Следак 4 - Николай Александрович Живцов Страница 28

Министр МВД сильнее сжал в руке папку с рапортом Чапыры, который он намеревался пустить в ход если дела будут складываться для него уж совсем плохо, и проследовал по тому же маршруту — на третий этаж в кабинет Брежнева. Генсек, чтобы провести совещание, специально вернулся из Завидово, где, как обычно в выходные, охотился.

— Это теракт! — дал определение прогремевшим в Москве трем взрывам Леонид Ильич, перебив Андропова, который первым начал докладывать о сегодняшних событиях в Москве и скромно назвал взрывы диверсией.

По сути он был прав, в нынешнем Уголовном кодексе террористическим актом признавалось тяжкое телесное повреждение или убийство государственного, общественного деятеля, а также представителя власти, совершенное в связи с его государственной или общественной деятельностью, с целью подрыва или ослабления Советской власти. А вот диверсия — это разрушение или повреждение взрывом, поджогом или иным способом предприятий, сооружений, путей и средств сообщения, средств связи либо другого государственного или общественного имущества… с целью ослабления Советского государства. Так что сегодняшние взрывы как раз квалифицировались уголовным кодексом как диверсия.

Четвертый из присутствующих в кабинете министр обороны Устинов от слов Брежнева невольно выпрямил спину и закаменел лицом. А вот Щелокова услышанное скорее приободрило, ведь рапорт его сотрудника, оказавшегося еще и свидетелем одного из взрывов, тоже содержал, как еще недавно казалось министру не только неуместным, но и опасным, слово «теракт».

— Погибших нет, ранения получили девять человек, степень тяжести устанавливается, — сухо продолжил Андропов. — Второй взрыв произошел через тридцать две минуты в 18−05 в продуктовом магазине на улице Дзержинского, погибших нет, пострадало четверо человек, степень тяжести устанавливается. Третий взрыв произошел в 18−10 на улице 25 Октября, это в семистах метрах от второго места взрыва, бомба злоум… террористами была оставлена в урне, в этот раз обошлось без пострадавших. Мы предполагаем, что работали две группы: первая в метро на Арбатско-Покровской линии, вторая — в центре города…

— Юрий Владимирович, вы как-то можете это объяснить? — вновь перебил докладчика Брежнев. — Кто это сделал? И как это стало возможным, чтобы в столице социалистического государства гремели взрывы⁈ Да у вас прямо под носом теракт устроили. Возле здания Комитета! А если бы они Кремль или Мавзолей Ленина взорвали⁈

— Мы отрабатываем версии. Работа по розыску преступников уже ведется, — совершенно безэмоционально ответил председатель КГБ на скрытое обвинение в некомпетентности. — Сейчас мои люди опрашивают пострадавших и возможных свидетелей, работы предстоит много, — в этом месте Андропов бросил на Щелокова гневный взгляд, что не укрылось от Брежнева.

— А милиция чем у нас занимается? — генсек перевел свое внимание на министра МВД.

Тот встал с места.

— Сразу же после получения информации о теракте, в места взрывов были направлены наряды милиции, места преступлений оцеплены, организована проверка документов и досмотр автотранспорта, усилена охрана метро, вокзалов и аэропортов, проведены первичные оперативно-розыскные мероприятия по установлению лиц, совершивших теракты.

— И что эти ваши мероприятия дали результат? — нетерпеливо спросил Брежнев.

— Мы работаем, Леонид Ильич. Уже в ближайшее время результат будет! — браво отрапортовал Щелоков и поймал на себе подозрительный взгляд Андропова, а следом услышал:

— Мне докладывали, что свидетелем взрыва в метро был ваш сотрудник, и что вы поспешили спрятать его от моих людей.

— Что значит спрятать? — возмутился Щелоков. — Мой сотрудник был ранен, нуждался во врачебной помощи. Он между прочим выкинул бомбу из вагона, чем уменьшил последствия от взрыва. Если бы не он, пострадавших было бы намного больше, и возможно не обошлось бы без жертв! — свой сегодняшний козырь министр МВД выкладывал, поглядывая на своего извечного оппонента из КГБ свысока.

— Выкинул бомбу? — заинтересовался Брежнев, чем еще больше уверил Щелокова, что тот выбрал верную тактику.

— Да, Леонид Ильич, моего сотрудника насторожило поведение одного из пассажиров метро, а когда тот, покидая поезд, оставил в вагоне сумку, он сразу же проверил ее содержимое и обнаружил внутри бомбу. Быстро сориентировался, разбил стекло и выбросил сумку из поезда. Он совершил, не побоюсь этого слова, героический поступок, ведь бомба могла взорваться в его руках.

— Как у Загорского, — задумчиво проговорил Брежнев, начав что-то вспоминать. — В 1919 году анархисты бросили бомбу в здание Московского комитета, где шло заседание партии, а Загорский первый ринулся к ней, чтобы выкинуть ее в окно, но не успел, она сдетонировала у него в руках, — только после пояснений генсека на лицах присутствующих отразилось понимание.

А вот Щелоков еще и сложил фамилию революционера с городом Загорском, названным в его честь, в окрестностях которого сегодня утром был задержан серийный убийца, и вывел на этого маньяка их тот же самый следователь Чапыра.

— Мистика какая-то, — запнувшись, пробормотал он.

— Мистика? Коля, ты о чем?

Щелоков вновь сфокусировал взгляд на Брежневе, некстати расслышавшем его бормотания. Хотя может это и к лучшему? Еще в первой половине дня министр готовил доклад о поимке «Таганского маньяка», но затем в Москве прогремели взрывы и пришлось заниматься уже ими. Так что доклад министр решил перенести на более подходящее время. Сообщать о крупном успехе милиции в тот момент, когда это не будет в должной мере оценено, так как мысли генсека заняты исключительно терактами, было попросту невыгодно. Но именно сейчас интерес Брежнева сместился к личности сотрудника милиции, которого он сравнил с героем революции. Так почему бы не разыграть эту карту до конца, раз представился такой случай?

Брежнев ждал ответа, и министр решился.

— Леонид Ильич, сегодня утром нами были задержан так называемый «Таганский маньяк», убивающий москвичей на протяжении двух лет.

— Таак, — заинтересовано протянул генсек, сразу же поняв, о чем идет речь, ведь дело находится на контроле ЦК.

— Им оказался житель Загорского района, некто Евсеев, а вышел на убийцу тот самый сотрудник, который выкинул бомбу из поезда в метро. Вот я и удивился такому совпадению.

— Действительно, удивительно, — пораженно признал Брежнев. — И кто же этот наш герой?

— Почему вы сразу не доложили о поимке серийного убийцы? — встрял Андропов, которому слышать об успехах милиции совершенно не нравилось.

— Это наш милицейский следователь, Чапыра Альберт Анатольевич, — ответил генсеку Щелоков, проигнорировав претензию председателя КГБ.

— Кажется, я уже слышал от тебя эту фамилию, — наморщил лоб Брежнев.

— О нем я вам в октябре докладывал, — с готовностью напомнил Щелоков, — когда поймали