Евгений Лукин - Разбойничья злая луна Страница 26

Где именно, она не уточнила, да Ар-Шарлахи и не рвался особенно выяснять местоположение разбойничьих сокровищ. Опасные это знания.

Чья-то уверенная рука постучала в дверь каюты.

— Кто бы ты ни был…

Колыхнув просторными белыми складками плаща, вошёл Лако, уже одетый по-кочевому. Был он явно чем-то озабочен.

— Когда уходим?

— Завтра утром, — сказал Ар-Шарлахи.

— Сегодня ночью! — бросил Лако.

Ар-Шарлахи и Алият вопросительно на него посмотрели.

— Пришла каторга из Зибры, — пояснил он. — За тобой три каравана отряжают. Один пойдёт на Пьяную тень, а два — сюда, в Турклу… — Лако хмыкнул и с уважением посмотрел на Ар-Шарлахи. — Ну, такого ещё не было, чтобы ради одного разбойничка весь флот поднимали!..

— Ты это точно знаешь? — упавшим голосом спросил Ар-Шарлахи.

— У меня в Зибре, — веско изронил Лако, — писаришка один куплен. Так вот, позавчера туда поступил приказ именем государя. Сегодня утром должны были огласить. Они бы и вчера вышли, просто ничего готово не было, врасплох их застали…

Лако приостановился и вновь принялся озадаченно разглядывать Ар-Шарлахи.

— Ох скрываешь ты от меня что-то, — лениво упрекнул он. — Из-за двух кораблей и налёта на Ар-Мауру такую суматоху затевать не будут. Да ещё и именем государя!..

— Ну, тебе-то переиграть не поздно, — буркнул Ар-Шарлахи. — Если передумал, я не держу…

Лако усмехнулся:

— Обижаешь…

Снова принял озабоченный вид, помолчал. Должно быть, у него была припасена не одна только эта новость.

— Так что уходить надо в ночь… — кашлянув, повторил Лако. — А то завтра отсюда все брызнут врассыпную. Не у меня у одного в Зибре писаришка куплен…

Досадливо скривился и почесал бровь. Видя его колебания, Ар-Шарлахи и Алият тревожно ждали, чем он ещё их обрадует.

— Ну, в общем, так, — сказал Лако. — Там в кофейне народ собрался… Поговорить с тобой хотят, вина выпить…

— Что за народ?

— Н-ну… Народ свой, проверенный. Кто из Харвы, кто из Кимира… Я ж говорю: не у одного у меня в Зибре писаришка-то куплен… Словом, лишних не будет. Им-то ведь тоже не резон с войсками связываться. Потолковать хотят…

Ар-Шарлахи с сомнением посмотрел на Алият. Та была не на шутку испугана. Кофейня — заведение чисто мужское. А уж что может учинить подвыпивший и никем не останавливаемый Ар-Шарлахи, ей было даже как-то жутко представить.

Когда на стёртом подошвами каменном крылечке печально известной кофейни «Чёрный кипарис» появился хозяин, толстый ленивый кимирец, и прицепил к наклонно торчащей жердинке ярко-голубой, словно из рассветного неба вырезанный лоскут (что означало: «желанные гости»), мостовая перед кофейней быстро опустела. Никому из обитателей Турклы не стоило объяснять, о каких именно гостях идёт речь в данном случае. Даже нищий в ослепительно белых лохмотьях, маячивший неподалёку, счёл за лучшее убраться подальше к перекрёстку, откуда, впрочем, продолжал искоса наблюдать за сбором «желанных» гостей. Каждого из них он угадывал с первого взгляда. Гость, прибывший последним и сопровождаемый задирой Лако, был ему незнаком, а стало быть, не мог оказаться никем иным, кроме Шарлаха.

Наблюдать за кофейней дальше было бессмысленно, да и опасно, поэтому нищий повернулся и заковылял по узорно вымощенной розово-серым гранитом улице к дому ростовщика Рейиза, не без корысти оповещавшего Зибру о здешних делах и содержавшего для этой цели довольно значительную шайку соглядатаев, в число которых входил и сам нищий.

Завтра с почтовой каторгой в Зибру наверняка отправится послание о том, что главари (имена прилагаются) собрали совет в «Чёрном кипарисе», а стало быть, жди событий…

В кофейне, однако, соблюдая приличия, к делу приступать не спешили. В чинном молчании неспешно выпили по чашке, потом потолковали о ветрах, о ценах на провиант, о девочках из Харвы, выставленных сегодня на Жёлтом рынке, и лишь после этого разговор как бы сам собою зашёл о том, ради чего все и собрались.

— Времена трудные, чего там… — степенно говорил сухощавый сутуловатый главарь, слегка похожий на покойного Рийбру. — Так вроде бы оно и ничего, а посмотришь: трудные… Непростые… Улькар вот, говорят, указ написал, что грабежа больше нет. Спасибо ему… Кораблей у державы поубавилось: опять же нам вольготней… Зато торговлишкой теперь мало кто промышляет. Здесь ещё ладно, а вот к северу — пусто…

— Мелких купцов, считай, не стало, — гулко кашлянув, басом промолвил другой, плотный, непомерно широкий, с массивной серебряной заколкой на плече в виде атакующего скорпиона. — Малые тени обнищали вконец, что с них возьмёшь!.. А купец побогаче в одиночку не ходит, в караваны сбивается, охрану нанимает… С одним-то корабликом разве караван разобьёшь!..

