Анатолий Дроздов - Интендант третьего ранга Страница 27

Как бы то ни было, Соня ревностно отнеслась к поручению: в классе появились койки, матрасы, постельное белье, в фельдшерском пункте были созданы запасы бинтов и йода. Появись сейчас в Кривичах комендант с начальником СД, не миновать бы Крайневу расстрела. Но появиться они не могли. На дороге к деревне Саломатин выставил усиленный наряд с пулеметом и недвусмысленным приказом: при появлении немцев — уничтожить! Крайнев не раз думал, что это было бы лучшим выходом. Исчезновение коменданта и начальника СД посеяло бы растерянность в гарнизоне Города. Пока суд да дело, можно потихоньку вывести евреев. Но немцы не появились…

— Кончилось спокойное время! — сказал Семен, когда последние детали операции были утверждены. — Немец смерть своих так просто не спустит. Начнет деревни жечь! Я его знаю…

Семен был прав, но операцию не отменили. Бездействие стоило жизни двум сотням ни в чем не повинных людей, никто не хотел брать на себя такую ответственность, даже Нестерович. После совещания, решили создать Крайневу алиби. В день операции он должен быть в Городе — никто не заподозрит. Крайнев послушно приехал и сразу нарвался на Ланге. Эсэсовец, не слушая возражений, затащил его в машину. И вот он здесь…

Колонна с Мордехаем во главе достигла карьера. Евреи из Боровки были в выработке, вновь прибывшие их пока не видели. Телеги с одеждой и вещами сельских евреев заслоняли охранники. Крайнев с холодным ужасом признал, что Ланге знает свое дело. Городских евреев выстроили рядами. Прозвучала команда, охранники взяли обреченных на прицел. Гюнтер и несколько полицейских, отделили от толпы с десяток человек, отвели в сторону и велели раздеться. Раздался вой и плач, толпа заколебалась. По знаку Ланге пулеметчик дал длинную очередь над головами.

— Тихо! — прокричал эсэсовец, размахивая «люгером» — Не подчинившихся приказу расстреливаем на месте! Все раздеться до белья и спускаться в карьер! Будем проверять: не утаили ли ценности. Было велено сдать…

Вой утих, остался как бы тихий стон. Крайнев видел, что люди не верили эсэсовцу, но в глазах многих плескалась безумная, ни на чем не основанная надежда. Смотреть в них было невыносимо, и Крайнев отвернулся.

— Не думал, что вы столь стеснительны! — хохотнул Ланге, заметив. — Среди жидовочек попадаются ничего.

Словно подтверждая свои слова, он подскочил к молодой еврейке, которая осталась только в бюстгальтере и панталонах, рванул застежку. Бюстгальтер свалился, открыв полные белые груди. Женщина, взвизгнув, прикрыла их руками. Между пальцами скользнула и упала на дорогу золотая цепочка. Подбежавший Гюнтер подобрал ее и бросил в брезентовый мешочек, уже на две трети заполненный.

— Я говорил: найдем! — засмеялся Ланге.

Примеру оберштурмфюрера последовали другие охранники. Они срывали с женщин бюстгальтеры, требовали спустить панталоны, присесть… Досмотренных гнали к карьеру, оттуда скоро раздался и стал нарастать переворачивавший душу вой. Ланге метался от края карьера к толпе, кричал, грозил, размахивал пистолетом. Лицо эсэсовца раскраснелось, глаза сияли, и Крайнев внезапно подумал, что Ланге — безумец. То, происходит сейчас, — сцена из фильма ужасов. Крайнев невольно закрыл глаза, надеясь, что после того, как откроет их, все исчезнет. Не помогло. Уйти он тоже не мог. Саломатин наверняка разглядел его в бинокль и сейчас не выпускает из виду. Если Крайнев отойдет, последует залп. Не время…

Крайнев заставил себя смотреть и скоро увлекся. Как страшный фильм, снятый умелым режиссером, отвратительная сцена подготовки к расстрелу стала завораживать. Нечто, сильнее брезгливости, заставляло Крайнева наблюдать за обреченными. Он скользил взглядом по лицам, искаженным ужасом, ловил отсвет отчаяния в начинавших тускнеть глазах, и невольно упивался этим зрелищем. В этот момент к Ланге подбежал щуплый парнишка.

— Господин офицер! — заканючил он. — Не еврей я, русский, просто в гости приехал. Смотрите! — парнишка сорвал кепку.

Волосы у паренька были русые, глаза голубые. Он и в самом деле не походил на еврея. Ланге жестом подозвал Гюнтера и указал на просителя. Эсэсовец вырвал кепку из рук паренька, понюхал.

— Юден!

— Это не моя кепка, мне дали… — затянул было паренек, однако Гюнтер пинком направил его к карьеру. Паренек побежал, но внезапно пригнулся, проскользнул под руками охранников и помчался по полю.

