Дмитрий Светлов - Конкистадоры Страница 27

Приход кораблей под нидерландским флагом первыми заметили наказанные капитаны. Увидев вражеский флот, они с криками бросились к зданию мэрии, где временно разместился новый губернатор. В городе начался переполох, люди бежали в свои дома, спеша забрать самое ценное и быстрее скрыться в ближайших зарослях. Слепо натыкаясь на городскую стражу, горожане указывали на входящие корабли и требовали защиты. Солдатам приходилось по нескольку раз повторять, что между Россией и Нидерландами нет войны, голландский флот для жителей не представляет никакой опасности. Постепенно суматоха начала стихать, однако большинство жителей закрылись в своих домах. Еще не забылись ужасы предыдущих налетов, сопровождавшихся жестоким насилием, убийствами и грабежами.

Корабли Нидерландов один за другим уходили с якорной стоянки и становились к городскому причалу. Теперь волнение охватило испанских капитанов, среди швартующихся судов они опознали свои, испанские торговые корабли. Голландцы привели в Картахену захваченные в море трофеи. Эта мысль нашла свое подтверждение, когда экипажи начали разгрузку. Неожиданная ситуация не требовала дополнительного разъяснения. Россия не воюет с Испанией, как не воюет с Нидерландами. Как только испанские корабли выйдут из порта, голландцы сразу пустятся вдогонку и атакуют. Помощи ждать неоткуда, испанских военных кораблей поблизости нет. Капитаны приказали возвращать все грузы обратно на склады, это единственный шанс благополучно выбраться из Новой Гранады.

Торговцы тоже осознали коренные изменения в своей жизни. Нравится тебе новая власть или не нравится, но кушать хочется каждый день. Во второй половине дня перед новым губернатором стояла делегация городского торгового сословия:

— Господин губернатор, мы просим разъяснить, с кем и как мы можем вести свои торговые дела?

— Никаких ограничений нет. Вы вольны торговать с кем хотите и как хотите.

— Господин губернатор изволит шутить? Торговля с Испанией облагается пошлиной, а с Нидерландами война.

— Война между Нидерландами и Испанией нас не касается.

— Война касается капитанов наших кораблей, им не войти в голландский порт.

— Почему вы хотите отправлять свои грузы исключительно на испанских кораблях?

— Разве вы видите корабли других стран?

— Вижу, у причалов стоят русские и голландские корабли.

— Но у нас нет торговых партнеров в этих странах.

— Корабли под русским флагом смогут доставить ваши грузы в Испанию.

— Мы теряем прибыль на таможенных пошлинах!

— На площади Марии–Луисы открыто представительство Торгового дома Дагера.

— Сможет ли Дом господина Дагера обеспечить наши прежние торговые объемы?

— Ваши торговые объемы только возрастут, ибо вы получите доступ к золотым рудникам Ориноко и торговле на Амазонке.

— Вы совершенно напрасно волнуетесь. Сходите в Торговый дом, вам объяснят открывающиеся возможности, — вставил Вова.

— Какой прок с новых золотых приисков? Нам придется отдавать треть на пошлину.

— Зачем? — Саша хитро посмотрел на депутацию. — У нас в Картахене открывается свой монетный двор.

Торговцы влет оценили губернаторскую мысль. Действительно, зачем вывозить золото, деньги–то налогом не облагаются. Саша рассказал о «Северном кредитном банке» и соглашении с Banco Maggiore en Toledo. Сообщил о скором прибытии специалистов по огранке драгоценных камней и предстоящем открытии своего ювелирного производства. Слова губернатора пролились бальзамом на сердца испанцев, они увидели реальную прибыль без хлопот и рисков. Ну а господа Скопины получили великолепную возможность реализовывать дублоны из Нассау.

Тем не менее местное бизнес–сообщество решило до конца разобраться в новых возможностях. Делегаты дружно навалились с вопросами о торговле непосредственно с Московией. Близнецы пытались было отмахнуться, но им быстро объяснили буквально стратегическую важность льна, какой–то юфти, лосин, поташа и пеньки. Откуда им знать про лосины в XVI веке? Пришлось садиться за стол и по памяти рисовать карту севера с Кольским заливом и Белым морем. Получилось не очень похоже или, вернее, совсем не похоже. Но, как говорил Луиш ди Эшторил, главное — естественные ориентиры. Этих самых ориентиров юноши описать и не смогли. Пришлось ограничиться рекой Северная Двина и городом Холмогоры, имея ввиду название, а не точное местоположение. Вспомнили рассказ Никифора о своих мытарствах и добавили крепость Кола. Как ни странно, испанцев карта удовлетворила, они веселой гурьбой отправились составлять проект новой торговой компании под названием «Московская Америка».

