Александр Михайловский - Афинский синдром Страница 29

Рулевой, оказывается, не засмотрелся на чудовище. Он был мертв. Его труп повис на штурвале, а на его спине расплывалось круглое кровавое пятно, из которого торчала короткая стрела. Моряки на палубе остолбенели, при виде чернокожих пришельцев из ада, а те, продолжали расстреливать их из своих страшных ружей. Хлоп ‑ Хлоп ‑ Хлоп…

Никто даже не успел понять, что происходит. На палубе, словно кучи окровавленного тряпья лежали тела офицеров и матросов. Майор Смит попытался было выхватить револьвер, но металлическая стрела, пригвоздила его руку к животу. Рядом с ним валялись два его помощника.

Яхта совсем потеряла ход. Рядом с нами через борт перепрыгнули двое чернокожих монстров. Сдвинув на лоб стеклянные очки, они вскинули к плечу свое оружие, загораживая своими телами меня, моих малюток и Энн. Хлоп ‑ Хлоп ‑ Хлоп. Теперь огонь велся с двух сторон. Экипаж яхты в панике метался по палубе, и падал, падал словно скошенная трава.

Почти никто не успел даже крикнуть. Миссис Вильсон неожиданно ловко для нее, выхватила из сумочки маленький двуствольный пистолет, но тут же получила в глаз стальной гвоздь. Я закрыла ладонью глаза маленькому Альфреду, чтобы он не видел эту бойню.

Еще несколько секунд, и из тех, кто был на яхте, в живых остались только мы с Энн. Мы, и мои крошки. ‑ Мои крошки! Бедняжки, что с нами сделают эти страшные люди в черном! ‑ Неужели это и есть обещанная помощь?! Проснувшись, заплакала у меня на руках Виктория Мелита. Услышав детский плач, один из тех, кто прикрывал нас своим телом, обернулся. Его стекляная маска была поднята наверх, а под ней была видна обычная розовая человеческая кожа. «Черный» посмотрел на запястье левой руки. Он улыбнулся мне, и на чистом русском языке произнес, ‑ Минута двадцать пять. Контроль! ‑ Господи, Боже мой! Я увидела вполне симпатичное лицо молодого человека. Встретила бы такого среди офицеров гвардии хоть в Петербурге, хоть в Лондоне, и не удивилась. Небрежным жестом он приложил руку к виску, ‑ Ваше Императорское Высочество, старший лейтенант Федорцов, вооруженные силы Югоросии. Мы посланы вашим батюшкой, чтобы сопроводить вас в Россию, к семье и мужу. Ваше пребывание на земле туманного Альбиона подошло к концу. ‑ он улыбался, а глаза у него были холодные, как воды Северного моря, из которого он вышел. Сразу видно ‑ Человек Войны.

Господи, я чуть чувств не лишилась от неожиданности! ‑ Стою, и не знаю, что сказать. Безжалостные люди эти югороссы. ‑ Они беспощадно перебили все команду яхты, не сделавшую им ничего плохого. Конечно, я и слезинки не пролью по этой злобной миссис Вильсон, или о майоре Смите… Теперь все они предстали перед Престолом Господним. ‑ Боже мой, ну за что! Ведь они, хоть и грубый и наглый сброд, но ведь совсем не причастны к грязным делам моей злобной свекрови. Все это я, не подумав, и высказала ошарашенному лейтенанту. Сказать честно, мне теперь очень стыдно на эти слова.

Выслушав меня до конца, лейтенант Федорцов лишь покачал головой, ‑ Ваше Императорское Высочество, Мария Александровна, ‑ это война. А на ней убивают, так уж издревле повелось. А теперь, сударыня, торопитесь, карета подана…

Я возблагодарила провидение, что злобные майор Смит и миссис Вильсон оставили всех, к кому я была неравнодушна на берегу, а взамен отправили на смерть совсем других, незнакомых мне людей…

Но как же мы покинем яхту? ‑ Я посмотрела в море. Не было видно ни паруса, ни дымка. Бриг, погнавшийся за чудовищем, уже удалился от нас верст на пять. Посмотрев в другую сторону, я остолбенела от удивления… Оказалось, что бриг преследовал призрак. Лоснящийся гребень морского чудища поднимался рядом с бортом яхты… Какой‑то странный гребень, какого‑то странного чудища… И только тут я поняла ‑ животное дышит, шевелится… А тут, вместо живой кожи что‑то очень похожее на мокрый каучук. Как и костюмы на этих черных безжалостных бойцов. Мою догадку подтвердила и Энн, сказав, ‑ Это подводный корабль из холодного металла. ‑ Ваше Королевское Высочество, в вашей стране живут великие мастера. ‑ Ну, да, понятно, наверное она с самого начала была в заговоре с моими спасителями, и заранее знала, как все будет.

С палубы «Альберты» на палубу подводного корабля, пришвартовавшегося к яхте, был переброшен легкий трап. Все делалось быстро, но без суеты.

