Алексей Волков - Флаг Командора Страница 29

Бедная девушка!

Интересно, а если поделиться увиденным с прекрасными пассиями Командора? Устроят ли они ему – вдвоем! – ужасную сцену ревности? Вот было бы зрелище! Или, быть может, решат, что такому бравому молодцу двоих недостаточно?

Да, номер явно был бы еще тот! Только мне не дали насладиться им хотя бы мысленно. Погнали на поиски служанки, будто я не знаю, куда мы их заперли в самом начале вторжения!

Служанка мгновенно прервала идиллию. Леди увели прочь, а для нас настало время торговли. Бедняга губернатор божился, что никаких средств в городе нет. Недавнее землетрясение (тут он многозначительно посмотрел на Командора, словно тот действительно пробудил дремавшую до тех пор стихию), сбор выкупа за плененных королевских посланцев. А средства, направленные на строительство новой столицы, между прочим, захвачены по дороге (еще один красноречивый взгляд, хотя многие наши морячки те денежки давно прогуляли). И как итог: откуда взять денег бедному еврею? То есть бедному англичанину?

– Мы готовы пойти вам навстречу, – задумчиво ответил на объяснения губернатора Командор и, едва лицо британца слегка обмякло, пояснил: – Раз вы не можете собрать требуемого, то мы облегчим вам задачу и соберем указанную сумму сами. Или чуть больше указанной суммы. К сожалению, не могу поручиться за успехи моих моряков в благородном искусстве арифметики. Но что интересно: ошибаются они только в свою пользу. Вот где народ! Не хотите на них посмотреть?

Губернатор не хотел. Зря. Таких орлов ему нигде не увидеть, а он, чудак, не только лишился незабываемого зрелища, но еще и заплатил за свой отказ.

Короче, и деньги, и продовольствие мы получили еще до полудня. А сверх того многие жители были так добры, что, едва увидав входящих к ним поздороваться оборванных в походах моряков, из христианского милосердия добровольно поделились самым ценным имуществом. Если же при этом флибустьеры держали в руках оружие, то куда было его деть? О Ямайке ходила такая дурная слава! Мол, народ здесь вороватый, прямо из ножен вытащат полезные корсару вещи, и не заметишь. Поневоле приходилось крепко сжимать последний пистолет или саблю, чтобы не вырвали.

Губернатор тоже хотел подарить нам на память обстановку дворца и запрятанные драгоценности, но Командор лично уговорил его ничего не выносить из дома. Все-таки правительственная резиденция, неудобно.

В итоге от добровольных пожертвований корабли наши осели так, что, будь глубина в бухте чуть поменьше, обязательно бы застряли на первой же мели.

Командор махнулся с Сорокиным и перебрался на фрегат. Как ни крути, несолидно флагману идти на меньшем корабле. Правда, было их у нас по-прежнему два. Мы наскоро осмотрели всю имевшуюся в порту посуду. Однако она была или мелкая, или настолько древняя, что пусть хозяева плавают на ней сами.

Мы сидели с Командором на балконе каюты, посматривали на удаляющуюся от нас Ямайку и не спеша покуривали трубки. И тут я вспомнил весьма занимавший меня, но позабытый в суете погрузок вопрос:

– Сережа, объясни мне, пожалуйста, зачем ты стрелял два раза? Хотел припугнуть губернатора?

– Какие два раза? Когда? – не понял Командор.

– В гостиной. Только не говори, что второй выстрел мне почудился. Я был недалеко.

– А, это… – Кабанов улыбнулся доброй улыбкой. Словно был не знаменитым предводителем пиратов, а безобидным чудаком на отдыхе. – Честное пионерское, не я. Ты же меня знаешь. Мне патронов жалко.

– Но второй выстрел был? – Я подумал, что на самом деле пал жертвой слуховых галлюцинаций.

– Был, – подтвердил к моему облегчению Командор.

Однако облегчение облегчением, вид у меня был, похоже, обалделый.

– Стреляли в меня, – сжалился Кабанов.

– Кто? Губернатор?

Напуганный повелитель острова не производил впечатления человека, готового вступить в схватку с Командором.

– Леди.

И тут я вспомнил, с какой яростью и умением девушка обрушилась на Кабанова на палубе вот этого самого фрегата. Меня бы она поразила насмерть. В полном смысле слова и без всяких преувеличений.

– И что?

– Убила наповал, – охотно поведал Сережа.

– Я серьезно.

– А серьезно я уже говорил. Пока противник нажимает на нынешнем пистолете курок, ты десять раз не спеша можешь уйти с линии огня и каждый из этих десяти раз вернуться на прежнее место.

Вот так и переживай за предводителя!

