Константин Калбазов - Мы наш, мы новый… Страница 28

Дело в том, что более простые конструктивно и в использовании противопехотные мины фугасного действия в деревянном корпусе не отличались герметичностью, а пироксилин, имеющийся в распоряжении русских, был гигроскопичен. Вот и приняли решение из арсенала изобретений использовать только гранаты и прыгающие мины, так называемые «лягухи», у которых с герметичностью как раз все было в порядке, но эти мины были и сложнее в изготовлении. В общем, они имелись, но не так чтобы разбрасываться ими направо и налево.

Позиции устраивались таким образом, чтобы в случае необходимости можно было их использовать и для обороны с сухопутного направления, прикрывая железнодорожное полотно и старую Мандаринскую дорогу, которые на этом участке сходились и дальше шли практически параллельно до окончания горной гряды. Правда, дзоты имелись лишь на побережье – Семен решил в первую очередь обезопасить именно это направление.

Но нельзя сказать, что Гаврилов ориентировался только на оборонительные позиции. Они были на случай, если русским удастся удержаться на прежних позициях, в чем он, собственно, не сомневался. Но, как говорится, нет крепостей, которые рано или поздно не падут, нет обороны, которая не будет прорвана. Все зависит от упорства противоборствующей стороны. Поэтому взводы по очереди совершали трехдневные выходы, прочесывая местность и отыскивая банды хунхузов, пару даже сумели уничтожить, а главное – досконально знакомясь с местностью, приучаясь действовать самостоятельно в отрыве от основных сил.

– Что за часть?

Окрик был неожиданным и прозвучал настолько властно, что никто даже не усомнился в том, что поинтересовавшийся имеет все полномочия для того, чтобы задавать вопросы, и мало того – получать на них незамедлительные ответы. Солдаты тут же вытянулись по стойке «смирно», взяв лопаты к ноге, словно винтовки. Унтер, хоть и в годах, ловко выпрыгнул из котлована и предстал перед восседающем на гнедом жеребце в окружении офицеров генералом с густой черной бородой – не сказать что окладистой, но не клинышком, какие сейчас предпочитали многие, – такая борода была в ходу скорее при батюшке нынешнего царя.

– Ваше превосходительство, унтер-офицер отдельной ополченческой роты Летяхин. Третий взвод производит работы по устройству полевых укреплений в направлении возможной высадки десанта противника.

Генерал Фок, а это был именно он, не без одобрения осмотрел ладную фигуру бывалого солдата. Вот ведь вместе со всеми только что махал лопатой, а в мгновение успел привести себя в порядок и предстать перед начальством во всей красе. Понятно, что и землица на обмундировании, и руки грязные, как и подобает человеку, только что ковырявшему землю, но орел.

– Что же ты, унтер, такую охрану выставил, что не упредил о приближении посторонних?

Летяхин скосил глаза на бойца, замершего словно каменное изваяние по стойке «смирно», винтовка в положении за спиной, выправка отменная, вот только солдат смотрит на его превосходительство так, что, ей-ей, еще малость – и в обморок грохнется. Ну хорошо хоть так, не то он уж подумал, что стервеца и на месте-то нет.

– Так что сомлел служивый при виде вашего превосходительства. Но не извольте беспокоиться – при виде противника орел.

– Орел, говоришь?

– Так точно, ваше превосходительство.

– Что же, бывает, что своего начальства солдатики побольше боятся, чем врага. Вот только неправильно это. Недоработка, унтер Летяхин.

– Исправлюсь, ваше превосходительство.

– Кто командир роты?

– Подпоручик Гаврилов.

– А вызови-ка его сюда.

– Слушаюсь. Измайлов, пулей в блиндаж – и телефоном вызови их благородие.

– Слушаюсь! – Конечно, человеку за лошадью не угнаться, но, глядя на то, как понесся солдат, в этом утверждении можно было и усомниться.

– Так у вас в роте что же, телефонная связь налажена?

– Так точно, ваше превосходительство. Всего в заливе четыре наблюдательных пункта, все с телефонами, их благородие должен быть где-то на позициях, так что скоро будут.

– Эк, братец, ты и горластый, оглушил совсем.

– Дак, а… – растерялся унтер от подобного обращения. Вот вроде и сказал что-то генерал и вроде бы и ответить нужно, а что ответить-то?

– Иди, братец, занимайся, а я тут подожду твоего командира. Да часовому скажи, чтобы на посту не камнем торчал, а службу нес, а то, не ровен час, хунхузы подберутся. – При этих словах он непроизвольно помял плечо, которое все еще беспокоило Александра Викторовича.

