Михаил Ланцов - Русский медведь. Царь Страница 28

Этот контрудар оказался решающим, окончательно обрушив фланг английского построения. И оно побежало. А шотландские драгуны устремились на вражеские батареи.

— Победа! — Взревел не своим голосом адъютант прямо над ухом генерала.

— Джеймс, скачите к полковнику Роберту Дугласу, — Яков Брюс указал в сторону драгун, — и передайте мой запрет преследовать противника. Пусть занимает обоз и обеспечивает охранение. Нельзя допустить его разграбление, поджог или еще какое повреждение.

— Слушаюсь! — Радостно крикнул адъютант и галопом унесся в ту сторону, где бушевала шотландская кавалерия.

А Яков устало потер лицо.

Битва выиграна. Чисто. Никто не упрекнет его в подлости. Но он положил здесь четверть своих бойцов. Да еще столько же ранено. Страшная победа. Жуткая победа.

— Вы переживаете, друг мой? — Обратился к нему архиепископ Сент — Эндрюса и Эдинбурга Томас Николсон, сопровождавший армию в походе.

— Да, падре. Это все ужасно…. Сколько людей погибло, — покачал головой Яков.

— Но вы выиграли войну. Защитили веру и дали свободу своей Родине.

— Вы думаете?

— Конечно. Два совершенных разгрома подряд очень показательны. Здесь англичане выставили все, что смогли собрать. И мы их разбили, с Божьей помощью. До Лондона рукой подать. Неделя перехода.

— Они могут попытаться собрать новое ополчение.

— Могут, но вы думаете, они станут испытывать судьбу снова? Я уверен, друг мой, что они постараются договориться и прекратить эту войну. По крайней мере, на какое‑то время. Ведь их флот разбит, а французы вполне в силах высадить десант. И я очень сильно сомневаюсь, что их радуют подобные перспективы. Выше нос! Эти жертвы были не напрасны. Вы — выиграли эту войну….

Внимательный читатель задастся вопросом, как закаленные в боях английские войска смогли проиграть совершенно посредственным шотландцам? Да, у тех были пули Нейслера, которые позволяли при той же скорострельности бить раза в два дальше из обычных фузей. Но это весьма несущественное преимущество, да и сработать оно может только в обороне. Тем более в битве при Банбери англичане имели двукратное численное превосходство. Чудеса? Авторский произвол?

На самом деле нет. Ларчик открывается очень просто. Настолько, что это действительно кажется чем‑то невероятным. Дело в том, что в те годы господствовала линейная тактика пехоты. Ее особенность заключается в стремлении максимально развернуть строй, добившись наибольшего количества 'стволов', работающих по противнику одновременно. В итоге вся армия может вытягиваться в несколько шеренг малой глубины и большой ширины. Смешно сказать — глубина фронта может оказаться совершенно ничтожной, составляя два — три человека. При таком построении очень удобно давать залпы по наступающему противнику. Но… сила построения оборачивается его слабостью.

В свое время эту слабость открыл Александр Васильевич Суворов, изучая историю войн от Античности до его современности. Именно там, в былых сражениях он и наткнулся на идею, которую в XIV‑XV веках с успехом применяли швейцарцы, наводившие ужас на всю Европы. Знаменитая швейцарская пехота не знала поражения почти столетие! А все потому, что догадалась атаковать колоннами. Их преимущества были очевидны. Неорганизованной рыцарской кавалерии они были не по зубам из‑за слишком плотного порядка. А жидкие шеренги пехоты, которые их время от времени встречали, они прорывали легко и просто. Как камень прорывает лист бумаги.

В истории нередко случаются цикличные явления и это одно из них. Замечательное ноу — хау, позволившее в свое время Александру Васильевичу Суворову выиграть все сражения и войти в историю единственным полководцем, которого так никто и не смог победить. И в нашем случае Яков Брюс применял именно эту тактику по совету Петра…. Точнее даже не по совету, а по научению. Ибо именно он и натаскивал ее применять своих будущих полководцев, но не изолированно, а как один из инструментов. Ведь универсальных решений не бывает…

Спустя двое суток. Лондон. Парламент

— Джентльмены… граф Мальборо разбит, — бросил вошедший полковник со свежей повязкой на голове. Такую фривольность простой полковник мог позволить себе только потому, что относился к высшей аристократии по рождению и лишь по малости лет носил невысокие чины.