Ну, и не свинья ли наш Кабан после этого?

Неприятности начались на следующий день. Солнце, красное, как глаза пьяницы после перепоя, едва показалось с утра, а потом небо затянули сплошные тучи, потемнело море, стали расти волны, и бывалые моряки объявили: грядет шторм. И шторм пришел.

Да какой! Нас бросало с одного вала на другой, захлестывало водой, грозило опрокинуть, увлечь в пучину, а рев стоял такой, что сквозь него едва пробивался голос Жан-Жака:

– Тяните, парни! Тяните! Речь идет о ваших жизнях!

И парни тянули. Почти все паруса были убраны, но даже штормовые грозили переломить мачты. Убрать все – корабль станет беспомощной игрушкой волн. Приходилось кое-как лавировать, стараться не стать бортом под удары разбушевавшейся стихии, а для этого тянуть и тянуть без конца оставшийся в деле такелаж.

Даже Командор впрягся наравне со всеми в работу. Ни о каких вахтах не было и речи. Вся команда была наверху, кроме тех, кто лихорадочно откачивал воду в трюмах.

Корпус скрипел, грозил развалиться и держал каким-то чудом. Трусливенькое чувство нашептывало бросить фрегат, пересесть, пока не поздно, в шлюпки, да только в шлюпке было бы еще страшнее!

Лишь спустя сутки шторм стал стихать. В том смысле, что нас продолжало раскачивать, возносить, швырять, однако более терпимо, и стало возможным хотя бы маленькими группками передохнуть от непрерывного напряжения. Если возможно говорить об отдыхе в разыгравшемся аду.

На четвертый день волны превратились в обычное волнение.

Это был кайф!!!

Кухня все время бездействовала, наше питание составляли одни сухари, а тут еще мокрая насквозь одежда, тупая усталость…

И даже сейчас до отдыха было очень далеко. Требовалось заменить поломанные реи и порванный такелаж, отремонтировать поврежденный местами корпус, откачать набравшуюся воду…

Да мало ли что! Честное слово, я стал понимать Кабана с его утверждением, что под пулями и ядрами легче!

Хорошо хоть, что рация позволила относительно легко найти потерявшуюся в кутерьме бригантину. В предрассветной мгле следующего утра мы смогли воссоединиться с товарищами, и с этого момента Фортуна вновь повернулась к нам лицом.

Лицо капризной женщины предстало перед нами в виде паруса на горизонте. Спустя час парус превратился в тяжело нагруженный корабль. Спустя другой мы разобрали на мачте голландский флаг. К исходу третьего сумели подойти к купцу на пушечный выстрел.

– Сдавайтесь! Жизнь гарантирую! – прокричал Командор в рупор на английском.

Голландец был мужественен. Он попытался отстреливаться, надо сказать, без особого результата. «Вепрь» без хитроумных кабаньих изысков дал залп почти в упор картечью и пошел на абордаж.

Командор вновь самым первым перескочил на чужую палубу и пошел по ней невиданной смертоносной машиной. По-моему, одно его прохождение лишило голландцев последней воли к сопротивлению. Уцелевшие побросали оружие. Было их человек тридцать, и еще два десятка разлеглись в последний раз на палубе.

Капитан оказался в числе пленных. Это был крепкий широкоплечий мужчина примерно одних лет с Командором. Он старательно изображал хорошую мину при плохой игре, однако в его глазах временами сверкала злоба.

– Что ж вы? – укорил его Командор. – Я же предлагал сдаться. Столько людей бы уцелело!

Наверное, мой взгляд был красноречив, потому что Кабанов неожиданно перешел на русский:

– Если драться, то всерьез. В противном случае нечего и начинать. Им так вообще сопротивляться не стоило. При таком перевесе.

– Забыл, как мы дрались против сэра Джейкоба? Безнадега была еще та! – напомнил я ему.

– Так это были мы! – перевернул в свою сторону Командор.

Как ни коротка была беседа, однако наиболее пронырливые из наших компаньонов успели осмотреть трюмы и радостно сообщили, что купец битком набит шелковыми тканями, всевозможными сельскохозяйственными орудиями и даже предметами роскоши.

– Придется гнать груз вместе с судном. У нас без него свободного места нет, – сделал вывод Командор.

– Как – с судном? – ужаснулся капитан.

– Потихоньку, – пояснил Кабанов. – Судно захвачено? Захвачено. Какие тут могут быть разговоры?

Капитан понурился и замолчал. Видно, понял, что разговоры бесполезны и корабля не вернуть. Самое время побеспокоиться о судьбе команды. Тут возможны самые разные варианты…

– А я? Что со мной? – Голландец вскинул голову и выжидательно посмотрел в глаза Командора.