— Погодите, синьоры, — остановил их Саша. — Должен вас уведомить о предстоящем выборе в кортесы.[6]

— Вы вводите в Новой Гранаде кортесы?

— Полагаю назначить выборы через полгода.

— Вы забываете о конкистадорах, в губернии находятся тысячи этих висельников, они не собираются признавать вашу власть.

— Но почему? Неужели они надеются прожить только за счет собственных сил?

— Таких примеров достаточно много, возьмите немецкие княжества.

— Ерунда! Мелкие княжества только едят за счет своих крестьян. Бароны полностью зависят от сильных мира сего.

— Вы это понимаете, но конкистадоры не хотят никого слушать.

— Заставим, и очень быстро.

— Вы собираетесь начать войну?

— Зачем? Нет, мы не собираемся воевать, просто перекроем кислород.

— Какой кислород?

— Это образное выражение. Слушайте мой приказ. В торговых операциях конкистадорам не отказывать. Предлагаемые товары забирать и отдавать мне, ваша доля — двадцать пять процентов.

— Другими словами, «перекрыть кислород» — это торговая блокада?

— Не совсем так, но общий смысл вы поняли.

— Конкистадоры могут с нами расправиться, просто убить. Это бандиты и бывшие солдаты, очень жестокие люди.

— От вас требуется только написать официальную жалобу. Угрожающий вам насилием будет немедленно отправлен в Московию.

— Или повешен, — добавил Вова. — Четверть его имущества перейдет обиженной стороне.

Перспектива безнаказанно ограбить свою клиентуру заметно подняла настроение торговцев. Распрощавшись с губернатором, они отправились в Торговый дом Дагера.

Закончив раскланиваться с местной бизнес–элитой, братья долго и внимательно смотрели друг на друга.

— Ты что–либо понимаешь в законодательстве? — спросил Саша.

— Закон, что дышло, куда хочу, туда и верчу.

— Не так.

— А как?

— Кто бы подсказал? Пошли к отцам–наставникам.

— Вдруг в России та же судебная система, что и в Англии?

— Судья и двое с палками, кто победил, тот и прав?

— Ну да, считай пол–Европы практикует такой суд. Пэры–бароны машут мечами или шпагами, простой люд — палками.

Соглашаясь на губернаторство, братья даже не представляли сути предстоящих забот. Вроде бы все просто — я начальник и всеми командую, по жизни за первые дни они самостоятельно не приняли ни одного решения. Что ни говори, а с духовными наставникам им очень повезло: отцы Филофей и Филарет помогали советом в любых вопросах. Оба монаха получили образование на Афоне, где учились в академии святого Пантелеймона. Они со степенным достоинством объяснили, что учебный центр построен при Владимире Мономахе и является крупнейшим собранием церковных рукописей и икон. Братья не стали заморачиваться вопросом о возрасте православных академий, ибо старше арабских университетов все равно ничего нет.

Рабочий кабинет наставников, куда вошли братья, был заполнен визитерами. Местные священники заняли почти все кресла, а в центре стоял Никола Сульт. Как стало понятно из окончания разговора, директор ресторанного бизнеса только что получил разрешение на открытие казино, ресторанов, кабаре и прочих заведений по добровольному отбору денег у населения. Саше и Вове оставалось поплакаться — служители культа за свое согласие получат десятину. Грабеж! За что? Довольный француз поклонился хозяевам и побежал заниматься делами. Если рядом намывают тонны золота и выкапывают десятки килограммов прекрасных изумрудов, то игорный бизнес и ночные клубы просто обязаны собирать свою долю добычи. Только при чем здесь церковь? За что надо отдавать десятину своей прибыли? А придется, таковы реалии современной жизни. Следующая тема заставила близнецов встрепенуться: Филофей и Филарет предложили испанским коллегам начать службу на испанском языке. Ни слова о канонах православной церкви, зато отцы–искусители гарантировали неприкосновенность церковных сборов. Кто–либо возразил? А то! Деньги–то не надо пересылать в Ватикан! Возвращение католиков под ортодоксальное крыло произошло в три минуты.

Епископ и священники благочестиво распрощались с Филофеем и Филаретом, осенили близнецов крестным знамением и вышли из кабинета.