Аферист - Сергей Майоров Страница 27

— А говорят, что-то там с тобой случилось.

— Брешут, — авторитетно заявил я, глядя в глаза собеседнику. — Без зазрения совести брешут.

— А где ж ты тогда был?

— В командировке.

— Как в командировке? А чего тогда Алла тут панику развела?

— Без понятия. Как раз иду к ней, заодно спрошу.

Мутный какой-то мужик. И глаза у него такие же мутные. Откровенничать с ним желания не возникло. Поищу кого другого.

Со следующим встречным мне повезло больше.

— Егор, — кинулся ко мне парень на лестнице. — Ты? Живой!

Меня затормошили, завертели в руках, охлопывая спину и плечи.

— Живой, живой, — усмехнулся я.

— Вот это ты нас напугал! Откуда? Что с тобой приключилось?

— Долго рассказывать.

— А если коротко? В двух словах.

— Если в двух словах, то я ничегошеньки не помню.

— Как это не помнишь? Ты не шутишь?

— Какие уж тут шутки. Ничего не помню, чистый лист.

— Эта, как её, амнезия, что ли?

— Во-во, она самая.

— Погоди. Ну меня же ты помнишь? Работу помнишь. Ещё что? Ты не переживай, мы тебе всё напомним. Ох, что тут без тебя было!

— Прости, дружище, но тебя я тоже не очень. Я себя-то не помню.

Парень отстранился, растерянно глядя на меня.

— Саша я. Милюков. А как же ты пришёл тогда?

— Ну так неделю и шёл. Дом свой только сегодня обнаружил. И то, если бы не Генка-сосед, так и скитался бы.

— Что же ты в милицию не пошёл? Тебя же в розыск объявили, мигом бы опознали.

— Вот об этом я не подумал.

— Алла тебя уже видела?

— Может и видела, её я тоже не знаю.

— Значит, нет. Если бы увидела, мимо бы точно не прошла. Так чего мы тут топчемся, давай к ней.

— Погоди. Я же по делу пришёл. Ты что-нибудь знаешь о моём последнем задании? Куда я в день пропажи ходил? С кем встречался?

— Это тебя волнует больше всего? Егор, тебя неделю не было! Все уже думали, каюк, не увидим тебя больше. Выловят труп потом в реке. А ты жив-здоров, только не помнишь нихрена.

— Вот потому и волнует. Слушай, найдётся здесь тихое место, где можно поговорить? Есть подозрение, что меня пытались убить. В квартиру проникли, перевернули всё вверх дном. Помоги вспомнить, будь другом.

— Убить⁈ Ничего себе, криминальные сводки. Ладно, идём. Там наверху сейчас самая жара. Номер верстается. Ну да я свой материал сдал, так что свободен. А Алла как раз засела с корректором. Поговорим — и к ней, хорошо?

— Да пусть человек спокойно работает.

— Какое уж тут спокойствие. Я всё еще не верю своим глазам, что ты вот он, рядом, и это не сон. Напугались мы, конечно, изрядно. Егор пропал! Слыханное ли дело, чтобы журналисты пропадали.

Саша молотил языком без умолку, пока мы шли длинным коридором. Наверх он меня не повёл, открыл маленький кабинет, пояснив зачем-то:

— Катюха в отпуске, поручила мне цветы поливать. Её тоже не помнишь? Одногруппница твоя.

— Она? — кивнул я на фотографию в рамке на стене.

— Ага.

— Симпатичная.

— И ничего в памяти не шевелится? — прищурился Саша.

— Глухо.

— Плохо дело. Понимаешь, старик, никто тебе не расскажет, над чем ты работал, кроме тебя самого. Ты же внештатный корреспондент. Сам себе сюжеты искал. А это дело какое-то тёмное было с самого начала. Обычно ты рассказывал хотя бы, с какими интересными людьми встречаешься, а тут прямо с самого начала замкнулся и ни с кем ничего не обсуждал и не советовался.

— А в целом я по какому профилю работал? В какую колонку писал?

— В разные, но чаще всего по культуре. Спектакли, выставки…

Чего? Я-то был практически уверен, что Волох криминальными новостями занимался. А культура совершенно не вяжется с убийством и налётом на квартиру. Значит, дело не в работе. Или на этот раз Волох взялся за более серьёзную тему.

— А работал я здесь или дома?

— Когда как. Мог и дома, ты же как раз хвастал, что печатную машинку купил. С рук, зато почти даром.

А что дома лежало около машинки? Бумаги! В квартире около печатной машинки лежал ворох бумаг. И там совершенно точно говорилось про искусство. Мимо.

