Сергей Арсеньев - Студентка, комсомолка, спортсменка (сборник) Страница 28

Так вот. Позавчера вечером возвращались мы на своём автобусе с матча и лоб в лоб столкнулись с гружённым песком «ЗИЛом». Не знаю, чего там произошло на дороге и кто виноват. Сам момент аварии я пропустил, ибо мирно спал себе на заднем сиденье автобуса и проснулся от вызванного резкой остановкой падения на пол.

К счастью, обошлось без жертв. Всё же и скорости были относительно небольшие, и автобус прочностью не уступал «ЗИЛу». С другой стороны, автобус — это всё же не танк. Сильнее всего наш водитель пострадал, его на «Скорой» увезли. И наших двенадцать человек увезли, считая тренера. Впрочем, всех наших, кроме Сидорова с сотрясением мозга, уже к вечеру отпустили.

Как мы добирались в тот раз до гостиницы — отдельная эпопея. Автобус разбит. Раненых увезли на «Скорых», но куда податься здоровым? Нас тринадцать человек осталось на месте аварии. Прибывшие милиционеры ничем нам помочь не могли, на чём бы они нас повезли? Разумеется, если бы авария где-то за городом произошла, что-нибудь они бы придумали. В конце концов, тормознули бы что-то достаточно вместительное на дороге и попросили подвезти нас. Но авария в Москве случилась, тут как раз и метро «Рижская» недалеко. Вот мы и потащились туда.

С вещами потащились, нагруженные, как верблюды. Вся эта хоккейная амуниция довольно порядочно весит. А нам ведь ещё пришлось нести не только своё, но и вещи раненых. Когда мы всё же доковыляли до входа в метро, то выяснилось, что денег с собой ни у кого нет. Мы ведь на игру ездили, зачем нам там деньги? И чего делать? К счастью, нас пожалел контролёр у турникетов. Добрая женщина пропустила нас бесплатно, когда мы ей про аварию рассказали.

Только на этом приключения не закончились. На переходе станции «Проспект Мира» от нашей группы отстал Мишка Смирнов. Он у нас не москвич. Конечно, не совсем дикий, не «только что с высоких гор спустился», но в метро он всего третий раз в жизни попал. И потерялся там.

Сами мы фиг бы нашли его. Тем более так навьюченные своим барахлом. Пошли к дежурному по станции за помощью. Тот вошёл в наше положение и с дежурным по метрополитену связался. Так, мол, и так, мальчик потерялся. И уже дежурный по метрополитену разослал по всем станциям распоряжение — объявить через громкоговорители предложение Мишке сдаться любому сотруднику или милиционеру. Милиционеры, кстати, тоже по своим каналам получили указание высматривать среди пассажиров мальчишку с двумя клюшками и двумя большими сумками.

Нашёлся Мишка только часа через два, почему-то на станции «ВДНХ». Как он туда попал, он и сам объяснить не мог. Его там милиционер случайно нашёл, грустно сидящим на лавочке. В общем, день выдался насыщенным событиями сверх всякой меры. В гостиницу мы уже в темноте вернулись, усталые и злые, как собаки.

А там уже и некоторые из наших раненых появились. Пока мы развлекались в метро, их из больницы успели выпустить, и они вместе с тренером вернулись раньше нас. Никто у нас не пострадал серьёзно. Так, ушибы в основном. У Сидорова только сотрясение мозга. А у Пушкина перелом указательного пальца на левой руке. Я как этот его загипсованный палец увидел, так сразу и понял, что на полуфинале в воротах придётся стоять мне. Пушкин совершенно точно не сможет…

Глава 35

Чуть не опоздал к началу третьего периода. Ходить на коньках по полу очень неудобно. Да ещё и вратарский доспех на мне тяжеленный. Как только на площадку выскочил, первым делом — взгляд на табло. Что у нас со счётом?

Ёлки-палки! 1:2. Меня всего две минуты не было, а эти обормоты успели пропустить две шайбы. Кого они в ворота-то ставили? Дыркина, что ли? И это ведь они ещё в большинстве играли, у «Факела» один удалён. Из-за меня удалён. Мне кажется, у мальчишки просто нервы не выдержали.

Надо сказать, что играли мы исключительно в обороне. «Факел» и так-то объективно сильнее, вдобавок у нас чуть ли не половина команды травмирована. До матча врач только тринадцать человек допустил. Все остальные сегодня — лишь зрители. Ещё на двух человек было бы меньше, игру бы и вовсе отменили. По регламенту минимальная численность команды — двенадцать человек.

Так вот. Сидели мы в глухой обороне. Тем более лучшие из наших нападающих как раз не играли, в то время как большинство защитников в аварии почти не пострадали. И «Факел», пользуясь этим, атаковал непрерывно. А уж когда мы им забили, так вовсе как с цепи сорвались. Это как раз тот самый Мишка Смирнов отличился, которого мы в метро потеряли.

