Шах и мат - Алим Тыналин Страница 27

В тот день, на районном турнире, мне пришлось высидеть еще несколько партий. Как и обещали, играть пришлось с большим количеством игроков. С самыми разными. Яша вскоре отсеялся, на его место пришел другой претендент.

Потом, по мере прохождения этапов и разгрома соперников, следующий. Я был слишком сосредоточен на игре, чтобы наблюдать за тем, что происходит вокруг. По большому счету, меня всегда спасала эта высокая степень концентрации.

Мне было легче с помощью погружения в процесс игры отвлечься от публики и давления окружающей обстановки. А некоторые шахматисты, как я заметил, от этого нервничали. Терялись, начинали путаться, совершать ошибки и делать неправильные ходы. Меня, слава богу, миновала сия горькая чаша.

Причем это было сильно заметно зрителям. В перерыве между партиями Матвей сказал мне:

— Ты как-то совсем по-другому начал играть. Я не только стиль игры имею ввиду. Но и само твое поведение. Ты же вообще не обращаешь внимания на окружающих. Такое впечатление, что если рядом взорвется бомба, то ты ничего не заметишь.

Вполне возможно, очень даже. Психологическое состояние невероятно сильно влияет на игру. В шахматах это заметно сильнее, чем в других видах спорта. Недаром многие шахматисты после Фишера начали предъявлять к организации проведения матчей завышенные требования и если их не соблюдали, были готовы отказаться от участия.

Но, как я заметил, здесь, в этой реальности, ничего такого не произошло. Повышенных требований к условиям проведения турниров еще не существовало. Зрители могли чуть ли не залезть на доску, похлопать игрока по плечу, посоветовать, как ходить дальше. Это очень сильно отвлекает от игры.

Впрочем, как я и сказал, мне все это не помешало. Невероятная концентрация, когда я представлял шахматы живыми фигурками, участвующими в сражении, позволила мне до конца сохранить умственную работоспособность.

В решающей финальной партии с другим претендентом на первое место, с очкариком Белоруковым, я сумел остаться сосредоточенным и настроенным на победу. Он же, наоборот, как я заметил, совершил грубую ошибку. Я и сам не ожидал, что соперник отправит того пехотинца на съедение моему коннику. Честно говоря, я думал, что он пойдет совсем по-другому и уже просчитал вереницу ходов для этого направления.

Но случилось то, что случилось. Даже зрители в итоге были в шоке от произошедшего. Тренер Белорукова схватился за голову, но поделать ничего уже не мог. Я воспользовался ошибкой соперника. Через пять ходов объявил шах, а еще через три — мат.

Из Центра творчества я вышел поздним вечером и уже победителем районных соревнований. Эта победа дала мне шанс на участие в первенстве Москвы через два месяца.

Яковлев не смог преодолеть своего противника из ДСО «Трудовые резервы» и вылетел в полуфинале. Муромцев ходил с взъерошенными волосами, весь на нервах, переживал, смогу ли я победить своего соперника. Когда я выиграл, он радовался, как ребенок.

Матвей прошелся вместе со мной и распрощался на полдороги. Ему нужно было идти куда-то дальше по своим многочисленным делам, а вернее, принять участие в какой-то студенческой вечеринке.

Он звал с собой и меня, но я был слишком вымотан, чтобы продолжить веселье. Все, на что у меня осталось сил, так это прийти домой и завалиться спать. Что я и сделал, доехав до родных пенат на попутке.

Сразу отдохнуть, однако же, не удалось. Слишком уж это было легко, чтобы я пришел домой и спокойно отдохнул. Родителям надо было устроить показательную порку.

Оказалось, что из всех отпрысков я заявился домой самый первый. Для того, чтобы не создавать трудностей и не отвечать на лишние вопросы, я не предупредил родителей о том, что иду на соревнования.

Ну, а мои сестры тоже куда-то ушли по своим личным делам и до сих пор еще не вернулись. Поскольку в это суровое аналоговое время мобильные телефоны напрочь отсутствовали, родителям в таких случаях оставалось только сидеть и гадать, где в это время находятся их любимые дети.

И когда один из них, то есть я, преспокойно заявился домой, на меня сразу обрушился весь долго сдерживаемый родительский гнев.

— Ну-ка, быстро на кухню! — приказала мать, едва я успел переступить порог дома.

Ого, судя по ее мрачному выражению лица, я обвинялся, как минимум, в кровавой резне над младенцами. Ничего не подозревая и все еще надеясь на благополучный исход дела, я разулся и зашел на кухню, где меня с еще более грозным видом ждал отец.

Он походил на инквизитора, к которому привели еретика, утверждающего, что земля круглая и вертится вокруг солнца. Я уселся на стул, а мать встала у буфета, негодующе сложив руки на груди.

— Ну, и где ты шлялся? — свирепо спросил отец. — Ты на часы смотрел?

Действительно, сколько сейчас времени? Я глянул на мерно тикающие настенные часы и удивился. Оказывается, уже далеко за полночь. Влюбленные часов не наблюдают, а я как раз был сегодня влюблен в шахматы и очень устал от этой многочасовой любви.

— На турнире, — ответил я устало. — Я был на шахматном турнире. И я очень устал, хотя и выиграл его.

Я ожидал, что сообщение о победе вызовет хоть какой-то отклик в суровых сердцах родителей, но этого не случилось. Возможно, в другое время это и произошло бы, но только не сейчас, когда они были взвинчены. Наоборот, моя декларация произвела впечатление керосина, подлитого в тлеющий костер.

— Опять эти шахматы! — загрохотал отец. — Ты же сказал, что уже бросил заниматься этой чепухой! Ты же занялся плаванием и бегом!

Я покачал головой. Мне все это уже тоже перестало нравиться. Если хотят устроить скандал, будет вам грандиознейшее разбирательство. Может быть, тогда поумнеют.

— Ничего я не бросал. Наоборот, я занимаюсь ими каждый день. И тренер говорит, что у меня большие перспективы. Но мне надо тренироваться, чтобы были результаты. И я…

Отец стукнул кулаком по столу. Он походил на разъяренного медведя. Хотя мать, которая предполагала самое худшее, например, то, что я участвовал в ограблении сберкассы или какой-нибудь дикой оргии, после моего признания поняла, что я не делал ничего противозаконного и уже заметно смягчилась.

— Ты должен в первую очередь думать о своих сестрах! — заревел отец. — Ты брат им или кто? Где они тоже шляются? На дворе уже полночь, а они неизвестно где! Мы уже все больницы и участковых обзвонили! А ты, оказывается, вместо того, чтобы привести их домой, шлялся по своим дурацким настольным играм! Ну, а если с ними что-нибудь случилось, ты что, шахматной доской будешь отбиваться от всяких сволочей, к ним пристающих?

Возможно, в чем-то он был прав, за сестрами надо следить, и время действительно