Константин Калбазов - Кукловод. Князь Страница 27

Проморгался. Боль никуда не делась, зато зрение восстановилось. И слух вернулся. Хотя лучше бы не возвращался. От какофонии, поднятой работягами, голова разболелась еще больше. Да еще и лежа на животе дышать трудно. Попробовал приподняться. Оп-па! Сю-урпри-из! А он-то связан. С трудом перевернулся на спину и кое-как осмотрелся.

– Ваня, а чем это ты меня так приложил-то? – прокашлявшись, поинтересовался Бекеш.

Давешний мужик пристроился на большом камне, положив на колени дробовик. И кстати, если автоматы у них в руках смотрелись как-то неказисто, то ружье – очень даже органично. Явно у него в обращении с ним немалая практика.

– Опамятовал? – вместо ответа спросил Иван.

– Как видишь. Так чем же, Ваня? Вроде в руках ничего не держал.

– Так рукой и приласкал, – пожав плечами, ответил мужик.

– Силен.

– Есть такое дело.

– А за что, можно спросить?

– Так за них, – кивнув в сторону уже уложенных в рядок тел мародеров, ответил тот.

– За этих? Что-то я не понял. Вы разве не в рабстве у них были?

– Ну-у не то чтобы в рабстве.

– Ты не юли. Ты прямо отвечай. Разве не в холуях у них были?

– А ты весь такой красивый и нас освободил. Так, что ли?

– Ну, где-то примерно так. И обманывать вас не собирался. Что жадность обуяла? Ладно, забирайте все. Мне хватит одного автомата с боекомплектом.

– Ишь ты, щедрый какой. И волю, и богатство. Может, еще расскажешь, как нам наши семьи из неволи высвободить? Молчишь? То-то и оно.

– А ты, стало быть, знаешь?

– Я знаю, как сделать так, чтобы нас и наших близких не порвали на куски. Вот доставим тебя их родне, чтобы они могли с тобой посчитаться, глядишь, и нам спишется. Мы ведь не воины, наше дело – работа, а война – это уж по их части. И за их промахи отвечать не можем.

– Лихо. Погоди, так получается, они вас вообще не опасались? И эти дробовики… Они ваши?

– Наши, ясное дело. Мало ли какая напасть в поле случится. Да хоть те же хищники. А Хасану с товарищами опасаться нас было незачем. Случись что с нашей стороны, не сносить нашим родным головы. Так что не обессудь, но ты сам во всем виноват.

– Твоя правда. Сам. Несмотря ни на что, все еще хочется верить в людей.

– Да ты меня не жалоби. По совести, мне перед тобой стыдно так, что хоть сквозь землю. Но ты для меня никто, а там у меня жена на сносях и две дочки. Такие вот дела.

– Ясно. И долго вы еще возиться будете?

– До вечера управимся.

– Ну тогда хоть помоги сесть. Ну чего глядишь? Чай не со зла я вам жизнь усложнил, помочь хотел по-христиански.

Иван вздохнул, но потом, отставив ружье, подошел к Бекешу и усадил его у стены. Смена положения помогла. Но, к гадалке не ходи, скоро снова станет неудобно и весьма болезненно.

– Ваня, так, может, отпустишь все же. Ну, привезете родственникам тела, хабар, вернете машины с оборудованием. С вас-то какие взятки. Опять же вы специалисты, а к мастерам у горцев отношение особое.

– Не. Так не пойдет. Спросить могут, отчего их чадушек не защищали до последней возможности. Нас ведь провожают каждый раз словами, умри, а господина оборони. А нет… Хасан неплохо на мародерке поднимал. Так что нового знающего раба с семьей выкупил бы без проблем. А как тебя притащим, то получается, что долг свой полностью исполнили. Словом, не канючь. Бесполезно.

– Ну, как скажешь, – откинув голову к прохладному кирпичу, произнес Бекеш.

Так без движения он просидел с полчаса. Как, впрочем, и ожидалось, тело затекло очень быстро. Рук и ног он уже почти не чувствовал. Вязали его серьезно и без церемоний. Им главное – довести его до аула живым, а в каком состоянии, это уже вторично.

– Ну что, Сергей Федорович, ситуация патовая? Молчишь? Правильно. Молчи, – послышался у него в голове голос Перегудова. – Мы тебе малость подыграем. Сейчас тебе за спину пролезет крыса и перегрызет веревку на руках. Но это и все. Дальше сам.

И впрямь, воспользовавшись тем, что Иван отвернулся, из-за угла цеха выбежала крыса и быстренько оказалась за спиной у Бекеша. Потом он почувствовал, как путы разом ослабли. Оперативно продюсер сработал, нечего сказать. Но с помощью перебарщивать явно не собирается. Ну и ладно. Уже то, что ему освободили руки, дорого стоит. Ему самому это не удалось бы. Конечно, теоретически он мог перетереть веревку о стену, но это только теоретически.