— Когда я последний раз был на работе?

— Двадцать девятого и был, в день пропажи.

— С кем общался, о чём говорили?

— Ну со мной. Милиция уже спрашивала об этом,

— Ну и о чём мы говорили?

— Да как обычно, о всякой ерунде. Жаловались друг другу на начальство. Алле кости мыли. Ты на научрука ещё бочку катил.

— А это ещё кто?

— Из аспирантуры твой руководитель.

— Аспирантуры? Я учусь в аспирантуре⁈

— Ну да. Тебя потому и в штат не взяли, что учишься. Алла сказала, как развяжешься с этой блажью, так подумает. У тебя ещё там тема такая, про искусство что-то. И ты как раз сказал глубокую мысль, что в мире искусства, оказывается, не всё то ли прозрачно, то ли однозначно. Прости, старик, помощи от меня никакой. Давай у Аллы спросим, вдруг ты с ней обсуждал свою статью?

Не всё прозрачно, говоришь? Может, не такой уж ты и бесполезный.

При виде Аллы я испытал настоящий шок. Да мы знакомы! Там, в будущем. И не просто знакомы, а прямо тесно связаны глубокой всепоглощающей ненавистью друг к другу. Алла Викторовна Темникова — начальник аппарата губернатора и одна из ключевых фигур в деле о коррупции, которое я копал. Из-за которого потерял всё, включая жизнь. Так вот ты откуда взялась — из «Правды»!

Пока я пялился, сравнивая двух таких похожих и абсолютно разных женщин из двух моих жизней, на меня набросились всей редакционной коллегией. Меня мяли, хлопали по спине, орали в уши, как рады видеть живым и здоровым, а я всё не мог оторвать взгляда от молодого, не отягощённого двойным подбородком лица, пышных кудрей вместо ассиметричной стрижки и совершенно безвкусного платья вместо костюма от кутюр. Алла Викторовна. Одна из жертв, которым я собирался мстить, жестоко и беспощадно. Ничего не подозревающая и кажется искренне радующаяся моему возвращению. Или — и я не особо удивлюсь этому факту — хорошо играющая роль. С этой стервы станется ликвидировать неугодного журналиста, сунувшего нос в чужие дела.

— Здравствуйте, Алла Викторовна, — внимательно наблюдая за реакцией, поприветствовал я начальницу.

— Ты её вспомнил? Алла, он тебя вспомнил! — обрадовался Саша. — Ребята, вы же ничего не знаете. Егор память потерял, а Аллу помнит!

Радость на лицах сменилась удивлением. На меня недоверчиво смотрели, а вдруг я их разыгрываю.

— Волох, ну вот не можешь ты без приключений! — воскликнула Алла и кинулась обниматься. И ей-богу, на лице её были неподдельные слёзы счастья.

Меня будто током ударило. Шарахнуло. Еле на ногах устоял, когда эта женщина стиснула меня в объятиях, окутав облаком своих духов. Это ничуть не было похоже на обычное влечение, какое я испытывал, скажем, к Розочке. Там всё просто и понятно — она красивая женщина, я мужчина. Она отдаёт себя, я даю то, что могу ей дать. Пока мы вместе, я и накормлю, и защищу, и любому пасть порву, кто посмеет зариться на моё.

Гремучая смесь, которая накрыла меня в момент прикосновения Аллы, убила и воскресила меня на месте. Так. Стоп. Я ей не карманный мальчик, не подчинённый, не товарищ и не любовник. Эту женщину я ненавижу так же сильно, как Барсукова. И даже сильнее. С момента знакомства с молодым Барсуком я растерял весь азарт. Вот он, наивный и уязвимый лопух. Его судьбу я сломаю одним лёгким движением руки. Не бывать ему генералом и не ломать чужих жизней. Всё слишком просто.

С Аллой, пожалуй, будет поинтереснее. Главное, держать её на поводке и самому не увязнуть. Идите-ка нахрен. Что бы ни связывало этих двоих, моя миссия не предполагает нежных чувств.

Глава 16

Я возвращался домой в самом мрачном настроении. После первых восторгов коллеги разбежались по рабочим местам — сдача номера на носу. На мои вопросы по поводу последнего материала Егора Волоха никто не смог дать однозначных ответов, предложили только покопаться на рабочем месте и заглянуть в блокнот. Или эти лопухи такие невнимательные, или этот тип скрывал свою работу от них намеренно. Вопрос, почему? Не хотел делиться тем, что нарыл? Опасался огласки? Или опасался кого-то конкретного?