На самом деле факельцы сами виноваты. Не фига было так атакой увлекаться, один нападающий у нас всё же был. А они набились все в нашу зону и прозевали Мишку, который у самой красной линии отскочившую шайбу перехватил. А дальше классический выход один на один — и счёт открыт! Тут вскоре и первый период окончился. Во втором же начался какой-то кошмар.

Видно, тренер факельцев своих бойцов в перерыве крепко накачал. Они и в первом периоде-то постоянно атаковали, во втором же натурально раздавили нас. Мало того, что они играли заметно лучше, так ещё и больше их было, чуть ли не вдвое. Уже к середине периода мои мальчишки совсем устали и расклеились.

Вот даже не знаю, что на меня сегодня нашло. Вдохновение какое-то. До этого дня я был просто неплохим вратарём, одним из многих. И тот же Пушкин в воротах выглядел заметно лучше меня. Но не сегодня. Я видел, вернее, чувствовал шайбу, даже если её от меня закрывали. Я знал, куда она полетит за миг до того, как по ней били клюшкой. Мне из чистого упрямства не хотелось пропускать от этих факельцев, которые поначалу настроились на лёгкую победу. А вот фиг вам! Попробуйте-ка мне забить!

И они пробовали. Много раз. Верхом и низом, в упор и издалека, из-за ворот и прямо по центру. Но сегодня положительно был мой день. Забить мне они не могли. Да и защитники у меня были, факельцы ведь не на пустой площадке мои ворота расстреливали. И совсем неплохие защитники, только усталые, так как мало их было.

А ближе к концу второго периода у восьмого номера факельцев совсем крышу сорвало. Он и так какой-то бешеный был, всё время на своих орал. И когда я в очередной раз отбил куда-то на трибуну брошенную им шайбу, он не выдержал. Подъехал ко мне да как треснет меня клюшкой по маске! Та аж погнулась. Причём всё это ещё и после свистка было.

Меня с рассечённой бровью увели в медпункт, а агрессивного восьмого удалили на пять минут и до конца матча. Подозреваю, что после матча ему ещё дополнительно фитиль вставят. Только вот нашим не легче от этого. Даже играя в большинстве, они за неполные две минуты поймали своими воротами две шайбы. Черти.

Ну, теперь уже ничего не исправишь. Я вздохнул и покатился по льду к своему месту в воротах.

…Когда я проснулся, часы на стене показывали без четверти двенадцать. Я лежал в кровати в своём гостиничном номере, и у меня болело буквально всё тело. Вставать и даже шевелиться совершенно не хотелось. Но надо. Хотя бы для того, чтобы посетить туалет.

Откинув одеяло, я спустил ноги на пол. Странно. Почему-то я спал не в пижаме, а просто в трусах и майке. Что же происходило вчера вечером? Матч был полуфинальный. Это помню, хотя самое окончание матча вспоминается уже смутно. Меня там клюшкой по голове ударили. Потрогал заклеенный пластырем шов. Больно. А потом что было?

Вспомнил душ после матча и наших мальчишек там. Почему-то вчера я заперся в душ вместе со всеми. Впрочем, вчера все так вымотались, что всем было совершенно наплевать, кто там рядом моется.

Потом автобус помню. Ещё помню, что до автобуса меня Пушкин тащил чуть ли не на руках, у меня ноги ходить отказывались. В автобусе по дороге обратно я заснул. Там кто-то сидел рядом со мной на соседнем сиденье, и я спал, положив ему голову на плечо. Не знаю, кто это был, не смотрел. Возможно, Пушкин.

А после этого уже ничего не помню. Только сейчас вот проснулся в своей постели. Моя одежда аккуратно сложена на стуле. Слишком аккуратно, никогда я её так не складываю. Встал, просунул ноги в шлёпки и подошёл к двери. Так и есть, дверь в номер прикрыта, но на замок не закрыта. Судя по всем приметам, меня кто-то привёл сюда вечером, раздел и уложил спать. И кто это был? Не помню ничего совершенно. Вот так наигрался в хоккей!

Хочется есть. Слегка умывшись и причесавшись, я оделся и пошёл в номер к тренеру, узнать, как там у нас насчёт обеда, ибо завтрак я позорно проспал. Впрочем, оказалось, что завтрак проспал не только я, но и все, кто вчера играл. Ну, про обед он мне ничего нового не сообщил. Как всегда, по распорядку, в тринадцать часов. А вот после обеда… а после обеда мы пойдём смотреть наш вчерашний матч. Ну, это тоже как всегда. Все игры финальной стадии «Золотой шайбы» по телевидению в записи передавали, на следующий день. И мы всей командой их всегда смотрели по телевизору в номере тренера. Только у него телевизор в номере стоял, пусть и чёрно-белый. В других номерах вообще никаких не было.