Из госпиталя его выписали уже через две недели после ранения по его настоятельному требованию. Так что, едва оказавшись за дверями этого лечебного учреждения, он тут же вернулся к своим прежним обязанностям, сразу направившись в расположение дивизии. Здесь у него произошла встреча с Кондратенко, которого он откровенно недолюбливал, и то, что Роман Исидорович фактически распоряжался его дивизией, хотя командовал ею Надеин, Фоку очень не понравилось.

Но как бы он ни относился к Роману Исидоровичу, его начинания в плане устройства новых укреплений воспринял вполне благосклонно, но, скорее всего, это было вызвано тем, что предложения исходили не от самого Кондратенко, а от подполковника Рашевского. Александр Викторович вовсе не был ярым приверженцем всего старого и ничуть не был чужд чего-либо нового, вот только человеком он был весьма самолюбивым. Назначение Кондратенко, человека, с которым он всячески соперничал, начальником сухопутной обороны, а по факту – его, Фока, непосредственным начальником, – никак не могло способствовать налаживанию отношений между двумя генералами. Так что он всячески старался выпроводить начальника куда подальше… В Порт-Артур, благо там забот по возведению укреплений было куда как много.

Непосредственно работами по возведению линии обороны руководил военный инженер капитан Шварц. Этот офицер, как говорится, звезд с неба не хватал, но имел весьма деятельную натуру и кроме завидной исполнительности не был лишен и разумной инициативы. Именно он руководил приведением в порядок позиций на Цзиньчжоуском перешейке и справился с поставленной задачей в срок. Мало того – у него уже были налажены отношения с местными жителями, так что недостатка в рабочих руках не наблюдалось. К тому же в наличии были и солдаты дивизии, которые на время превратились в землекопов и плотников.

Возник было вопрос с нехваткой шанцевого инструмента, но, не успев заостриться, он тут же и пропал. В ход пошел инструмент, имевшийся в подразделениях дивизии, а потом прибыло несколько вагонов с лопатами, ломами, кирками, молотками, скобами, гвоздями – одним словом, со всем необходимым. И откуда только все и взялось. Фок точно знал, что во всем этом ощущается недостаток даже на возведении укреплений в самом Артуре, а тут…

Встал нешуточный вопрос с нехваткой леса, которого нужно было до неприличия много. Основными укреплениями должны были стать дзоты. Уже само название «дерево – землянная огневая точка» подразумевало использование немалого количества бревен. При устройстве перекрытий в три наката нужно было и укреплять стены, и устраивать частые опоры, так как кроме веса самих бревен они должны были выдерживать еще и вес толстого слоя утрамбованной земли, вдобавок иметь запас по прочности, чтобы попросту не сложиться при накрытии артиллерией. Судя по расчетам, снаряд стопятидесятимиллиметровой мортиры не мог причинить вреда этому укреплению даже при неоднократном прямом попадании. Все это требовало прямо-таки огромного количества леса, а с этим было сложно даже при устройстве старых позиций, на которые материалов ушло куда как меньше. Но строительный лес нашелся в Дальнем, и в очень больших количествах, он бесперебойно поступал на строительные площадки.

Всего планировалось строительство двадцати пяти подобных огневых точек плюс большое количество блиндажей и перекрытых щелей. Новшество пришлось ему по душе, так как он уже был наслышан о том, какие потери понесли японцы от пулеметного огня. Что же способны они наделать, будь установлены в надежном укрытии?.. Ему было откровенно жаль того, кто захочет в лоб овладеть этой позицией, – разумеется, при условии, что они успеют закончить ее оборудование. Что же касается самих пулеметов, то их в Артуре оказалось в избытке. Только его дивизии было выделено сто пулеметов нового образца, не принятого на вооружение, но выказывавшего просто поразительную эффективность. Был уже опыт использования этого оружия в наступательном бою: пехота, ведущая наступление в рассыпном строю, сумела остановить атаку кавалерии, которая, понеся значительные потери, и вынуждена была отступить, нахлестывая коней. Это что-то да значило.

В кратчайшие сроки были созданы пулеметные команды. Эти подразделения Фок считал своим детищем, хотя предложение и исходило не от него, и рьяно взялся за ее воплощение. Наплевав на свою неприязнь к морякам, он договорился о выделении инструкторов, и сейчас эти команды усиленно занимались боевой подготовкой, расходуя драгоценные патроны. Генерал вполне осознавал, что это просто-таки необходимо, так как, не пожелай он расходовать боеприпасы сейчас, в бою их будет израсходовано гораздо больше и куда с меньшим толком. Он был готов противостоять любому, кто возжелал бы упрекнуть его в перерасходе огневого снаряжения, но таких отчего-то не нашлось, и это даже несколько разочаровало генерала.