Мастер проклятий (СИ) - Курилкин Матвей Геннадьевич Страница 26

Мануэль протянул ко мне руку, и я понял, что он требует нож, который я так и не вернул ему после ритуала. Да, старик прав. Помочь мы не сможем — не сейчас. Только продлить мучения. Все так же молча он принял нож и ударил несчастного в сердце. Затем, на всякий случай, прошел по остальным пяти прожекторам и сделал то же самое для остальных мучеников, не разбираясь, живы ли они. Хотелось разбить мерзкие пыточные инструменты, но нельзя. Сейчас они демонстрируют для чистых, оставшихся в городе, что в лагере все хорошо. Уверен, стоит лучам погаснуть, и здесь вскоре будет не протолкнуться от монахов.

Мы двинулись дальше. Я старательно гнал от себя мысли о том, каково пришлось маме и отцу. Всего несколько дней назад.

Надежда на то, что мне удастся их хотя бы похоронить, рухнула, стоило только найти овраг, полностью заваленный иссушенными телами. Чтобы предать их огню, нужна целая цистерна с нефтью. Найти среди этой груды человеческих тел родителей и вовсе невозможно. Я постоял минуту, глядя на содержимое оврага. Чувства тоже отключились — должно быть, перегорели.

— Никто не виноват, парень, — рискнул подать голос Мануэль.

— Нет. Виноваты все. Ты, и такие как ты, допустили, чтобы это произошло. Позволил чистым стать хозяевами. Отрекшиеся виноваты, что не проявили твердости. Продали своих богов за дешевый флогистон. Я и другие неблагонадежные виноваты, что терпели происходящее, и успокаивали себя. Мои родители тоже виноваты.

— И что ты будешь с этим делать? — настороженно спросил старик.

— Ты же сам прекрасно понимаешь, — пожал я плечами. — Убивать чистых. Ты был прав, старик, нам нужно собрать отряд. Меня даже пугает иногда, как часто ты оказываешься прав.

— Оу, ну надо же, понадобилось всего лишь убедиться в смерти мамы с папой, чтобы в твоей голове появилась капля здравого смысла, — обрадовался старик. — Будем надеяться, что она не испарится, когда ты немного придешь в себя.

Упоминание о родителях в язвительном ключе вызвало всплеск дикой ненависти, но я сдержался. Вряд ли его можно переделать, поэтому я сжал зубы и промолчал, а когда немного успокоился, отвернулся от циклопической братской могилы, в которой остались мои родители.

— Дай папиросу, старый, — попросил я. — Курить хочется.

— Ой, ну надо же, — хмыкнул старик, протягивая цилиндрик. — А ты в курсе, что это вредно? Куренье, говорят, убивает.

— Прикольно, — кивнул я. — Хорошая шутка. Хватит меня подначивать. Я не нуждаюсь в бодрящих пинках.

— Какие мы взрослые, даже скучно. Смотри, не закашляйся, а то в самом деле помрешь раньше времени.

Я и сам догадывался, что глубоко затягиваться не нужно. Тем не менее, горький дым хоть немного облегчал боль. Смешно — в том мире так и не смог бросить, думал, что здесь эта зависимость обойдет стороной, но, похоже, напрасно.

— Ладно, пора двигаться, — сказал я сам себе, выбросив бычок. Пойдем, заберем Керу.

Старик недовольно скривился при упоминании богини. Похоже, он теперь просто не знал, как относиться к новой спутнице. С одной стороны, Керу он ненавидел истово и безапелляционно. Однако за этот день перевернулось не только мое сознание. Рубио — умный человек. Отрицать, что есть существа, гораздо более отвратительные, чем богиня беды, он не сможет. Более того, то, что она может оказаться полезной — очевидно. И теперь он боролся с собой, пытаясь принять новую картину мира, в которой Кера — союзник, а не тень надвигающейся беды. Впрочем, до его душевных метаний мне дела не было. У меня своих хватало. Я забивал свою голову всевозможными планами на наши дальнейшие действия только с одной целью — избавиться от мыслей о родителях. Не забыть — я никогда их не забуду. Возможно, когда-нибудь даже смогу вспоминать с теплой грустью. Но не сейчас. «Если я буду думать об этом сейчас — я сойду с ума», — вспомнил я слова одной выдуманной дамы из прошлого мира. И это было дьявольски верно.

