Гардемарин (СИ) - Андрей Алексеевич Панченко Страница 26

и я, проскочив под его рукой, втыкаю кончик сабли в бедро противника и тут же получаю болезненный порез по предплечью ножом, удар которого предназначался как раз тому матросу, которого я спас. Едва не выронив свой клинок, отскочив назад, я выбираю себе другого противника, а матрос добивает подранка. Ага, вот очередной противник Филиппа, он повёрнут ко мне боком — укол в печень и снова назад! Я старался не вступать в прямую схватку со здоровыми мужиками, действуя наскоками и практикуя удары «исподтишка».

Вскоре пираты пришли в себя от неожиданной атаки. На нас начали напирать развернувшиеся враги, которые только что собирались добивать держащих на корме оборону французов. Стало гораздо труднее, то один, то другой моряк или мушкетёр падали на палубу, поймав в своё тело несколько сантиметров стали или пулю из пистолета. Наш натиск стал ослабевать, очень скоро уже не было плотного строя, разрозненные группы защитников галеона бились отдельно, пытаясь защитить свою жизнь. Меня, Филиппа и ещё двух матросов оттеснили к упавшей мачте.

— Похоже это конец, господин Виктор — тяжело дыша, в период краткой передышки сказал старый унтер. Мы стояли, обнажив сабли и прижавшись друг к другу, в ожидании нового нападения. Пока пираты отступили от нашей группы, собираясь с духом для новой атаки.

К нам пираты приближаться уже опасались, не смотря на свой небольшой рост и возраст, Филипп оказался просто превосходным бойцом и был нашей главной ударной силой. Я же действовал у него вторым номером. Как только унтер вступал в очередную схватку, я нападал на его противника, раня или отвлекая на себя очередного пирата, чтобы дать возможность Филиппу расправиться с оппонентом. Меня похоже в серьёз никто не воспринимал, пираты меня игнорировали, и я мог относительно свободно помогать товарищам.

— На корме наши ещё бьются — возразил я.

— На корме наших уже добивают — ответил мне Филипп — ещё несколько минут, и останемся только мы.

— И что ты предлагаешь старый? — спросил я, утирая рукавом кровь с лица. Во время боя меня задели несколько раз, и хоть раны были пустяковыми, они сильно кровоточили.

— Умереть или сдаться. Но сдаться значить тоже умереть, нас они не пощадят, уж слишком много крови мы им пустили. Вот если бы вернулись шлюпы… — вздохнул Филипп — к бою господин Виктор, они опять идут!

Следующие полчаса стали последними для экипажа французского галеона. Пираты накатывались на нас волна за волной, а мы, получая новые раны, отбивались из последних сил. Вскоре мы остались с Филиппом одни. Я видел, как, то одна, то другая группа французских моряков, поняв бесполезность сопротивления, складывали оружие и сдавались пиратам. Несколько отрядов продолжали отбиваться, но нас становилось всё меньше и меньше.

Очередная атака, на нас идут сразу пять пиратов. В руках у них багры. Эти ребятки свежие и в драке пока не участвовали, они как раз с того пиратского корабля, который атаковал галеон с кормы. Они только что перебрались на «Нептун» и Филиппа в бою не видели. Действовали они не особенно слажено, и только мешали друг другу, что и дало Филиппу шанс. Используя багры как пики, двое из них одновременно ударили в грудь унтера, и он одним ударом сабли отбил оба багра, заставив противников «провалиться» на расстояние удара сабли. Один из них тут же осел на палубу получив от Филиппа удар в пах ногой, а второму я отсёк пальцы на руке, ударив саблей по древку. Нож унтера тут же погрузился в глазницу первому противнику, а сабля перечеркнула лицо второго. Минус два! Но радовались мы рано. Пока мы возились с двумя самыми глупыми, трое остальных воспользовались случаем. Брызнул фонтан крови, и Филипп упал на палубу, держась обоими руками за рассечённую шею, которую вспорол крюк багра. Я сделал отчаянный выпад вперёд, пытаясь спасти старого боевого товарища, и его убийца упал на палубу вслед за Филиппом, моя сабля засела у него между рёбер.

Понимая, что дальше мне одному не выстоять, я тут же согнулся и юркнул под мачту, которая лежала, привалившись на борт галеона. Через секунду, я уже выбрался с другой стороны, и пытаясь не запутаться в обрывках такелажа, бросился к носовой надстройке. Проскочив пустой трап, я выбежал на бак и скрылся в открытом люке, ведущем на батарейную палубу.

— Задраить люк! Быстрее мать вашу! — проорал я, двум испуганным канонирам, которые с обнаженными саблями стояли на трапе возле люка.

Моряки бросились вперёд, и вскоре батарейная палуба оказалась полностью изолирована. Я устало опустился на лафет пушки, тяжело переводя дух. На время я спасся, но вот что теперь делать⁈ Оглядев палубу, я понял, что возиться с люками и выковыривать нас пиратам не придется. В левом борту, ближе к корме, зияло несколько огромных проломов, в которые четко было видно палубу для гребцов пиратского галеаса. В открытых вёсельных портах можно было рассмотреть изможденных гребцов, которые испуганно смотрели в жерло пушек галеона. Вся батарейная палуба была усеяна обломками и трупами погибших канониров. Возле пробоин заняли оборону человек пять французов, среди которых я заметил перепуганного и бледного гардемарина Ива. Десятилетний пацан держал в руке заряженный пистолет.

— Сколько нас тут? — задал я вопрос стоящим рядом морякам.

— С вами десять человек господин Виктор! — ответил мне один из караульных — что там на верху, скоро ли закончиться бой?

— Да считай уже закончился — горько усмехнулся я — главная палуба захвачена, остались только мы!

— Иисус! — пораженно воскликнул канонир — и что же теперь делать⁈

— Хрен его знает — честно признался я — вода есть? А лучше вино⁈ Пить хочется, сил нет!

— Сейчас — молчавший до этого капрал-канонир, больше не произнося не слова, направился куда-то в темноту батарейной палубя и через тридцать секунд вернулся с медной флягой, которую протянул мне.

Сделав хороший глоток вина, я протянул флягу обратно. И в этот момент по люку забарабанили чем-то тяжёлым.

— Чего заперлись сучьи дети⁈ — на английском языке прокричал кто-то сверху — отпирайте, или подпалим вас вместе с кораблём!

— Иди на… — на чистом русском ответил я собеседнику. Подпалит он, как же, все три корабля сейчас представляют собой почти монолитную конструкцию, и жечь они нас точно не будут, пока не растащат корабли.

— Чего⁈ — не понял моего благородного посыла собеседник.

— Капитана говорю позови дебил! — повторил я на английском.

— Кто ты такой, чтобы с тобой капитан разговаривал⁈ Мы сейчас вскроем люк и выпотрошим тебя как свинью! — разозлился пират.

— Да хрен тебе! Вот ещё, я что дурак, ждать пока вы люки вскроете? Мне проще бросить фитиль в крюйт-камеру,