданец немного погодя. — Макар, ничего не чуешь?

Улан аж приподнялся в стременах и замер, поглаживая лошади шею.

— Нет, господин поручик.

— А вот мне что-то…

Не договорив, экстремал "включил" свою экстрасенсорику и… показалось, что с запада от него движется большая группа людей.

Пришпорив коней, поскакали в… подозрительную сторону – и снова та же процедура с подзорной трубой.

— Княже, — подал голос Макар, — если туточки кто и ходит, то скорее – возле моста. Мы с месяц назад здеся проскочили, там вон – в версте отсюдова. Ежели есть какие отряды на том берегу, то моста им не миновать – берега топкие, неудобные, а ближайший мост кроме этого – верстах в семи, да и вроде как сапёры его рушили. А остальные совсем уж далече, — долго офицер не думал – идея вполне здравая.