Едва путы ослабли, кисти тут же начали колоть тысячи иголок. А уж когда он, все так же удерживая руки за спиной, начал сжимать и разжимать пальцы, из глаз брызнули слезы. Ч-черт! Больно-то как! Шейранов поспешил отключиться от болевых ощущений, предоставляя это сомнительное удовольствие своему подопечному. Сам же сосредоточился на разработке рук. Не стоило терять время.

Только по прошествии пяти минут он, наконец, почувствовал, что руки его слушаются. Интересно, в каком же состоянии эти идиоты его довезли бы до того клятого аула? Наверняка к тому моменту можно было бы говорить об ампутации. Вот что значит – никакого опыта. Вязали так, чтобы исключить возможность бегства, понятия не имея о том, какие это может иметь последствия. Впрочем, какая, собственно, разница, если его везли бы на убой.

– Иван.

– Ну чего тебе?

– Дай воды попить.

– Сиди уже.

– Слушай, сказал же, что не со зла. Помочь вам хотел.

– Помог. Чего уж там.

– Иван, ведь и так на смерть повезете. Так чего еще и издеваться-то?

– Господи, и откуда ты только свалился на нашу голову?!

Иван поднялся с камня и направился к Бекешу, снимая на ходу с ремня армейскую фляжку. Обряжаться снова в костюм химзащиты недавние рабы не стали. К чему? Если тут есть зараза, то они ее уже подхватили. А если нет, то и мучиться лишний раз не стоит.

Едва только Иван склонился над Бекешем, чтобы приложить горлышко фляжки к его губам, как тот нанес ему сильнейший удар обеими руками, за ушами. Мужчина рухнул на Бекеша, мгновенно потеряв сознание. Артем и не думал хоть как-то соизмерять свои силы, бил, как говорится, от души. Не в его состоянии миндальничать. Конечно, он мог и убить, но тут уж как получится.

Оттолкнув тело в сторону, Бекеш извлек нож Ивана и перерезал веревки на ногах. Потом снял патронташ и вооружился ружьем. Если кто высунется наружу, он будет стрелять на поражение. Иначе никак, потому что он сейчас не может нормально двигаться, а ноги горят огнем. У Шейранова мелькнула было мысль, стоят ли их жизни жизни разбойника Бекеша. Но он отогнал ее прочь. Как говорится, хрен редьки не слаще.

Через несколько минут он окончательно пришел в себя. Разве только голова все еще побаливала. Ну, да чему тут удивляться. Рука у Ивана тяжелая, наверняка сотрясение мозга подсадил. Впрочем, Бекешев сумел отдариться. Вон, тот в себя никак не придет.

Связав пленника его же поясным ремнем, Бекеш подошел к открытой двери кабины «КамАЗА». Предчувствия его не обманули. Там обнаружилось сваленное на пол непривычное работягам оружие. Он вооружился «АКМСом», надел на себя пояс со шлеей и подсумками с запасными магазинами и гранатами. Подвесил обнаружившуюся здесь же свою кобуру с «макаровым», проверил обойму.

Все это время он не прекращал следить за воротами, не появится ли кто из работяг. Н-да. Дон Кихот хренов. И нужно было вот так лезть? А вообще, он и подумать не мог, что все окажется так кучеряво. Кстати, это была новость и для Бекеша. Впрочем, для него скорее оттого, что у него за всю жизнь не было никого, за кого он мог бы отдать жизнь. Ну не его это, и все тут. Он все больше привык брать. Оттого и не забил тревогу.

– Шабаш, мужики. Бросай работу! Ну, чего уставились? – перехватывая поудобнее автомат, произнес Бекеш. – Давайте без резких телодвижений. За спину вас я больше не пущу, а лицом к лицу у вас у всех вместе против меня нет шансов. Так что берем ружьишки за ремешки и выходим наружу. Живее, умники, пока не осерчал. Вы ведь мне живые без надобности. Во-от, вижу, что поняли.

Угу. Поняли. А что им еще остается-то. Уж не драться с этим волчарой в открытом бою, это точно. А так… Ну, если не перестрелял сразу, то, глядишь, и не убьет. Поэтому они предпочли подчиниться.

Обезоружив всех работяг, Бекеш их связал, оставив свободным только одного. Этот собрал все оборудование, после чего вывел из цеха «КамАЗ», на который были погружены уже четыре станка. Как раз подходила очередь загрузки второго «КамАЗа», когда ситуация так кардинально изменилась.

Продолжать сбор хабара Бекеш не стал. Ни к чему ему это все. Только время терять. Он бы и сам вывел машину, но не был уверен, что у него это получится на должном уровне. Вперед ехать он еще кое-как сможет, а вот что касается маневров, тут придется помучиться. Практики-то с грузовыми машинами немного. А уж с «КамАЗами» и подавно.

Выгнав машину, водитель, он же работяга, подцепил к ней на жесткую сцепку вторую. После выкинутого ими номера у Бекеша напрочь пропало желание делиться с ними чем-либо. Немного отъехав, все же сбросил им пару двустволок и один патронташ. Пусть добираются к своим семьям, как захотят, а там… Бог не выдаст, свинья не съест. Он хотел, как лучше, а уж получилось так, как получилось.