Я Распутинъ. Книга вторая - Алексей Викторович Вязовский Страница 27

300 миллионов долларов. Доживу ли я до тех времен? Хорошо бы составить список бедствующих художников, помогать им на регулярной основе. А на прибыль от продаж каких-то второстепенных картин можно спонсировать академию художеств в России. Пусть растут собственные Гогены. Решено! Из Франции уеду коллекционером. Кстати, и агент уже есть — я внимательно посмотрел на нашего «экскурсовода».

— Звать-то тебя как?

— Илья.

— А фамилие?

— Эренбург.

Я чуть не засмеялся. Вот так, на улице наткнуться на знаменитого в будущем военного корреспондента (ага, того самого «Убей немца»), писателя и поэта. И человека, который произнес также сакраментальное «Увидеть Париж и умереть».

— А вы же Распутин? Я вас узнал!

Разговорились. Илья после событий 1905 года принимал участие в работе революционной организации социал-демократов, но в саму РСДРП не вступал. Тем не менее засветился у Охранки, решил превентивно эмигрировать, так сказать «во избежание». Причем судя по тому, что я помнил, сделал он это на год раньше, чем в моей истории и без отсидки в тюрьме. Мне даже стало любопытно, где тут я тут успел оттоптать «бабочку», что изменила эту реальность. Но Эренбург в детали своей жизни вдаваться не стал — набросился на меня с агитацией. Увидел возможность повлиять на фаворита царя. Земельный вопрос, московские гвардейцы-каратели 1905-го года, «Кровавое воскресенье», что он только на меня не обрушил. Даже про «лондонский съезд» РСДРП, который прошел недавно в мае задвинул. Это тот, где окончательно размежевались большевики и меньшевики.

«Вербовка» не удалась, я же вежливо, без обычного хамства — уж больно обидчивый парень — вернул Илью к нашей экскурсии. А заодно сам заагитировал его стать моим художественным агентом в Париже. Всего за 10 % от суммы покупки картин. Выгодная сделка.

В конце прогулки мы узнали, что собираются художники и поэты в «Проворном кролике» тут, на Монмартре или в «Ротонде» на Монпарнасе. Показал нам Эренбург знаменитый виноградничек на пятнадцать соток — французы-с, даже посредь города умудряются вино делать.

Закончили в кабачке, простеньком, но уютном, что называется «для своих», без кулинарных изысков. Хозяева Илью знали и, похоже, порадовались, что парню перепал «денежный клиент». Хорошие люди, значит. А у таких и кухня должна быть хорошая и она не подвела.

Я дал отмашку — дескать, что есть печи, все на стол мечи, но Илья притормозил и резонно заметил, что тогда мы из-за стола не встанем. Потому доверили заказ Эренбургу.

Начали с волованов — всем с мясом, мне с рыбой. С голодухи накинулись, но Илья опять придержал и посоветовал не наедаться. Дальше был луковый суп. Слышал я про него много, но причин восхищения не понял — уварили лук до волокон, засыпали гренками и сыром… Как по мне, всех достоинств что просто и дешево. А вот беф бургиньон… Тоже ведь «кухня бедняков» — так себе мясо тушится несколько часов в вине и потом тает во рту. А тут, как с удовольствием рассказал хозяин, это коронное блюдо — стоит на малом огне всю ночь. Я слопал две порции, настолько понравилось. Гарнир, правда, пришлось отставить.

И в качестве десерта — вишневый киш с вином. Вот под вино мы и стали сравнивать местную и сибирскую кухню, и если Дрюня с Эренбургом голосовали за Париж, то Распопов с Ароновым — за Тобольск. Особенно их изумило, что во Франции едят улиток и лягушек. Ну право слово, какие лягушки в благодатной Сибири? В тайге птицы и дичи полно, если ты мало-мальски справный хозяин — все время будешь при мясе и молоке. А уж репа с горохом как-нибудь да вырастут.

Напились-наелись, наспорились, но соратники, наслушавшись рассказов о здешних развлечениях возжелали в кабаре. Рыкнул — сперва дело, будут результаты, так и быть, свожу их в гнездо разврата. Эренбург сразу же предложил на выбор Фоли-Бержер, Мулен-Руж, Лё Ляп Ажиль…

— Завтра посмотрим. А сейчас домой.

В отель вернулись заполночь, Лена уже спала, не иначе, утомилась в беготне за покупками. Насколько именно утомилась, стало ясно утром, когда один за одним в гостиницу поперли курьеры с коробками и пакетами от «Самаритэн», «Бон Марше» и «Прентан». Судя по количеству, универмаги вчера сделали месячную выручку…

Пугался я зря — объема было много больше расходов. Просто нынче любую шляпку пакуют в здоровенную картонку, да и платья тоже складывают хитрым образом, чтоб не помялись, оттого они и занимают целый чемодан сразу, оттого и курьеров под грудой накупленного почти не видно, а нести не тяжело.

Но Лене я втык утром все-таки сделал, чтобы в тонусе держалась. Она, конечно, глазами похлопала, «ну как же не купить, все такое красивое», ага. Пришлось дверь запереть, юбки ей на голову и наказать. Раза три, ко всеобщему удовольствию. Темперамент у тела Распутина откровенно говоря, начинал пугать.

Соратнички после вчерашнего оклемались, собрались мы внизу на завтрак и постановку задач. Дрюня отчитался о своих визитах к Вуазену и Сегену. Первый по заказу скульптора Леона Делагранжа запилил Delagrange I с бензиновым двигателем на 20 лошадок. Второй почти закончил работу над 7-ми цилиндровым Гномом мощностью 25 лошадок. Если Вуазен был открыт для общения, помогал всем, кто готов был участвовать в этом еще пока фанатском аэродвижении, то Сеген крепко хранил свои секреты, в надежде их потом запатентовать.

— Пришлось подпоить рабочего с его Общества моторов — бывший эсер потер красные глаза — Он мне все и рассказал.

Проблема у обоих промышленников была одинаковая. Очень малая мощность мотора и проблема с охлаждением. Грубо говоря, движок нормально не вытягивал целый самолет, а если вытягивал, то моментально грелся и клинил. Хрен ли… Заря аэронавтики. Я тяжело вздохнул. В голове что-то вертелось, но вспомнить никак не мог что.

— Иди к Вуазену, договаривайся об аренде самолета Делагранжа. Денег я тебе дам.

Тут меня осенило, поймал ускользающую мыслишку.

— Скажи, что приехал с сибирским старцем из России. Ему бывают видения.

Соратники оживились.

Я помучал их длинной паузой, потом выдал — дескать, ночью было мне озарение.

— Закись азота знаешь, что такое?

Дрюня-то, небось, считал, что я таких слов и знать не могу, поморщил лоб и выдал:

— Два атома азота и один кислорода, низшая степень окисления.

А хорошо здесь учат. Реальное училища да полтора года Политеха — а поди же ты, все помнит.

— У Вуазена будешь с моторами возиться — спробуй впрыск закиси вместе с топливом.

— Зачем?

— Спробуй, — настойчиво повторил я и малость придавил парня взглядом. — Есть чуйка, что мотор сильнее тянуть будет.

— Если сработает — секрет