Кера встречала нас возле входа в барак. Когда мы подошли, девушка с интересом вглядывалась в силуэты гор на фоне ночного неба. Впрочем, как только мы появились в поле ее зрения, фокус внимания мгновенно сместился на нас с Мануэлем.

— Все это выглядит довольно забавно, когда смотришь вашими глазами. В тварном мире вы, люди, еще более нелепые.

— Привыкай, отродье Эреба. В любом случае, наблюдениями займешься позже — до прихода чистых нужно убраться как можно дальше — они будут прочесывать округу. — Буркнул Мануэль.

— Ну так пойдемте, — зашагала вперед воплощенная. — Это ведь вы зачем-то тратили время на то, чтобы пялиться на отходы от гекатомбы чужака и на добивание без того полумертвых жертв. Я, конечно, рада, что они не достались ему целиком, но усилия того не стоили, поверьте. Он и не заметит разницы.

— Кера, — окликнул я девушку. — Ты не хочешь сначала одеться? — демоница по-прежнему расхаживала нагишом, и ее это нисколько не смущало.

— Зачем? — удивилась моя новая слуга. — Сейчас достаточно тепло… Ах да, этот ваш стыд! Что-то слышала.

— Просто возьми одежду кого-нибудь из них, — я махнул рукой в сторону тел, лежавших в отдалении. — Выбери ту, что не слишком сильно запачкана кровью. А потом помоги мне идти — Рубио не железный.

— Как скажешь, смертный, — процедила девушка, сверкнув на меня глазами. А я подумал, что спутница мне досталась крайне беспокойная.

Через пару минут Кера была готова. Мануэль за это время обобрал несколько трупов послушников — пополнил боезапас. Он еще примеривался подобрать лишние пару винтовок, но, взглянув на мою покачивающуюся от слабости тушку, оставил эту идею. Мы, наконец, двинулись прочь из лагеря. Несмотря на мои старания идти как можно быстрее, мы вряд ли удалились от ограды более чем на пару миль прежде, чем из-за верхушек гор брызнули солнечные лучи. И в этот момент случилась непредвиденная остановка. Кера застыла как вкопанная, уставившись на диск солнца, и простояла так не меньше минуты, не реагируя ни на какие вопросы.

— Как он красив, — прошептала она. — Вам, смертным, невероятно повезло… Даже жаль, что эта скотина сгинула в Тартаре вместе с остальными[28].

— Чтоб тебя, потом полюбуешься, — прорычал потерявший терпение Рубио. — Если не начнешь шевелить ногами, этот восход будет последним.

— У тебя язык, как у Ехидны[29], смертный — огрызнулась богиня. — Тебе бы его укоротить. Ты обращайся, я с удовольствием.

— Никто ничего укорачивать не будет, — пришлось мне вмешаться. — И Рубио прав. Вообще, не ожидал, что богиня беды будет вести себя, как восторженная девочка.

— Это все Ева, — слегка смущенно призналась демонесса. — Так зовут эту девчонку. Это её чувства. Она спит, и будет спать еще долго, но я все равно смотрю ее глазами. И вообще, полутруп, удивительно не мое поведение, а то, что ты до сих пор жив. Тот монах должен был превратить тебя в пыль. Сила, что дает им их бог, разрушает души существ этого мира. Я видела, что он пёк тебя почти минуту — а тебе все нипочем! Мало того, что не сдох, так еще двигаться можешь и удивляться!

Отвечать я не стал, хотя мысли о причине такой живучести были. Этот мир ведь мне не родной, так может, моя сопротивляемость выше, чем у аборигенов? В любом случае, даже если это правда, практической пользы такое знание не несет. Я скомандовал Кере двигаться. Мы и так идем очень медленно. Начало нового дня означает только то, что уже через пару часов нас начнут искать.

Однако досадные задержки в пути и не думали прекращаться. Первой на находку отреагировала Кера:

— О, смотрите, дохлятина. Позволь добить, смертный?

Рубио, кажется, ухитрился задремать на ходу, и потому не обратил внимания на слова богини, а до меня не сразу дошло, о чем она говорит. Наконец, я разглядел впереди группу из трех оборванцев. Они как раз подходили к пролому в ограждении лагеря, который я организовал. Двигались доходяги еще медленнее, чем я, и, кажется, совсем выбились из сил. Бывшие пленники до последнего не замечали нашего приближения. Ну а я их узнал. По запаху. Эта группа состоит из тех, кого держали в карантине. И идут столь медленно они оттого, что сил нет.