«К лесу надо было, к лесу!» — сокрушенно подумал Крайнев, но ничего поправить было нельзя. Гюнтер вырвал из рук ближайшего охранника винтовку, приложился… Сухо треснул выстрел, паренек споткнулся и сунулся носом в жухлую траву. Толпа онемела, даже вой утих. Последняя партия раздетых евреев понуро побрела к карьеру.

— Наверное, и в самом деле русский! — сказал Ланге, подходя к Крайневу. — Еврей бы не побежал…

— Тогда зачем? — вырвалось у Крайнева.

— Гюнтер не ошибается! — пожал плечами эсэсовец. — Кепка была с еврейской головы… Вы выбрали позицию?

Крайнев молча пошел в дальний край карьера. Ланге, к его удивлению, потащился следом. Карьер был прямоугольный, оба берега с широких сторон заняли полицаи и немцы. Крайнев стал с узкой стороны. Заполненная людьми выработка оказалась прямо перед ним, а выстроившаяся на берегах расстрельная команда — по правую и левую руку. Кусты, за которыми хоронились Саломатин с бойцами, оказались чуть в стороне. Идеальная позиция. Ланге упростил им задачу…

— Отлично! — оценил Ланге, становясь рядом. — Лучше не придумать! Будете стрелять?

Крайнев снял с плеча карабин, загнал патрон в ствол.

— Я так и знал! — засмеялся эсэсовец. — Экзекуция — такая вещь, что последний рохля становится мужчиной. Разговоры разговорами, но когда льется кровь… Посмотрите, на этих ублюдков! Жмутся от центра к краям, надеясь, что пули их не достанут. Глупо! Под обрыв стрелять трудно, но полицейские стоят и на противоположной стороне. Им как раз удобно. Зачем прятаться? Лучше умереть сразу, чем задохнуться под землей. Сортировать раненых от убитых никто не собирается…

Пулеметная очередь прервала Ланге. Расстрельная команда, выстроившись на берегах карьера, ждала команды оберштурмфюрера, но Саломатин упредил. «Максим» бил в упор. Винтовочные пули калибра 7,62 прошивали ближние к пулемету тела и летели дальше. Полицаи на обеих берегах падали, как оловянные солдатики, не успев ничего понять.

Крайнев толкнул стоявшего рядом Ланге на землю, мгновенно, прицелился и выстрелил. Он успел заметить, как рухнул Гюнтер. В следующий миг в левую руку ударило, и Крайнев шлепнулся рядом с эсэсовцем.

— Ползите, оберштурмфюрер! За мной!

Ланге послушно заработал локтями, едва не чертя носом землю. На берегу карьера Крайнев бесцеремонно столкнул его вниз и прыгнул следом.

— Бегом!

Карьер вырыли на месте старой балки. Они бежали вверх по старому руслу; далеко вверху над ними посвистывали пули. В ответ на длинные очереди «максима» застрочил немецкий МГ: Крайнев понял, что всех охранников скосить не удалось.

«Провозятся долго! — подумал с досадой. — Придется обходить…»

Ему захотелось вернуться. Не составит труда подкрасться к пулеметному расчету МГ с тыла и расстрелять. Но тогда прощай алиби! Справятся без него. Надо уходить и тащить с собой эту свинью в черном…

Ланге бежал прытко. Когда выскочили из балки, эсэсовец только слегка запыхался.

— Вперед! — поторопил его Крайнев. — Туда! — он указал на недалекий лес.

— Там бандиты! — возопил Ланге.

— Бандиты там! — Крайнев указал в сторону карьера. — В лесу пусто. Укроемся, а затемно вернемся в Город.

— На дороге машина! — не согласился эсэсовец.

— Не думаю, что она уцелела! — ощерился Крайнев. — Засаду организовали грамотно, что стоит устроить еще одну на дороге? Желаете проверить?!

Ланге покачал головой и зашагал рядом. «Люгер» он не выпускал из рук, время от времени тревожно оглядываясь. Крайнев наоборот закинул карабин за спину и шел ходко, не оборачиваясь. Ланге едва успевал. Они подошли к опушке, когда выстрелы у карьера стихли.

— Господи! — вздохнул Ланге.

«Какому богу ты молишься?» — хотел съязвить Крайнев, но промолчал. Они углубились в лес. Крайнев по-прежнему шагал широко, и запыхавшийся Ланге скоро взмолился. Крайнев нехотя остановился. Присел на поваленную ветром ель, достал из кармана трубку, закурил.

— Вы уверены, что не заблудились? — спросил Ланге, нервно оглядываясь по сторонам.

— Мы отошли от опушки метров на двести, — буркнул Крайнев. — Сейчас пойдем вдоль нее. Что сложного? В «СС» не учили?

— В Германии нет таких диких лесов! — обиделся Ланге. — Разве у нас будет лежать дерево? Его мигом распилят и увезут. А этот кустарник вокруг? Почему нельзя его вырубить? Чистый лес — это красиво и гигиенично. Деревья не болеют, а бандитам негде спрятаться. Варварская страна…