— Что?! — Прокатилось по залу.

— Да, джентльмены, войска Якова Брюса продолжают наступать на Лондон.

— А где сам граф? — Поинтересовался кто‑то из лордов.

— Пленен. Вся артиллерия досталась врагу. Я постарался организовать беспорядочно отступающие части, но смог собрать всего полторы тысячи. Люди разбегались в разные стороны. Мало кто уходил к Лондону.

— Катастрофа… — тихо ахнул Лорд — казначей. — Это катастрофа.

— А что хотят эти шотландцы? — Поинтересовался кто‑то из зала.

— Какая разница? — Тихо покачал головой Лорд — казначей. — Прежде чем озвучить свои желания они разграбят Лондон, так же как и большую часть Англии.

— У них большие потери, — отметил полковник. — Вряд ли они желают продолжать войну.

— Вы считаете, мы можем договориться?

— Мы должны попробовать. Или быть может, джентльмены забыли о том, что одна из причин войны — упрек в адрес парламента и королевы о том, что мы нарочно подставили Шотландию под разорение в прожекте той колонии. А учитывая, что они даже обычных англиканских священников вешают на вязах, то вряд ли у нас есть шанс избежать гибели. А не только лишь ограбления.

— А что скажет королева?

— Какая разница, что она скажет? — Усмехнулся лорд — казначей. — Или она может родить нам войско? Как и всех своих наследников…. Гнилая утроба! — Произнес он и зло сплюнул на пол. — Война проиграна, джентльмены. И нам остается только одно — завершить ее с минимальным ущербом.

Глава 8

10 мая 1706 года. Оксфорд

Этим тихим и солнечным утром Яков Брюс задумчиво сидел в одном из залов колледжа и смотрел в окно на свежую, бодрую листву, которая радовалась солнечным лучам, совершенно игнорируя войну. Он ждал прибытия делегации из Лондона, которую подпирало пятнадцать тысяч 'штыков' наспех собранного ополчения. Впрочем, ни у кого на этом многострадальном острове больше не оставалось никаких иллюзий относительно исхода сражения… в случае, если они решатся на него. По крайней мере, сейчас. Конечно, если бы шотландцы ушли на север, то через год англичане смогли бы собрать силы и взять реванш. Но Яков не собирался давать им этот шанс.

Генерала мучила тоска и тревога.

С одной стороны, он добился решительной победы, с которой никто не сможет поспорить.

Северная Англия была опустошена и пылала. Ее разграбляли, вывозя все, что имело хоть какую‑то ценность. Ткань, продовольствие, металл, произведения искусства, книги, древние пергаменты и многое другое. А все остальное разрушалось. По возможности до основания. Особенно доставалось протестантским церквям и их служителям, которых развешивали по придорожным сукам вместе с родичами без разбора вины. Не щадили даже беременных женщин и младенцев. Но охота на протестантских священников шла не только на севере. Отдельные небольшие отряды горцев проникали на юг и ночами вырезали их семьи, поджигая дома и церкви. Что только усугубляло хаос.

Но не легче было и простым англичанам, которых убивали за малейшее неповиновение. Классический террор, так любимый западной цивилизацией, оказался обращен против ее идеологического ядра — Англии. И, положа руку на сердце, Яков был не против такого поворота событий, хотя и не понимал, зачем это понадобилось Петру. Как и то, откуда у его государя, отправившего его командовать союзными войсками, такая, тщательно скрываемая ненависть к англичанам.

С другой стороны, у генерала оставалось слишком мало войск. А у королевы Анны была под рукой Южная Англия и Уэльс. В которых англичане стали вести себя как крысы, загнанные в угол. Ведь отступать дальше было некуда. Вот и начали собирать ополчения. Малыми отрядами. Скудно вооруженные. Но разведчики докладывали, что их немало. Если так пойдет дальше, то его скудную армию банально сточат. И тянуть с завершением войны не стоило. Особенно в свете того, что Анна, безусловно, послала за войсками колониальных гарнизонов. А это пятьдесят — шестьдесят тысяч опытных солдат. Плюс артиллерия, что особенно удручало, ведь именно легкие полевые пушки оказались тем, что было в силах сдержать порыв атакующих пехотных колон. Так что, каждый день промедления играл на руку Лондону, ибо Шотландия собрала все свои силы для вторжения, и новых батальонов взять ей было неоткуда…