Ар-Шарлахи молчал угрюмо, лишь изредка приподнимая нижний край повязки и прихлёбывая вино. Наверное, разумнее было бы взять кофе, но этого напитка он терпеть не мог с детства.

— Купцы-то, видать, умнее нас, — с усмешкой обронил Лако. — Прав Орийза. По мелочи сейчас работать — с голоду помрёшь…

— Да ещё эти кивающие молоты… — проворчал кто-то, должно быть, сознательно уводя разговор в сторону. — Раньше про них и не слышал никто. А теперь только и разговоров: молоты, молоты… От Турклы до Ар-Нау полдня пути было, а теперь вон какой крюк давать приходится… из-за молотов этих… и нам, и купцам…

— А своими глазами их кто-нибудь видел? — как бы невзначай спросил Ар-Шарлахи.

Все на секунду замерли, потом взглянули пристально на Ар-Шарлахи и отрицательно качнули головами.

— Так, может, никаких молотов и нет вовсе?

Тут уже не взглянули, а просто уставились, и Ар-Шарлахи понял с испугом, что язык у него от вина помаленьку развязывается. Не к добру, ох не к добру…

— Зря болтать не будут… — уклончиво проворчал сухощавый Орийза. — А насчёт купцов… В одиночку их сейчас — нет, не возьмёшь. Только караван на караван…

— А уж войска из Зибры — совсем некстати, — посетовал главарь с серебряным скорпионом на плече и многозначительно покосился на Ар-Шарлахи. — Как стемнеет, всем разом уходить придётся…

— Вот вам и караван, — заметил Лако.

Все замолчали, глядя на Ар-Шарлахи. Тому давно уже было не по себе. Он прекрасно понимал, куда клонят разбойнички.

— Ну так как? — прямо спросил Орийза.

— Что «как»? — У Ар-Шарлахи сел голос.

— Как насчёт того, чтобы караван повести?

Ар-Шарлахи провёл по лбу кончиками пальцев, смахивая капельки пота. Потянулся к серебряному кувшинчику, но сидящий рядом главарь предупредительно наполнил его чашку сам. Машинально поблагодарив соседа кивком, Ар-Шарлахи отвёл нижний край повязки и с остановившимися глазами принялся прихлёбывать вино. Остальные, с уважением на него глядя, ждали, когда он допьёт. Кажется, им даже понравилась его неторопливость и обстоятельность.

Вино кончилось. Ар-Шарлахи поставил чашку на расстеленную посреди ковра скатерть и оглядел сборище. В устремлённых на него глазах он прочёл такую решимость, что слово «нет» застряло у него в горле.

— Ну… — сказал он, пытаясь потянуть время. — Я-то, допустим, согласен… А вдруг то, что я задумал, вам не подойдёт? А? Как тогда?

— Тогда разбежимся, — глядя на него в упор, проговорил негромко сутулый Орийза. — Ты, главное, скажи, что задумал. А мы посмотрим…

«Ну, я тебе сейчас скажу!.. — озлившись, подумал Ар-Шарлахи. — Ты у меня сейчас посмотришь!..»

— Налёт на Зибру, — медленно проговорил он, и настала тишина. Чья-то растопыренная пятерня застыла на полдороге к серебряному кувшинчику. Оторопелое молчание длилось секунд пять. Наконец разбойнички пошевелились, переглянулись в недоумении…

— Это что? Шутка?

— Нет, — сказал Ар-Шарлахи как можно более безразлично. Сердце ликующе взмывало и падало. Всё-таки он их испугал! Нужно быть идиотом, чтобы на такое согласиться…

Орийза осторожно прочистил горло.

— Да, это нам, пожалуй, не подходит… — проговорил он и вопросительно посмотрел на остальных. Остальные угрюмо молчали.

— Идиоты!.. — Лако скрипнул зубами. — Прости, Шарлах, но я не думал, что они такие придурки!.. Ничего не поняли! Ничего!..

Дрогнувшей рукой он расплеснул вино по двум чашкам и разбавил водой. Перед походом напиваться не стоило. Свет, проникавший из трёх иллюминаторов в каюту караванного, понемногу иссякал. Вечерело.

— Но ведь это же сумасшествие, — испуганно сказала Алият.

Лако диковато на неё оглянулся, потом вдруг что-то, видно, вспомнил и смущённо покряхтел.

— Хотя по правде… Знаешь… — нахмурясь и понизив голос, обратился он к Ар-Шарлахи. — Когда ты сказал про Зибру, я тоже было решил, что у тебя с головой не всё в порядке…

Ар-Шарлахи сидел неподвижно. Лицо — каменное, глаза — надменные. Он был очень доволен собой.