Вернуться - Альберт Кириллов Страница 26

Манар только сейчас увидел, что Герман спокойно удерживающий одной рукой тело мужчины, скривился и швырнул маньяка в его сторону, а потом быстро опустился на корточки рядом с девушкой.

- Ёк, - принял тело Манар, ухватив того за руки, а маньяк вскрикнул от боли в сломанной руке.

- Т-шь, т-шь… всё хорошо. Мы его поймали, теперь он тебе ничего не сделать, - шептал Герман девушке. – Я тебя сейчас на руки возьму и до машины отнесу, а там больница и всё будет хорошо.

Та судорожно кивнула ему головой на эти слова, а он подхватил ничего не весящую для него на руки девушку и выпрямился:

- Пошли давай, надо её в больничку, срочно. Он её всё-таки успел порезать, - Герман ощутил мокрое под руками на её одежде, да и железистый запах крови, «забивающий» его нос, был характерным. – Да, нож его и портфель прихвати, Манар.

Герман быстро загрузил девушку на заднее сиденье машины, увидев, что Манар стоит рядом с машиной, держа за шкварник подвывающего от боли убийцу, который правой рукой придерживал сломанную руку.

- Так, а куда его? Не к ней же! – стоял озадаченный Манар, понимая, что к девушке маньяка не посадишь, да он еще и обсосанный, запах шедший от него был совсем «не айс».

- Куда, куда? Ша тросом его к машине привяжу и за собой потащим, как барана! – под ошеломлёнными взглядами обоих Герман открыл багажник, быстро глянул внутрь, что-то взял с пола багажника и повернулся к обоим.

Еще хорошо, что служебный УАЗ матери был цельнометаллическим, и почти полностью был копией обычного милицейского «бобика». Только стенки между багажным отделением и салоном не было. По бокам багажника были откидные сиденья для пассажиров и железные поручни для них, прикрученные прямо к кузову машины.

Надо было обезопасить девушку, чтобы этот урод до неё не дотянулся, да и что-нибудь не выкинул чего-нибудь эдакое.

Он подошел к маньяку и резко врезал ему в живот правой рукой, а когда тот согнулся от боли, то ухватив того за ворот и ремень быстро закинул его в багажник УАЗ-а. Протянул строительный хомут через поручень, а потом обвил руку маньяка и затянул, зафиксировав руку к поручню, затем взялся за подол рубашки маньяка и резко приподняв её натянула тому на голову, чтобы он не мог видеть.

Еще хорошо, что, отправившись на задержание убийцы Герман вспомнил, как уже в более позднее время, различные спецподразделения использовали строительные хомуты, когда не было наручников либо было слишком много задержанных. В прокуратуре наручников не выдавали – типа не положено, поэтому вечером он заскочил в строительный магазин и купил пачку хомутов на пятьдесят штук, которые уже появились в строительных магазинах.

- Всё, клиент упакован и готов к перевозке, только… - он сморщил нос, т.к. от маньяка всё-таки сильно тянуло мочой, - придется машину после него мыть. А если ты урод попытаешься рубашку с головы стянуть, - обратился он к маньяку, - или заговорить с девушкой, то я тебе вторую руку сломаю, - он легонько стукнул ладонью по макушке маньяка, а тот испуганно закивал головой, что понял.

- Ну ты, блин, даешь, - вытаращено смотрел Манар на всё происходящее. – Хомутом… привязать…

- Нормально! Все живые и почти здоровые, а могли сейчас мертвыми быть. Поехали давай. Надо обоих в больницу отвезти. У него рука сломана, а у девушки ножевые ранения, - Герман уже садился в машину, а Манар суетливо полез вперёд на пассажирское сиденье, прижимая к себе портфель маньяка.

По дороге в больницу с круглосуточным травмпунктом они заскочили в здание городской прокуратуры, благо было по дороге, где Манар быстро сбегал до входа и приказал круглосуточному посту милиции вызвать наряд к зданию городской больницы.

ГЛАВА 9

Мария Ивановна, старшая медсестра сидела в приёмном покое городской больницы, где находился городской круглосуточный травмпункт, и пила чай. Был двенадцатый час ночи, а пока толком никого и не было. Ну не считая бабушку, которая пошла ночью выносить мусор и сломала ногу, поскользнувшись прямо рядом с мусоркой. И куда эту старую каргу на ночь понесло… Хорошо её вопли услышали соседи с первого этажа и вызвали скорую.

Она уже понадеялась, что больше никого не будет, хотя на это были маленькие шансы. Ну а вдруг?..

В этот момент входная дверь открылась от сильного пинка ноги.

- Да что вы, ироды себе позволяете? - тут же включила Мария Ивановна свою сирену. – Да что вы…

- Заткнись, дура старая. Я из городской прокуратуры, привёз девушку с ножевыми ранениями, - в приёмный покой быстро зашел молодой человек, несущий на руках молодую девушку, одежда которой была испачкана кровью. Он быстро прошел по коридору и сразу вошел в смотровую для пациентов.

За ним вошла примечательная парочка: впереди согнувшись шел мужчин, с натянутым на голову подолом рубашки, а сзади его за правую руку придерживал мужчина азиатской наружности, активно подталкивая вперёд первого.

- Прокуратура! Второго травматолога вызывай, - заявил нерусский на совершеннейшем русском языке. – У нас тут перелом руки, рентген нужен. Давай быстрей, бабуля, - он ловким движением достал из накладного кармана на рубашке удостоверение и раскрыл его.

- Виктор Иванович, срочно в приёмный покой, тут раненую женщину привезли с ножевыми, - испуганно говорила в трубку поднятого телефона медсестра. – И человека с переломом руки.

Дежурный хирург спустился в приёмный покой и увидел в смотровой лежащую на столе девушку, рядом с которой стоял молодой человек и гладил её по голове:

- Т-шь… успокойся, сейчас придёт дядя доктор и сделает тебе хорошо.

- Так, молодой человек, покиньте смотровую, мне надо девушку осмотреть, - подошел хирург к девушке, а за ним в смотровую зашла его постоянная хирургическая сестра Анна, ну и по совместительству его подруга в жизни и постели.

- Подождите, - вдруг сказала Анна, обратившись к молодому человеку, - руку покажите!

Ей сначала показалось, что на левой кисти мужчины большой ножевой порез между большим и указательными пальцами.

Герман взглянул на левую руку и чертыхнулся. В запале задержания он совсем забыл о своём ранении.

- Да ничего страшного…

- Не спорьте! - перебила Анна Германа, намочила ватку перекисью водорода и быстро ухватила руку, покрытую кровью.

- Ничего не понимаю,