Сложнее всего было погрузить вниз детей. Для того чтобы спускаться по такой лестнице нужны были свободные руки… Но выход нашелся, не буду говорить, как, но команда переправила на подводный корабль моих крошек нежно и аккуратно. Негодник Аффи, правда, визжал и болтал ногами. Ему, видите ли было весело, и он уже забыл свой первый страх. Вслед за ними настала и моя, очередь.

Не желая показывать свой страх, я повернулась спиной вперед, прижала юбку к ногам и, закрыв глаза, шагнула вниз, на лестницу. Вслед за мной спустилась Энн. Морские солдаты посыпались вниз горохом, показывая, что они умеют не только метко стрелять.

Все, офицер, представившийся мне, как капитан 1‑го ранга Верещагин, закрыл люк, отрезав нас от дневного света. Потом лязгнула задвижка. Оказывается на подводных кораблях это священная обязанность командира, закрывать люк, убедившись, что все уже на борту. Пол под нашими ногами пошел вниз. Мы погрузились и двинулись вперед.

В широком и светлом коридоре корабля нас встретили еще двое. Один из них оказался поручиком Бесоевым, который был послан батюшкой и братом для моего спасения. Другой, капитан Шульц, оказался российским агентом в Британии. Именно он и организовал все на берегу для моего спасения. После нашего освобождения ему было небезопасно возвращаться в Эдинбург. Чуть позже мне представили брата Энн, Роберта Мак‑Нейла, который тоже принял участие в нашем спасении.

Господи, сумею ли я когда‑нибудь по достоинству отблагодарить всех этих храбрых людей, которым в случае неудачи грозила каторга, а может быть и виселица? ‑ Стоит ли моя свобода такой цены? ‑ Я до сих пор этого не знаю?.. Проклятая политика, проклятая Британия, проклятая королева Виктория…

23 (11) июня 1877 года. Утро. Северное море. 150 миль от Рингкебинга (Дания). Борт броненосца «Петр Великий».

Цесаревна Мария Федоровна.

Всего два дня удалось побыть с родителями в моем любимом дворце «Амалиенборг». На третий день рано утром в дверь моей комнаты постучался Серж Лейхтенбергский. По его взволнованному и довольному виду я поняла, что дело, затеянное нашими друзьями в Эдинбурге, закончилось вполне удачно.

‑ Минни, ‑ воскликнул он, ‑ Только что по радиостанции мне передали, что вчера днем наши друзья выполнили обещанное. Маша и ее дети свободны, и скоро они будут здесь. Мы немедленно должны выйти в море на «Петре Великом» их встречать. На корабле уже разводят пары.

Я обрадовалась этому известию. Бедная Маша, за что ее мучила это выжившая из ума злая старуха. Сестра Александра рассказывала мне, что она всюду сует свой нос, лезет в ее семейные дела. Сестра рада тому дню, когда ей удается не увидеть ее. А с Машей королева поступила вообще мерзко ‑ это надо же ‑ взять под стражу дочь царя!

Сержу я сказала, что буду готова через час. Он обещал зайти за мной, и убежал. А я стала собираться в морское путешествие…

Броненосец прошел через проливы. Из его короткой толстой трубы валил черный дым. По левому борту остался датский Фредериксхавн, по правому ‑ норвежский Кристиансанд. Северное море в это время года при спокойной погоде диво как хорошо. Я отдалась ностальгическим воспоминаниям о счастливых годах моего детства. «Петр Великий» не спеша рассекал серые волны Северного моря. Серж уточнил у командира броненосца капитана 1‑го ранга Ипполита Константиновича Вогака, что если судить по координатам места, где было назначено рандеву, то нам осталось плыть примерно полчаса.

Я закуталась в теплую шаль, и стоя на носу броненосца, высматривала в волнах корабль, на котором была Маша и ее дети. Но на горизонте я видела лишь несколько пароходов, спешивших в сторону Проливов, и паруса какой‑то шхуны под германским флагом. Стоявший рядом со мной Серж время от времени поднимал к глазам бинокль, и разглядывал горизонт. В другой руке он держал какую‑то черную коробочку с торчащим из нее смешным хвостиком. Как объяснил мне Серж, это был прибор, с помощью которого пришельцы из будущего могут связываться друг с другом на огромных расстояниях. Неожиданно в этой коробочке что‑то запищало, и на ее корпусе зажглись разноцветные огоньки. Серж поднес ее к уху. Из коробочки раздался мужской голос, ‑ «Петр», я «Ясень», вы на месте, вижу вас. Ложитесь в дрейф и подготовьте встречу дорогих гостей! ‑ Прием.

Серж начал на какую‑то кнопку и ответил, ‑ «Ясень», я «Петр», вас понял, ложимся в дрейф, к встрече готовы. ‑ Прием.

Потом он извинился передо мной, и побежал наверх, на командный мостик. Броненосец застопорил ход, палубная команда спустила за борт трап, после чего все лишние по приказу командира ушли с палубы. И это не говоря уже о том, что перед выходом в море вся команда, от командира, до последнего трюмного кочегара, дали крестоцеловальную клятву, что они никогда и никому не расскажут о том, что происходило в этом походе.